Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[27-01-04]
Человек имеет правоВедущий Владимир Ведрашко "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. Холопство и права человека несовместимы Несколько дискуссионных острых оценок относительно состояния российских правозащитных организаций и общества в целом. В программе впервые прозвучат слова о "придворных" правозащитниках и имитации правозащиты. Слово - Дмитрию Казнину, корреспонденту Радио Свобода в Санкт-Петербурге. Дмитрий Казнин: Правозащитные организации Москвы и Петербурга проводят многочисленные конференции, занимаясь умеренной критикой власти, взывая к гражданскому обществу, которого, по их же мнению, в России пока нет. Власть реагирует на это, пытаясь взять под крыло часть таких организаций и не замечая самых ярых критиков. В это время столичные правозащитники обсуждают ставшую модной в последнее время тему взаимоотношений общества и власти, и построения гражданского общества. В Петербург на конференцию, которую провела правозащитная организация "Гражданский контроль", приехали наиболее последовательные вольнодумцы. По мнению Алексея Симонова, президента "Фонда защиты гласности", сегодня контроля общества над властью нет. Алексей Симонов: Хочет ли общество такого контроля? У меня ощущение, что желание этого контроля в обществе сильно ослабевает. Во всяком случае, то отсутствие логики, которое проявляется через социологию, через опросы в общественных пристрастиях, в электоральных пристрастиях, во властных пристрастиях, оно очень настораживает. Потому что давайте мы будем любить президента, на которого надеемся, что он будет сильным, поэтому не будем его контролировать, дадим ему сделать с нами все, что он хочет, потому что он хочет блага, мы верим в это... Вот примерная точка зрения. Дмитрий Казнин: По мнению Алексея Симонова, власть должна контролироваться прессой от имени общества. Но сама пресса этого делать все больше не хочет. Сегодня в России традиционного для гражданского общества треугольника - власть, пресса и общество - не существует. В России, по мнению Алексея Симонова, уже делаются попытки построить квазигражданское общество. Прорабами на этой стройке выступают приближенные к власти общественные организации и институты, "придворные" правозащитники. Алексей Симонов: Мы выросли в холопской стране. Холопы - это наиболее тяжелый случай для восприятия понятия "права человека", ибо права человека начинаются с чувства собственного достоинства. Возврат к холопству, он так заметен и так отвратителен, что говорить в этих условиях о либеральных ценностях, включая права человека, начинает становиться трудно. Дмитрий Казнин: Более оптимистично настроен заместитель председателя правозащитной организации "Гражданский контроль" Юрий Вдовин. С одной стороны, сегодня граждане России не имеют возможности контролировать власть, так как ни сама власть, ни народ к этому не готовы. Юрий Вдовин: Власть пытается построить элементы гражданского общества на фасаде России и делает, грубо говоря, карманные общественные организации экологического направления, даже правозащитного, еще какого-то стиля, чем пытается изобразить, что вот это вот нормальная общественная организация, а все остальные - маргиналы. Скажем, критика разрешена в определенных пределах. Ну, что мы можем знать теперь о Чечне? Хотя в Чечне, судя по всему, в течение двух-трех недель уходит на дно подводная лодка "Курск" - по количеству погибших людей. И об этих людях мы как бы и не вспоминаем, и не замечаем. Да, наша Россия, сегодняшняя, научилась очень делать имитационные какие-то движения и структуры создавать. Дмитрий Казнин: Но предпосылки для положительных изменений, по мнению Юрия Вдовина, все-таки есть. Юрий Вдовин: Растет серьезная смена людей, уже свободных, уже независимых от власти. Вот сейчас есть хороший опыт: город Калининград принял закон о праве граждан на доступ к информации. И когда этот закон разрабатывался, разное чиновничество делало попытки помешать ему. Но была, грубо говоря, политическая воля у мэра города Калининграда к принятию такого закона - и он был принят. Но там ФСБ мешало принять этот закон. В конце концов, этот закон был принят, и этот опыт сейчас распространяется в Новгороде Великом и, если не ошибаюсь, в Томске. Дмитрий Казнин: Как считает опальный московский журналист Владимир Кара-Мурза, ситуация в России за последние годы только ухудшилась. Владимир Кара-Мурза: Власть сильно сейчас эксплуатирует рабскую психологию. Если президент Ельцин эксплуатировал вольнолюбивый дух россиян (на танк всходил), то его преемники эксплуатируют рабскую частью психологии, ее будут культивировать, теорию кнута и пряника. Вот сейчас как раз, когда бьют богатого, сейчас народ улюлюкает, не понимая, что сам лишается рабочих мест, что Россия обанкротилась из-за преследования ЮКОСа. Нет, я не верю ни в какие инициированные сверху попытки борьбы за права человека. Сейчас реально можно использовать, чтобы повлиять на власть, давление Запада, что и делали всегда диссиденты в России, будучи сами бессильны, сидя в психушках, но ни в коем случае не начиная никакие формы протеста и используя средства массовой информации. Дмитрий Казнин: Интересное предложение сделала петербургский публицист Татьяна Москвина на страницах одного журнала. Интеллигенции, по ее мнению, пришла пора вернуться в котельные. Тогда оздоровится и сама интеллигенция, и во дворах можно будет спокойно ходить: совестливые интеллигенты будут добросовестно скалывать лед. Если следовать этой логике, то и правозащитникам пришла пора пойти в тюрьмы, в психиатрические больницы или уезжать в вынужденную эмиграцию. Владимир Ведрашко: Корреспондент Радио Свобода Дмитрий Казнин передавал из Санкт-Петербурга. Правозащитник Михаил Рогачев - о сыктывкарском "Мемориале". Правозащита - это не только полемика, дискуссии и конференции. Историк Михаил Рогачев мог бы заниматься, что называется, чистой наукой, однако выбрал соединение науки и практики. Корреспондент Радио Свобода в Сыктывкаре Николай Зюзев передает. Николай Зюзев: Михаил Рогачев приехал в Республику Коми после Ленинградского университета. Молодой историк сначала преподавал в школе, затем его пригласили на работу в Коми-филиал Академии Наук СССР. А там в то время работал Револьт Иванович Пименов. Крупный ученый математик, он в Сыктывкаре оказался не по собственной воле - был сослан сюда за независимые взгляды и правозащитную деятельность. Он и стал инициатором создания "Мемориала" в Сыктывкаре в 1989 году. Михаил Рогачев с Пименовым был знаком шапочно, но на первое заседание общества пришел. Привело профессиональное любопытство историка, хотя научные интересы были очень далеки от политики, он занимался фольклором. Михаил Рогачев: Возник вопрос: чем должен заниматься историк в "Мемориале"? Понятно, что поисковой работой, то есть тем, что он умеет делать. И вот я этим и занялся. Николай Зюзев: Через "Мемориал" прошли тысячи людей. История Марии Цупер необычна, но и типична, она страшна, как у всякой жертвы сталинского режима. Мать, польская спецпереселенка, отдала ее в детдом, чтобы спасти от голодной смерти. Михаил Рогачев: Она к нам пришла со странной просьбой: "Как вообще пишется правильно моя фамилия, как мое отчество? Потому что я выросла в детдоме. Я знаю, что вроде бы я полька. Ни отца, ни матери я не знаю". Начали вести стандартный, нудный поиск. Установили, как зовут родителей. И вы знаете, установили, что у нее в Польше есть братья и сестры, то есть через 50 лет человек обрел не просто память - семью обрел. Николай Зюзев: Основной вал работы выпал на начало 90-х, после выхода закона о реабилитации. Тогда уже не было в живых Револьта Пименова. После его смерти Михаила Рогачева избрали председателем сыктывкарского "Мемориала". Работа, за которую он когда-то взялся из любопытства, постепенно стала главной. Заниматься этим походя стало нельзя: слишком велика была человеческая трагедия и огромно число жертв, прошедших через лагеря в Коми. Михаил Рогачев: Речь идет о миллионах политических, считая заключенных, сосланных, высланных, спецпоселенцев. Речь идет о миллионах. Понимаете, историк знает, что факт уничтожить очень сложно. Где-нибудь что-нибудь да отложится, в тех местах, в которых ты не подозреваешь. У меня были случаи, когда я находил документы в самых неожиданных местах. Кто, например, искал документы по лагерной Воркуте в архиве Совета министров? А там есть такие документы, с точностью до одного человека указано число лагерников. Знаете, как это? В 1943 году Воркута получила статус города, а чтобы официально провести документы на присвоение статуса города, нужно представить полный паспорт города. А занимался этим Совет народных комиссаров или Совмин. Они такой полный паспорт представили, совершенно секретный, он в фонде административного отдела Совмина отложился. Кто там искал? Николай Зюзев: В идеале правозащитники хотели бы восстановить имена всех репрессированных. К сожалению, этого сделать уже не удастся. Уничтожены, например, документы Усевлона - это 1929 год и первый лагерь на территории Коми. Заметанием следов занимались позднее. Михаил Рогачев: Скажем, в МВД, например, массу дел спецпоселенцев списали в 60-е годы. Большую часть просто сдали в макулатуру без всякого злого умысла, исходя из того, что "кому эти бумажки нужны на этих врагов?" Были случаи, я знаю, что уничтожались лагерные архивы сознательно уже в годы перестройки. Николай Зюзев: Впрочем, нежелание, чтобы ворошили прошлое, пропало еще не у всех. Михаил Рогачев: Один дяденька пришел специально сообщить, что когда "наши" придут, меня первого повесят. Я у него поинтересовался: "Ну, вы хоть представьтесь. Мне же интересно, кто меня повесит". Дяденька сказал: "А это тайна" - и ушел. Николай Зюзев: Конечно, это казус. Но, с другой стороны, и подтверждение того, что Рогачев занимается социально значимым делом. Он, пожалуй, сейчас один из самых известных людей в республике. Он любит показывать конверты писем, которые ему приходят, например, с совсем краткой надписью: "Сыктывкар, Рогачеву" или "Коми, ГУЛАГ, Рогачеву". Раз в неделю у Рогачева собираются бывшие политзаключенные. Михаил Рогачев: У нас сейчас на прием за помощью мало людей приходят. Все-таки 15 лет работаем, не шутка. А вот люди приходят чаю попить, поговорить. Николай Зюзев: В последнее время "Мемориал" существенно активизировал собственно правозащитную деятельность. В принципе, это направление должно стать основным. Кроме мемориала, на Михаиле Борисовиче еще одно важное общественное дело - он возглавляет фонд "Покаяние". Эта организация осуществляет издание многотомника "Памяти репрессированных". Сыктывкарский "Мемориал" - в отличие от многих общественных организаций - никогда не знал склок и расколов. Владимир Ведрашко: Корреспондент Радио Свобода Николай Зюзев передавал из Сыктывкара. Самарский уполномоченный по правам человека - за скорейшую помощь жертвам политических репрессий. Долг перед старшим поколением, забота о стариках - вполне конкретные, юридически и экономически наполненные понятия. Уполномоченный по правам человека в Самаре поделился своими суждениями с корреспондентом Радио Свобода Сергеем Хазовым. Сергей Хазов: По данным организации "Мемориал", более 3 тысяч самарцев признаны жертвами политических репрессий. О жизни этих людей мало сообщает местная пресса, их предпочитают не замечать многочисленные чиновники и общественные организации. Между тем, у людей, которых государство официально признало жертвами политических репрессий, немало проблем, самая главная из которых - проблема получения нормального жилья. Многие до сих пор продолжают жить в ветхих домах на окраине Самары, куда они вернулись после реабилитации в конце 50-х годов прошлого века, рассказал уполномоченный по правам человека в Самарской области Владимир Баландин. Владимир Баландин: Полагаю, что очень серьезная и ответственная тема и очень болезненная тема - обеспечение семей реабилитированных. В принципе, вот мы сейчас строим достаточно много современного жилья, мы занимаемся достаточно плотно и широко ипотекой, у нас существует Фонд содействия строительству жилья на селе и так далее, и тому подобное. Есть категории, которые не вписались и не впишутся в эти рыночные условия. К этой категории относятся реабилитированные. Сергей Хазов: По инициативе Самарского омбудсмана, в губернии с ноября прошлого года проводится специальная программа по выделению жилья жертвам политических репрессий. Владимир Баландин: Общество и государство виновато перед этими гражданами, хотя существуют установленные законодательство способы решения этих вопросов. Но, учитывая возраст этих людей, будет оправданно с точки зрения нравственной принять меры для ускорения решения этого вопроса. Сергей Хазов: Правозащитникам предстоит проделать большую работу. Владимир Баландин продолжает. Владимир Баландин: Мы должны сегодня произвести инвентаризацию, сколько же у нас сегодня нуждающихся, именно - только реабилитированных. Большая часть - в Самаре, затем - в Тольятти. Сколько семей, что это за семьи, какие у них условия - когда мы получим данные о состоянии этого вопроса, губернатор дал поручение рассмотреть специально вопрос о решении вот этой проблемы. Сергей Хазов: Самарский правозащитник и политолог Валерий Павлюкевич убежден, что начинание омбудсмана должно найти понимание у представителей власти. Валерий Павлюкевич: Инициатива уполномоченного заслуживает всяческого одобрения. Этих людей не так уж много, государство обязано в ближайшее время обеспечить пострадавших от политических репрессий жильем. Если государство не обеспечит жертв репрессий достойной старостью - это будет второе преступление после сталинщины. Владимир Ведрашко: Сергей Хазов, корреспондент Радио Свобода, передавал из Самары. В Мордовии построен СИЗО по европейским стандартам. В Саранске построен новый следственный изолятор. Подробности - от корреспондента Радио Свобода в Мордовии Игоря Телина. Игорь Телин: Следственный изолятор номер 1 в Саранске находится рядом с железнодорожным вокзалом. Мрачные здания, хорошо видные через высокий забор железнодорожного моста-перехода, по словам начальника Мордовского Управления исполнения наказаний полковника Виктора Карасева, своим внешним видом всегда внушали чувство особого трепета и страха тем, кто смотрел на них снаружи. Виктор Карасев: Условия размещения спецконтингента, который здесь у нас находится, конечно, были ужасны, это раз. Во-вторых, естественно, ветхость зданий самих, режимных корпусов. Игорь Телин: Решение о строительстве новых корпусов Саранского следственного изолятора было принято 4 года назад. Режимный объект подразумевал принятые особых мер безопасности, даже при возведении стен. Но в итоге теперь в Мордовии, известной на всю Россию колониями ДубровЛАГа, еще есть следственный изолятор, едва ли не лучший в стране. По словам начальника отдела Мордовского управления юстиции Владислава Гудулина, учреждений подобного уровня в России всего четыре. Такие корпуса есть в Оренбурге, Курске, Костроме и в поселке Грибной под Санкт-Петербургом. Владислав Гудулин: На самом деле изолятор сделан по современным стандартам, приближенным к европейским. Игорь Телин: Главный новый корпус СИЗО предназначен для содержания 300 подозреваемых в совершении уголовных преступлений. Камеры рассчитаны на одного, двух, четырех и пятерых человек, причем на одного заключенного приходится 4 квадратных метра площади. Камеры здесь больше, чем в старых корпусах Саранского СИЗО. И по словам полковника Виктора Карасева, они оборудованы нормальной мебелью, вентиляцией, евророзетками, системой кабельного телевидения, имеются и некоторые другие бытовые удобства. Виктор Карасев: Светлые коридоры, комнаты, всевозможные вспомогательные помещения, эстетично оформленный интерьер. Игорь Телин: Даже месяц пребывания в следственном изоляторе еще несколько лет назад зачастую приводил к тому, что человек заболевал туберкулезом. В новом корпусе сделан максимум, для того чтобы оградить человека от тяжелой болезни. Здесь большое внимание уделено медицинскому обслуживанию спецконтингента, медико-санитарная часть имеет современный компьютеризированный флюорографический комплекс. Во всех гражданских медицинских учреждениях Мордовии подобных аппаратов только два. В стационаре СИЗО, который также разместился в новом корпусе, одновременно могут лечиться 23 человека. Имеется стоматологический кабинет, медицинские лаборатории, процедурные кабинеты и комната психологической разгрузки. С момента открытия новых корпусов следственного изолятора номер 1 его несколько раз уже успели посетить представители правозащитных организаций. Рассказывает директор Мордовского правозащитного центра Василий Гуслянников. Василий Гуслянников: 5 лет назад, когда я впервые попал в СИЗО и посмотрел, это было то, о чем писали во многих докладах правозащитники, что нахождение в СИЗО - это пытка. И вот то, что, например, в последнее время у нас в Саранске построено уже второе новое здание на территории следственного изолятора, я считаю это большим достижением не только правозащитников, но и всего общества. С моей точки зрения, точки зрения правозащитника, я говорю, что было бы, конечно, положительным создать условия, приближенные к домашним: обновить постельные матрасы, покрасить в светлые краски, выписать газет побольше. Сейчас вот разрешаются там и игры, и телевизор даже, то есть это давление общества на всю эту систему дает положительные всходы. А со стороны работников уголовно-исполнительной системы было предложение даже организовать учебный класс. То есть на самом деле есть несовершеннолетние, которые еще учатся в школе, попадают под следствие, - и они могут пропустить несколько месяцев. И чтобы это не сказывалось на учебе, можно организовать занятия в классах. Я думаю, это дело положительное. Мы этот вопрос сейчас прорабатываем. Игорь Телин: Тем не менее, каким бы ни был хорошим новый следственный изолятор, очевидно одно: сюда лучше все-таки не попадать. Владимир Ведрашко: Корреспондент Радио Свобода Игорь Телин передавал из Саранска. Тюменцы проявляют интерес к правовым знаниям. Знают ли граждане России свою Конституцию? Мы продолжаем рассказывать о том, каков спрос на текст основного закона страны среди разных категорий граждан. Алекс Неймиров подготовил эту запись в Тюмени. Алекс Неймиров: В Тюмени основные книжные магазины расположены на улицах с политизированными названиями: "Книголюб" - на улице Ленина, "Знание" - на Орджоникидзе, "Книжная столица" и "Дуэт" - на улице Республики. В каждом из них покупатель без труда найдет брошюру с текстом Конституции России. - На самом видном месте, где все кодексы, правовая литература. И всегда ее спрашивают, и мы всегда говорим, что она у нас здесь. И все знают, что она у нас здесь лежит. - 11 рублей у нас книга стоит, вместе с гимном - словами и нотами. - Конституция сейчас у нас уходит в самых разных видах. Алекс Неймиров: Впрочем, сами продавцы объясняют наличие на прилавках Основного закона не политической конъюнктурой, а коммерческой выгодой. Конституция пользуется спросом наравне с детективами Дарьи Донцовой и романами Харуки Мираками. - Продаем в среднем в месяц экземпляров 100-150. Мне кажется, что мы вот 100 штук в месяц продаем запросто, легко. Алекс Неймиров: Все издания российской Конституции, продающиеся в тюменских книжных магазинах, 2003 года выпуска. Это важно, так как, например, в прошлом году Ханты-Мансийский автономный округ получил второе законное название - Югра. Правда, поправки от 25 июля 2003 года внесены не во все брошюры, имеющиеся в продаже. В Конституции, выпущенной московским предприятием "Вершина", они есть, а в ростовской, от "Феникса", - нет. Трудно сказать, обращают ли на это внимание покупатели и кто чаще всего спрашивает Конституцию. Узнаем у заместителя заведующей отделом книжного магазина "Знание" Клавдии Тимкиной. Клавдия Тимкина: Ее берут и школьники, и студенты, и среднего возраста покупатели. В общем, она востребована всегда. Нет такого времени, чтобы ее не спрашивали. И в советские времена она всегда была востребована. Алекс Неймиров: Вот продавец из "Книголюба" Дмитрий Симонов сравнивать спрос на старую и новую Конституции не может: за прилавком магазина он недавно. Дмитрий Симонов: Наши граждане хотят узнать Основной закон нашей страны, приходят, спрашивают. Студенты в основном покупают, молодые. Алекс Неймиров: Но больше всего студентов в Тюменской областной научной библиотеке, где есть свои книжные магазины, в них можно купить не только Конституцию, но и "Комментарии к Основному закону". Рассказывает заместитель директора библиотеки Галина Потрахина. Галина Потрахина: Наблюдается всплеск покупательского интереса к Конституции среди студентов первых курсов юридических вузов. В бывшей Школе милиции, сейчас Юридической академии - тоже всплеск интереса. И особенно когда приезжают даже заочники, как ни странно, заочники-студенты тоже очень много и часто покупают Конституцию. Владимир Ведрашко: Корреспондент Радио Свобода Алекс Неймиров передавал из Тюмени. Мы начали программу с резких оценок относительно правозащитного движения и состояния общества. Прозвучали слова "придворные правозащитники", "холопство", "имитация"... Наверное, все эти определения имеют под собой вполне реальную основу. Однако если уровень продаж книжек с текстом Основного закона сопоставим с уровнем продаж наиболее популярной беллетристики, то этот факт, возможно, говорит о том, что общество холопов само постепенно начинает интересоваться правом и выбирается. Но ни убедительно подтвердить, ни убедительно опровергнуть это пока не представляется возможным. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
