Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[16-11-01]
Акции протеста против ввоза в Россию отработавшего ядерного топлива из других странВедущая Марина Катыс Марина Катыс: О законности таких перевозок говорит сопредседатель экологической антиядерной группы "Экозащита" Владимир Сливяк. Владимир Сливяк: Сделка по ввозу в этот раз этого поезда, который в ноябре прошел по России из Болгарии, она, судя по всему, не является законной, по крайней мере, так считает "Госатомнадзор". Также есть некое косвенное подтверждение с болгарской стороны, потому что, например, директор Козлодуйской атомной станции, откуда отправились эти ядерные отходы, заявил, что эта перевозка отходов осуществляется вне рамок каких-либо соглашений. То есть, это - не старые соглашения, и это - не новые соглашения, потому что никаких новых соглашений Минатом с Болгарией в прошлом году и в этом не заключал. На Украине сейчас происходят серьезные волнения в политических кругах по поводу перевозок ядерных отходов по стране и опасности таких перевозок, и партия зеленых, которая имеет места в парламенте, требует денонсировать соглашение, по которому Россия и Болгария имеют право обмениваться такими грузами с транзитным проездом через Украину и Молдову. Марина Катыс: Первый заместитель министра Российской Федерации по атомной энергии Валентин Иванов придерживается противоположной точки зрения. Валентин Иванов: Топливо было ввезено еще на основе соглашений, которые были заключены Советским Союзом при постройке "Козлодуя". Дальше - контракт на новых условиях уже, которые были определены действующими до этих поправок к законам от 16 июня, если мне память не изменяет, 2000 года, когда был подписан закон. По этому контракту Болгария обязана принять остеклованные отходы, и поэтому это не нарушало никаких законов, действующих в то время, и происходило в полном соответствии с международными соглашениями, которые Россия, как правопреемник Советского Союза, приняла. Вот на основании этого было и завезено это топливо. Марина Катыс: По мнению координатора ядерной программы "Гринпис-Россия" Максима Шингаркина, ввоз отработавшего ядерного топлива с болгарской атомной станции "Козлодуй" происходит не только по заведомо убыточной цене - 620 долларов за килограмм, но и с нарушением российского законодательства. Максим Шингаркин: Гражданская правовая сделка между двумя субъектами хозяйствования - "Техснабэкспортом" и атомной электростанцией "Козлодуй" в Болгарии - является сделкой двух субъектов хозяйствования, это гражданско-правовой договор, а никакой не международный договор. Эта сделка реализуется сегодня в нарушение действующего российского законодательства. Все разговоры о том, что это сделка между двумя субъектами, находящимися в разных государствах, не выдерживает критики любого здравомыслящего юриста. В составе облученных тепловыделяющих сборок были ввезены компоненты, которые не являются их неотъемлемой частью и представляют собой радиоактивные отходы. Это - выгорающие стержни-поглотители. Это - напрямую запрещено действующим сегодня законодательством. Это - контрабанда, то есть - незаконное перемещение радиоактивных веществ. Марина Катыс: Российские зеленые выступают против перевозок ядерных материалов, поскольку такие перевозки крайне уязвимы для террористов и представляют огромный риск для населения. Однако, по словам первого заместителя министра Российской Федерации по атомной энергии Валентина Иванова, за 50 лет деятельности атомной отрасли в ней не было ни одной транспортной аварии при перевозке ядерных материалов. Валентин Иванов: Россия с 1992 года при своих перевозках, которые достигают примерно 8-10 эшелонов в сутки разного типа ядерных материалов, не имела ни одной аварии с радиоактивностью. Что касается железнодорожных аварий, то они, естественно, случаются гораздо чаще, но на то - и весь механизм создания контейнеров, их проверки, их испытаний, проверки их качества, чтобы они при любых авариях сохраняли герметичность и никаким образом не нарушали состояния окружающей среды. Марина Катыс: После 11 сентября и событий в Торговом центре в Нью-Йорке многие говорят об опасности терроризма. Вы предусматриваете какие-то специальные меры безопасности? Валентин Иванов: Такие меры были всегда. В составе таких поездов есть специальная охрана, есть технические средства защиты, есть автоматизированные системы подачи специальных сигналов независимо от того, есть рядом охрана и оператор, или нет. Даже если представить некую запроектную аварию с транспортом, перевозящим ядерное топливо, это десятки загрязненных метров - и все. Потому что это керамика, это не пыль. Даже если все разобьется, ничего страшного не пройзойдет, все это легко ликвидируется. Марина Катыс: С такой оценкой совершенно не согласны экологи. На мои вопросы отвечает сопредседатель экологической антиядерной группы "Экозащита" Владимир Сливяк. Чем могут быть чреваты аварии на железной дороге? Владимир Сливяк: Существуют серьезные достаточно опасения на предмет надежности контейнеров, в которых это все перевозится. Во-первых, многие типы контейнеров, которые сейчас находятся в эксплуатации, не были одобрены "Госатомнадзором", то есть, стандартная процедура лицензирования ими не пройдена. Фактически они поступили в эксплуатацию исключительно благодаря очень серьезным лоббистским усилиям Минатома. Во-вторых, аварии с разгерметизацией контейнеров происходили в последнее десятилетие не один раз. Например, на Новосибирском заводе химконцентратов, где производится ядерное топливо, однажды при перевозке было разлито около 1 000 литров ураносодержащего раствора. Это было в первой половине 1990-х годов. Это произошло на небольшом отрезке железной дороги между двумя объектами, принадлежащими этому атомному комплексу. Были другие аварии. К счастью, они не обернулись какими-то очень серьезными последствиями, но мы знаем, что аварии, в принципе, могут быть. Если анализировать перевозки ядерных материалов в данное время и в данной политической ситуации, то здесь необходимо говорить о том, что перевозки ядерного топлива, как свежего, так и отработавшего, это, прежде всего, большая угроза с точки зрения терроризма. Поезд является чрезвычайно удобной мишенью для того, чтобы его бомбить или подрывать. У него очень небольшая охрана. И поезд достаточно легко отследить, потому что он идет на небольшой скорости, и визуально отличается от всех остальных видов вагонов, которые в принципе вообще существуют. Скрыть прохождение такого поезда, когда он идет на медленной скорости несколько тысяч километров, практически невозможно. Если случится авария, в результате которой контейнер с ядерным топливом разгерметизируется, то, соответственно, произойдет очень серьезное загрязнение окружающей среды. От погодных условий, по всей видимости, будет зависеть - какого масштаба будет загрязнение. Нахождение рядом со сборками с отработавшим ядерным топливом без соответствующей защиты чревато такими вещами, как лейкемия и, в общем-то, смерть в течение, буквально нескольких дней. Марина Катыс: По данным антиядерной группы "Экозащита", в России показатель аварий и катастроф на транспорте в 2-3 раза выше, чем в других промышленно развитых странах. В 1999 году в России было выявлено два случая несанкционированной транзитной перевозки по железной дороге радиоактивных грузов. В июне 2001 года президент Российской Федерации подписал законопроект об изменениях к закону "Об охране окружающей среды", позволяющих ввозить в Россию ядерные отходы для хранения или переработки. Ранее в этом году, во время лоббирования в Государственной Думе Российской Федерации законопроектов о разрешении ввоза в страну зарубежного отработавшего ядерного топлива, представители Минатома обещали ввезти около 20 000 тонн ОЯТ и заработать на этом 20 миллиардов долларов из расчета 1 000 долларов за один килограмм. О юридических аспектах принятия этих законов рассказывает координатор ядерной программы "Гринпис-Россия" Максим Шингаркин. Максим Шингаркин: То, что это ведомство участвовало в изменении российского природоохранительного законодательства и, в частности, напрямую лоббировало в Государственной Думе эти 3 законопроекта, в принципе, уже, само по себе, является нарушением российского законодательства. То есть ни одно отдельно взятое ведомство не могло предпринимать те шаги, которые предпринимал Минатом. В действиях ряда депутатов есть четкие, совершенно конкретные нарушения российского законодательства. Так, лоббируя эти законы, Минатом обязал "Росэнергоатом" предоставить самолет, на котором ряд депутатов Государственной Думы вылетели для ознакомления с процессом переработки за рубежом, в частности, на заводах "Кожема". Таким образом, депутаты Государственной Думы осуществляли поездку в иностранные государства на самолете корпорации (пусть и государственной) "Росэнергоатом". Они получили за это командировочные, а использовали корпоративные средства передвижения. "Росэнергоатом" не мог возить депутатов, потому что у него нет такой статьи расходов. Ведь все, что зарабатывает "Росэнергоатом", является государственными деньгами. А Государственной Думе на представительские расходы выделяется другой бюджет совершенно по другой статье. Таким образом, мы имеем нарушение порядка принятия законопроектов по изменению российского природоохранного законодательства. Это в самой основе. С теми или иными процедурными натяжками законопроекты прошли Государственную Думу и попали в Совет Федерации. Однако здесь была опять-таки грубейшим образом нарушена уже Конституция Российской Федерации. Законопроекты однозначно говорили о том, что затрагивается сфера бюджетного регулирования, и совершенно очевидно, что вопросы затрагивали именно перемещение через границу Российской Федерации грузов и перемещение финансовых средств. Что, по 105 статье Конституции, однозначно попадает под обязательное рассмотрение Советом Федерации на пленарном заседании. Однако это было нарушено самым злобным образом. Несмотря на все заверения председателя Совета Федерации Егора Строева, он фактически позволил профильному комитету Совета Федерации путем обзвона (обратите внимание: именно обзвона) членов этого комитета принять такое решение, которое затем оформил своей подписью - как письмо президенту для рассмотрения этих законов, как необязательных к рассмотрению в Государственной Думе. Это касается первых двух законов, собственно, разрешающих ввоз отработавшего ядерного топлива. И только закон, который касался позиции регионов, то есть - расходования средств, был направлен на пленарное заседание и там получил-таки большинство голосов в части, касающейся расходования средств. Первые два законопроекта незаконно были направлены президенту на подпись, и президент Путин не имел никаких оснований их подписывать, потому что был нарушен порядок их рассмотрения, в частности, 105 статья Конституции Российской Федерации. Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к сопредседателю антиядерной группы "Экозащита" Владимиру Сливяку. Почему Минатом настаивает на реализации этого проекта? В конце концов, работники Минатома живут в той же стране под названием Россия, и они точно так же рискуют своим здоровьем и здоровьем своих детей. Может быть, опасность преувеличена? Владимир Сливяк: С моей точки зрения, опасность даже занижена. Одна из причин этого в том, что в России, слава Богу, пока не происходило крупных аварий при транспортировках, хотя серьезные аварии происходили. Здесь существует фундаментальная разница между людьми, которые имеют соответствующее образование и работают в сфере атомной энергетики, и - между всем остальным человечеством, по сути. Потому что для этих людей вопросы развития атомной энергетики - высший приоритет. И они будут всегда говорить, что все наши опасения очень серьезно преувеличены, что никаких проблем нет, что в Чернобыле погибло 30 человек при взрыве, но не более того... Марина Катыс: Предполагается, что ввозимое в Россию на переработку иностранное отработавшее ядерное топливо сначала будет складироваться и храниться в сухих хранилищах в Красноярске-26. Но у экологов возникают серьезные опасения в безопасности такого хранения. Слово координатору ядерной программы "Гринпис-Россия" Максиму Шингаркину. Максим Шингаркин: У нас нет таких же данных по хранилищу отработавшего ядерного топлива в Красноярске, но у нас есть очень хороший материал по хранилищу отработавшего ядерного топлива реактора РБМК, расположенному на территории Ленинградской атомной электростанции. Человек, который там проработал 20 лет, свидетельствует о том, что в это хранилище в процессе эксплуатации всегда нарушаются все эксплуатационные нормы. Это касается как влажности воздуха в помещении (соответственно, при высокой влажности, высокоактивные и среднеактивные составляющие с водяными парами фактически выбрасываются в атмосферу через систему вентиляции). Он говорит о том, что нарушается химизм самого хранилища. Храниться эти сборки должны в дистиллированной воде, однако постоянно в эту воду попадают и щелочи, и кислоты, что ведет к перманентному прохождению различных химических реакций. В ходе этих реакций разрушаются конструктивные материалы, что увеличивает поступление радионуклидов в само хранилище, провоцирует коррозию самого бассейна, и в результате этого происходит течь из бассейна, и эта течь находится непосредственно под хранилищем. Естественно, все эти нарушения норм безопасности влияют как на персонал, как на окружающую природную среду, так и, несомненно, на безопасность самого хранилища. Коррозирование группы узлов крепежа может привести к тому, что произойдет обрыв, срыв группы подвешенных сборок. И они, упав на дно бассейна, могут организовать такую кучу-малу, в которой будет спровоцирована локальная критичность, что приведет к неуправляемой цепной реакции, а фактически - к ядерному взрыву. Это не мои домыслы. Это нормы ядерной безопасности, утвержденные Минатомом. И нарушение технологии, которое имеет место на Ленинградской атомной электростанции в хранилище отработавшего ядерного топлива, это угроза второй столице Российской Федерации. Причем, ядерная, не радиационная угроза. Есть основания считать, что подобные нарушения имеют место на ГХК. Марина Катыс: За комментариями я обратилась к директору Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Лидии Поповой. Можем ли мы говорить о том, что лоббирование и подписание законов, позволяющих ввоз в Россию отработавшего ядерного топлива, является, по сути, некоей сделкой, стоимость которой 20 миллиардов долларов? Лидия Попова: Это декларации. Прикинули плюс-минус лапоть, получили эти 20 миллиардов за ввоз 20 000 тонн отработавшего ядерного топлива. Но ведь в том технико-экономическом обосновании, которое Минатом представил, оценки - просто смехотворные. Там не учтены очень многие параметры. Там не учтено то, что прежде, чем завозить в Россию, надо создать инфраструктуру для этого. Инфраструктура очень дорого стоит. Надо строить площадки для сухого хранения. Надо создать нормальные подъездные пути. Наши железные дороги - вы знаете, что это такое. Недавно в Кемеровской области была авария, которая буквально на несколько часов разошлась с проездом этого поезда с болгарским топливом. Надо охрану, которая тоже не учитывается совершенно в этом технико-экономическом обосновании. Все-таки собираются перерабатывать16 000 тонн, а куда вы будете девать плутоний? Вы будете возвращать его в ту страну, откуда прибыло топливо? Нет, наверное. В России он тоже не может бесконечно накапливаться. Россия не знает, что со своим плутонием делать. Заявляется: "Мы будем делать МОКС-топливо, уран-плутониевое оксидное топливо. Будем его сжигать в существующих реакторах". Но этого тоже нет. И эти затраты тоже не предусмотрены в технико-экономическом обосновании, ка и возврат отходов... Если эти затраты посчитать, то там от 20 миллиардов ничего не остается. Если посчитать, в какой стране - сколько топлива накоплено (отработавшего ядерного топлива), сколько будет его каждый год производиться, какое топливо подвержено правам согласия со стороны США, какое не подвержено, учесть всю политическую конъюнктуру, то получится, что завезут, в лучшем случае, меньше 3 000 тонн. И опять, если учитывать все-все расходы, получится - около 2 миллиардов долларов. Юрий Георгиевич Вишневский, председатель "Госатомнадзора", когда выступал на парламентских слушаниях, назвал цифру 700 миллионов долларов. Я думаю, что небольшой группе людей, которая собирается практически этим заниматься, 700 миллионов долларов, если держать их где-то в оффшоре потом - тоже неплохо. Но о 20 миллиардах даже нечего думать. Для того чтобы получить 20 миллиардов долларов, дорогие россияне должны понять, что они должны очень хорошо работать. Не предоставлять свою территорию под такие вот могильники опасных отходов, а - работать. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
