Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-03-04]
Смотрим телевизорБудущее нового Агентства по печати и массовым коммуникациям - беседа с его главой Михаилом СеславинскимАвтор и ведущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Сегодня, в понедельник 22 марта, в полутемном актовом зале "ИТАР-ТАСС" новый министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов представлял своих подчиненных и знакомился с отраслью. Собравшиеся в зале работники департаментов и служб двух бывших министерств были очевидно напряжены, сидели тихо, разговаривали негромко. Перед началом встречи из динамиков звучала фортепьянная музыка. Вместо трибуны и привычного в таких случаях стола президиума на сцене стояли пюпитр и журнальный столик. Премьер Фрадков, которого ждали накануне, представлять новых чиновников от чего-то не приехал, может быть, поэтому слова министра Соколова, назвавшего указ о смене правительства новым отсчетом в истории России, зал не воодушевили. Зато собравшиеся аплодисментами приветствовали руководителей двух новых агентств - Михаила Сеславинского и Михаила Швыдкого. Представители творческой интеллигенции, которых Александр Соолов назвал выдающимися, сидели в первом ряду. Отрасль средств массовой информации была широко представлена пишущими и снимающими журналистами. О том, каким будет новое Министерство культуры и о том, чем будет заниматься новое Агентство по печати и массовым коммуникациям - об этом мы сегодня говорим с его новым главой Михаилом Сеславинским. Со мной в студии Елена Афанасьева, коллега-журналист. Михаил, журналисты окрестили вас Михаилом Вторым, и ваш могущественный тезка, под которого по сути 5 лет назад министерство и создавалось, не захотел мириться с ролью второго, третьего в этой чиновничьей табели о рангах, так я думаю, во всяком случае. Знаю, что и вы сомневались по поводу своего нового трудоустройства. Тем не менее, согласились. Получается, что, согласившись возглавить Агентство по печати, вы признали и свою меньшую влиятельность, и ограниченные возможности нового ведомства по сравнению с прежним министром, и прежним министерством? Михаил Сеславинский: В принципе, конечно, правильно. Было бы смешным и наивным, если бы я надувал сейчас щеки, принимал бы грамотную осанку и говорил, что почти все сохранилось, и мое влияние будет не меньше. А другое дело - что я сам себе неоднократно задавал вопрос: вот президент, издав указ о новой структуре правительства, определил новые правила игры. Очевидно, что эта тема, этот подход коснулись не только нашего министерства и нашей сферы, но и всех других министерств и ведомств. Создавать для себя какой-то эксклюзив, говорить, нет, а вот в нашей сфере, в области средств массовой информации давайте сосредоточим все в одном месте, было бы неправильным и наивным. Действительно, функции будут разделены. И, наверное, мы об этом еще поговорим. Но, честно говоря, общий подход у меня не вызывает каких-то уж особых неприятностей. Потому что подобные системы существуют в некоторых странах мира, многие западные аналитики и финансовые рынки отреагировали положительно на новую структуру правительства. И, может, если эти структуры будут работать грамотно и правильно, может в этом и есть великая сермяжная правда. Кроме того, чисто по-человечески не могу сказать, что меня, например, очень огорчает отсутствие возможности выносить предупреждения средствам массовой информации и подписывать иск в суд об их закрытии. Да, это рычаг, это функция, это мощь, сила и влияние, но по-человечески, конечно, для меня это легче, для другого человека это, может быть, выглядело бы по-другому. Анна Качкаева: Тогда, раз вы начали о предупреждениях - я так понимаю, что служба надзора будет создана вообще какая-то отдельная. Она не предусмотрена в составе министерства? Михаил Сеславинский: Да, пока этот вопрос остался зависшим, и сказать, какое решение будет принято, наверное, сейчас на грани невозможного. Может быть, будет создана под министерством общая служба, что нежелательно. Анна Качкаева: Которая будет сразу заниматься надзором за телевидением, радио и печатью, национальными проблемами и еще охраной памятников культуры? Михаил Сеславинский: И ввозом и вывозом культурных ценностей. Я с трудом себе представляю, что это будет за служба, и кто должен быт ее руководителем, чтобы он собрал такой штат, чтобы люди, находясь в территориальном органе, скажем, в городе Екатеринбурге, грамотно отвечали на вопрос, можно ли вынести предупреждение за антисемитскую статью газете "Пупкин день" и можно ли разрешить вывезти каменный топор шестого века, который, с точки зрения гражданина, который его вывозит, является муляжом. Елена Афанасьева: Михаил, у вас нет ощущения вхождения во второй раз в одну и ту же реку? Ведь можно напомнить слушателям, что до того, как было создано министерство, в котором вы были замминистра, вы возглавляли структуру с иным названием, но в тот момент сосредоточившую в себе какой-то контроль над СМИ. Анна Качкаева: Называлась она Федеральная служба по телевидению и радиовещанию. Елена Афанасьева: То есть, вы были уже главой подобного ведомства и стали им сейчас. То есть, напрашивается какое-то ощущение... Михаил Сеславинский: Дежа вю... Елена Афанасьева: Дежа вю, во-первых, и во-вторых, что 5 лет министерства, созданного, как Анна уже сказала под вашего предшественника и бывшего начальника Михаила Лесина, оно было создано, и оно выполнило свои функции. Если вспомнить эти 5 лет и разложить на две колоночки, с плюсом и минусом, что министерство сделало в плане какой-то прозрачности отрасли, перевода ее на какие-то нормальные бизнес-рельсы, структурирования медийного бизнеса, и в то же время, что министерство, или министр, или отдельные представители министерства, не знаю, как правильно сказать, люди, руководившие отраслью, сделали на этой медийной поляне, я имею в данном случае сужение понятия свободы слова, ситуацию с "НТВ", потом "ТВ-6", "ТВС" и все прочее. Вот этот период можно взять, вырезать, мавр сделал свое дело, мавр может уйти - или нет такого ощущения? Михаил Сеславинский: Ну, определенные ощущения есть. Не буду скрывать. И действительно, именно с этим у меня были связаны определенные человеческие переживания, потому что, как говорят в Америке, раз в 5 лет надо менять работу, но хочу напомнить, что все-таки до 1999-го года разделение было по понятию - печатные и электронные СМИ. Федеральная служба занималась электронными СМИ, а Госкомитет по печати - печатными. Сейчас разделение по функциям, а не по видам этих средств массовой информации, это раз. Два - что касается работы министерства: вот, наверное, я все-таки не согласился бы с теми оценками, которые сейчас часто звучат, о том, что, собственно говоря, вся работа министерства сводилась к печальном известным событиям, связанным с телекомпаниями "НТВ, "ТВ-6" и "МНВК". О работе всех федеральных органов исполнительной власти фактически во всех странах мира судят по тому, какие условия они создают для развития своей отрасли. Если вспомнить ситуацию пятилетней давности и сравнить ее с сегодняшней, то мы обнаружим, что количество средств массовой информации в стране увеличилось более чем в два с половиной раза. Сейчас их более 40 тысяч. И каждое, почти каждое средство массовой информации - это маленький кирпич в великую китайскую стену оплота демократии, потому что СМИ в этом количестве, они собственно и гарантируют демократические принципы в нашем обществе. Если бы министерство не занималось интенсивным развитием этой масс-медийной сферы, то тогда любой удар, закрытие любого крупного телеканала или газеты сужал бы эту сферу как шагреневую кожу, и люди испытывали бы реальный недостаток в информации. Отрасль, масс-медийная индустрия, она является все-таки индустрией. развивается опережающими темпами, даже по сравнению со многими другими сферами социально-экономического развития страны. А каждый месяц шла борьба за какие-то налоговые льготы, которые продолжают действовать в Российской Федерации, за сохранение льготных таможенных тарифов для периодической печати и книг научного и образовательного характера, за то, чтобы правительство Российской Федерации давало отрицательные отзывы на различные законопроекты, которые вносились всеми подряд, вы просто не видели этот процесс... Елена Афанасьева: А можно уточнить, если сейчас функции министерства и статус министерства бывшего, а нынешнего агентства, несколько принижен, значит ли это, что вам будет труднее выполнять эти функции, в нормальном смысле лоббирования отрасли? Михаил Сеславинский: Конечно, очевидно. Я, как руководитель агентства, не могу заниматься нормотворчеством. То есть, я буду высказывать точку зрения агентства, как, например, это произошло сегодня по законопроекту, который внес депутат Юревич, который касается ограничения работы СМИ после проведения террористического акта. Анна Качкаева: Я скажу слушателям, что у меня случайно оказались бумаги, и я с любопытством увидела, что к 12 марта еще в министерство, которое, по сути, не сформировано, толком не утверждено, уже поступила бумага о том, чтобы одобрить, за подписью Грызлова. То есть, вы еще вроде как не созданы, а в 4 министерства бумага пошла, и я так понимаю, что именно это вы сегодня имели в виду, говоря, что... Михаил Сеславинский: Да, вот эта позиция агентства, она будет адресована в адрес министерства. Но в адрес министерства будут адресованы и другие позиции - ФСБ, Министерства юстиции, МВД. Вот какой коллективный отзыв министерство сформирует и направит в правительство, и какой отзыв направит правительство на эту позицию в конкретном законодательном акте, я сказать уже не могу, я не могу нести за это ответственность. Анна Качкаева: Но я так понимаю, что Надиров сегодня очень кивал вам, когда вы объяснили ситуацию, чтобы правоохранительные органы, что обязательно, перед тем, как будет создан штаб, журналисты, естественно, должны освещать, если происходят трагедии, он так кивал, это означает, что министерство хотя бы поставит положительную визу? Михаил Сеславинский: Я искренне на это надеюсь. Мы, во-первых, наверное должны сказать слушателям, что Лев Николаевич Надиров - первый заместитель министра культуры, и я не могу сказать, что у меня существует какое-то тотальное непонимание с руководством министерства. Мне кажется, что все-таки здесь очевиден здравый смысл, который должен заключаться в том, что журналисты, когда происходят террористические акты, а мы, кстати, часто и не знаем, что это такое, вот взорвался вагон метро, что это такое, террористический акт, или нет, мы это узнаем через какой-то промежуток времени, и Аквапарк тоже мог быть терактом, что же, журналисты ничего не должны говорить? Они должны ждать, когда будет высказана официальная точка зрения по этому поводу и ее повторять? Конечно. это несерьезно и просто вредно. Елена Афанасьева: Насколько я понимаю, один из важных вопросов, которые сейчас еще не урегулированы между агентством и министерством, и о котором в "Намедни" вчера появился такой непонятный то ли сюжет, то ли высказывание, что даже одна из самых аналитических программ нашего телевидения не смогла смолчать - это вопрос о лицензировании, ФКК, то есть, два слова стоит, наверное,сказать слушателям, что одна из важнейших заслуг за 5 лет работы ныне почившего... Михаил Сеславинский: Почившего в бозе... Елена Афанасьева: Министерства - это создание ФКК. Создание комиссии, которая достаточно гласно и открыто распределяет лицензии на вещание. И сейчас, пока еще, насколько я понимаю, у вас нет договоренности с министерством, кому же будет принадлежать эта функция? Анна Качкаева: Елена, вы сегодня не были в "ИТАР-ТАСС", а я вот услышала, как господин Надиров сказал о том, что в указе написано, что может эту функцию выполнять министерство или агентство, он очень коротко ответил: мы посоветовались с товарищем Соколовым, и раз мы можем, то мы и должны. Елена Афанасьева: То есть, специалисты в консерваторском деле, лидеры общественного мнения, которые присутствовали в зале, а там были, насколько я понимаю, Церетели, Хазанов, они будут выдавать лицензии на вещание телекомпаниям, радиостанциям? Михаил Сеславинский: Мы не знаем. Действительно, есть разные подходы. Я полагаю, что все-таки пока не решен вопрос окончательно, за кем будет закреплена эта функция. Может, будет создана специальная служба, может этими функциями будет наделено министерство или агентство, все-таки пока рынок будоражить не надо, надо временно решением правительства, что и предусмотрено указом президента, оставить эти функции за системой бывшего Минпечати, ныне агентства. Вопрос ведь не только в выдаче новых лицензий. В конце концов, действительно с этим, наверное, можно подождать. Катастрофы не произойдет, если отложить, хоть это может и кощунственно звучит, рождение телеканалов в тех или иных городах Российской Федерации. Вопрос в первую очередь в том, чтобы не застопорить право пролонгации лицензий, потому что, как только у человека заканчивается лицензия, а эта ситуация происходит каждый день, он обязан уйти из эфира Елена Афанасьева: Лицензия, по-моему, выдается на 5 лет Михаил Сеславинский: Да. Он не может без лицензии осуществлять вещание, не имеет права, потому что это является незаконной предпринимательской деятельностью. Наверное, вспоминая историю Минпечати, я могу вспомнить, наверное, 5-10 случаев из 3 тысяч, когда возникли проблемы с пролонгацией лицензии у тех или иных вещателей. Это даже не 99 процентов, наверное, 99,5 процентов, когда лицензия пролонгировалась автоматически. Учитывая, что существует естественная документационная база, некий, извините за бюрократический язык, кадровый потенциал, надо пока просто все оставить на своих рельсах, пусть это двигается без ущерба для теле и радиовещателей, а затем, в зависимости от того, какое решение будет принято, планово это передавать в новый орган исполнительной власти. Анна Качкаева: Хорошо, а господин Надиров как-то в кулуарах вам объясняет, почему министерству так важно иметь эту сферу в собственном подчинении? Михаил Сеславинский: Нет, мы кулуарно эти темы особенно не обсуждаем. Что здесь объяснять - это и так понятно. Лицензирование - серьезный рычаг, серьезная сфера влияния. Кстати, это не только в наших министерствах, это везде идет такая борьба за сферы влияния. Мы сегодня были в Минэкономики, Минздраве, Минсоцзащиты, Минфине, где угодно. Все это происходит сейчас в очень широких масштабах. Но мне кажется, из-за этой бюрократической возни не надо устраивать потрясения на рынке. Анна Качкаева: Я уж не говорю о том, что тогда какая-то логика нарушается. Зачем министерству агентство, если оно будет выполнять почти все его функции. И надзор не там, и лицензирование не там, и регистрация у Минюста. Вы-то зачем тогда нужны? Михаил Сеславинский: Это тогда будет такое министерство культуры в области средств массовой информации. Вот мы будем заниматься выставками, конкурсами, обучением журналистом, выдачей грантов, поддержкой социально-значимых программ, социально-значимой литературы. Анна Качкаева: А как вы думаете, что будет с законом о печати, в разработке которого активно участвовало бывшее министерство? Михаил Сеславинский: Плохо прогнозируемая ситуация. Так же, как не могу дать метеопрогноз на 5 мая, так и не могу сказать, что будет. Елена Афанасьева: Прогноз вы не можете дать, потому что этот закон сейчас не нужен, он был искусственно надуман, или просто что-то застопорилось в бюрократических винтиках? Михаил Сеславинский: Потому что непонятно сейчас, кто будет принимать решение о его внесении. Т,о что это будет новое правительство - мне кажется, это вряд ли может быстро произойти, то что его нельзя вносить несколькими депутатами Государственной Думы... Елена Афанасьева: Но когда-то, по-моему, осенью была договоренность у лидеров индустрии, которые даже летали в Сочи к президенту, где он тогда отдыхал, и большой был чартер, или правительственный самолет, привез всех руководителей отрасли, и все они с челобитной пришли, и президент им пообещал внести от своего имени. По-моему, полгода прошло с тех пор. Михаил Сеславинский: Насколько я понимаю процесс, сначала в период проведения предвыборной думской кампании было принято решение не вносить этот закон. Потом было принято решение не вносить тот закон во время президентской кампании. Теперь у нас реструктуризация правительства, инаугурация президента... Анна Качкаева: Потом лето, отпуска опять же Михаил Сеславинский: Ну, не у всех. Хотелось бы надеяться, тем не менее, не у всех. Конечно, закон нужен, может, он должен пройти еще один тур обсуждения, хотя я считаю, что никогда не отработаешь закон до мелочей, до штрихов, что в качестве общего фундаментального закона он более или менее приличный, его надо вносить, и на этапе второго чтения отрабатывать в мелочах. Но судьбу предсказать трудно. Елена Афанасьева: А не кажется ли вам, что какое-то корпоративное поле медйиное очень сузилось. Года полтора назад, когда были первые поправки в закон о терроризме, после "Норд-Оста", как-то очень активно была видна именно медийная корпоративность, объединились несочетаемые прежде руководители разных СМИ, вынесли какое-то предложение, пришли к президенту, работали вместе с президентом, сейчас, получается, индустриальный комитет, который был добровольным обществом, как-то сам по себе заглох, министерства нет, что дальше? Михаил Сеславинский: Действительно, больной вопрос. Я как раз полагаю, что задача агентства в том, чтобы дать новый толчок, импульс развитию общественных организаций в сфере СМИ. К сожалению, наверное, никто другой не сможет для них создать постоянно действующей площадки, чтобы их объединить. А у меня есть такая небольшая программа, которую не хочу озвучивать, передачи части функций фактически, или привлечения к осуществлению функций федерального органа исполнительной власти в нашей области, другое дело, что сейчас тяжело сказать... Анна Качкаева: Уже озвучили, значит, будете опираться на общественников. Михаил Сеславинский: Да, но тяжело сказать, что вот действительно у нас есть одна сильная общественная организация, и мы на нее будем опираться. Их несколько, но думаю, что со всеми можно найти общий язык, найду общий язык, и действительно создадим постоянно действующую площадку. Анна Качкаева: Для разминочки будем немножко переходить в гуманитарную сферу. Мы сейчас послушаем нашу традиционную рубрику - "Дежурного смотрителя". Дежурный телезритель всматривается в телепейзаж недели и высказывает свое личное мнение. У телевизора на минувшей неделе дежурил Антон Губанов, студент, ему 28 лет. Антон Губанов: Эпиграф - картинка из мира насекомых. Полезные муравьи культивируют бесконечные стада тлей. Беззаботные тли с увлечением пожирают биомассу. Муравьи педантично доят увлеченных тлей, регулярно уничтожая старых больных и взбунтовавшихся особей. Девиз нашего телевидения - образ жизни бесплатно, реклама в нагрузку. В качестве основных пособий обществу предлагаются сериалы. Сколько же их? Подозревая, что много, я не думал, что так много. Судите сами. "Первый канал" - четыре плюс два повтора. Государственный канал "Россия" - семь плюс два повтора. "НТВ" - три плюс два повтора. "ТВЦ" - шесть сериалов плюс один повтор. И того, только на четырех каналах 20 сериалов в день. И треть из них - криминальные. Это только на метровых частотах. В оставшемся диапазоне с "мылом" еще лучше. Пятничный сюжет на канале "ТВ-Центр", тема: за последнее время наши дети сильно поглупели. Основные причины - ухудшение семейного воспитания и ослабление системы образования. Мне кажется это тоже следствие. Настоящая причина - резко поменявшиеся правила построения общества. Раньше советский режим ковал из человека гражданина. Современные архитекторы жизни пестуют в гражданине потребителя, или, выражаясь языком Пелевина, "ротожопу", а чтобы лучше потребляли, выясняют, в каком наборе "пипл" "схавает" больше всего рекламы. Что лучше хаваем, тем нас и пичкают. Главное, чтобы все было законно. Побочный эффект не в счет. Вернусь к телевизору. Сериал "X- Files". В закрытой комнате пропал человек. Якобы, он самовозгорелся. Личность пропавшего никого не интересует. Интересует лишь механизм исчезновения. Детский сериал: к школьнику приходят товарищи, чтобы вместе подготовить доклад. О чем бы вы думали? О самовозгорании людей. Диалог между подростками: "У меня куча фоток с горящими людьми. Ух ты, это с дымящимися кишками? Если бы, только с пылающими ботинками". Напомню, это диалог из фильма для детей. А вот российское творчество. Фраза из криминального сериала, разговор в бандитской бане: "В книжках все брехня, главное, ты, Нил Нилыч, жизнь знаешь". Или вот еще характеристика "авторитета" по кличке Коса: "Под ним здесь все ходят, и ментуха, и гебуха". Или - откровения главного "бригадира": "Мне человека не жалко, мне для человека пули не жалко, а птичку жалко"... Цитировать можно долго. В погоне за повышением товарооборота проблема убийства старушки-процентщицы в современном толковании поменяла смысл: решится на грех не главное, главное - найти старушку, еще не убитую соседом. Анна Качкаева: Довольно нелицеприятная характеристика нынешнего состояния телеэкрана, но это вполне соотносится с тем, что сегодня очень эмоционально говорил господин Хазанов. На встрече с вами и с министром Соколовым он вообще потребовал практически хирургическим способом прекратить беспредел этих развлекательных программ. А дальше выяснилось, что господин Соколов телевизор не смотрит и с брезгливостью вообще говорил о телевидении, потому что реклама, прерывающая художественное произведение, по его мнению. кощунство и инфекция. Я все понимаю. Понимаю озабоченность нашего дежурного телезрителя, многих наших слушателей, озабоченность понятна. Непрофессионализма хватает, развлекуха раздражает, зритель постоянно жалуется на рекламу, но вот, судя по сегодняшней атмосфере и разговорам. вас ничего не насторожило? Вот от добрых намерений дров бы не наломать? Нет? Михаил Сеславинский: Я достаточно часто сталкиваюсь с подобной точкой зрения, она не нова, и очень часто депутаты Государственной Думы пересылают нам тысячи писем своих избирателей по этому поводу. Мне кажется, надо, конечно, более философски и спокойно относиться к, может быть, не самой радужной, но не самой плохой ситуации на сегодняшнем отечественном телевидении. Давайте вспомним конец 80-х годов. Что из себя представляло российское книгоиздание - пиратские детективы, любовные романы и несколько появившихся периодических "желтых" изданий - то, чего не было в СССР, и что было нужно тогдашнему читателю. Елена Афанасьева: Поваренные книги, сонники, "Камасутра" Михаил Сеславинский: Ну, что вы говорите, "Камасутра" - это святое. Совершенно верно, книги по сексу, по эротике появились, как из рога изобилия. Это не было, и надо было наполнить нишу. Давайте посмотрим, что из себя представляет сейчас современное российское книгоиздание. Детская литература - пожалуйста. Энциклопедическая литература - пожалуйста. Научно-популярные издания - пожалуйста, историческая литература - пожалуйста. Книги по Великой Отечественной Войне - пожалуйста, патриотические книги, ура-патриотические, либеральные, леволиберальные, праволиберальные - все, что угодно. Заходите в книжный магазин - из нескольких тысяч наименований вам на щелчок пальца принесут любую книжку. С телевидением ситуация несколько сложнее. Всегда мне кажется, тоже пытаюсь объяснить достаточно простую вещь, когда вы подходите к киоску, где продаются периодические печатные издания, вы выбираете себе газету по душе, платите за нее 5 рублей, когда вы ее читаете, почему-то нервно не реагируете на то, что на каждой странице есть реклама, а еще есть частные объявления, тоже иногда аморального толка и не очень приличного характера. "Куплю золотые украшения, быстро, дешево, оплата в течение 10 минут после обращения". "Досуг в сауне"... И так далее. Телевидение зарабатывает деньги самостоятельно и доставляет бесплатно этот продукт всему населению. Причем доставляет в большом количестве. Мало городов даже на Западе, где не в кабельных сетях, а в открытом эфире, человек просто поставив за 50 рублей антенну, "два рожка", получит, как сейчас во всех фактически столицах субъектах РФ, 10-15 каналов в свободном доступе, ничего за это не оплачивая. На Западе, как правило, за кабель все-таки надо платить. Конечно, зритель получает рекламу. А кто же должен это оплачивать? Государство оплачивает канал "Культура", частично субсидирует "ВГТРК" Анна Качкаева: Частично оплачивает города, куда сигнал не доходит. Михаил Сеславинский: С населением менее 200 тысяч, потому что рекламодатель не платит за каждый конкретный населенный пункт, где маленькое количество населения, маленькое количество потребителей этого стирального порошка, или зубной пасты. Сказать, что должно государство за это все платить, значит, надо самим себе сказать: давайте отщипнем от здравоохранения, от той же культуры, или образования, или давайте увеличим налоги. Готовы мы на это? Нет, конечно. Кроме того, что, у нас нет выбора? Что, мы не можем смотреть канал "Культура"? Что, мы не можем смотреть спортивный канал? Анна Качкаева: У канала "Культура" рейтинг не поднимается больше 4 процентов зрителей, хотя он вполне приемлемо виден на всей территории. Михаил Сеславинский: Причем 4 процента, пусть 5 или 6, это в Москве, а в других городах меньше. Вот за это мы платим. Мы платим за ряд радиостанций, государство платит, тем самым сохраняя, в том числе проводное вещание... Анна Качкаева: На самом деле, мы платим. Налогоплательщик ведь тоже платит... Михаил Сеславинский: Платит и налогоплательщик, и люди, которые оплачивают экспортные пошлины за нефть, и газ, и все прочее. Увеличивать непомерно расходы на дотации другим телеканалам, чтобы они уменьшили количество рекламы, невозможно, поэтому с этим надо мириться. Другое дело, что, конечно, надо стремиться работать с каналами с точки зрения создания более качественного продукта. Примеры есть, сейчас мы видим, пошла мода на русскую классику, после "Идиота" уже в работе несколько сериалов, более удачных, менее удачных, но эта мода пошла, слава Богу. Конечно, надо работать с радиостанциями, которые работают в ФМ-диапазоне, пытаться создавать и размещать социальную рекламу Анна Качкаева: Чтобы по-русски говорили, как говорят наши слушатели... Михаил Сеславинский: Да, мы, кстати, финансировали программу "Давайте говорить по-русски" на радио "Эхо Москвы". И сайт Грамота.Ру финансируем. Но никто же это бесплатно не будет делать. Можно себе представить, чтобы в Интернете появились полностью благотворительные сайты, которые не размещали бы баннеры, не размешали бы рекламу и держали бы благородный ресурс, который был бы доступен для пользователя? Нет, конечно. Анна Качкаева: Наверное, можно. Всегда можно представит себе меценатов, и, наверное, это такой отчасти лицемерный разговор, потому что телевидение воспитывает себе зрителя, зритель требует от телевизора, замкнутый круг. Так просто, наверное, этот вопрос все-таки не решить. Я просто очень боюсь, чтобы в результате хирургических способов, о которых говорил господин Хазанов, не выплеснули заодно и ребенка. У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста. Алла Павловна: Мен зовут Алла Павловна. Я принадлежу к старому стабильному зрителю старого "НТВ", то есть команды Киселева. "НТВ", закрыли, я, в числе многих других мы подавали в суд, когда отключили кнопку "ТВ-6", потом сделали "ТВС", "ТВС" тоже закрыли, передали сейчас спортивному каналу. Когда был "ТВС", там был конкурс какой-то, не какой-то, а была конкурсная комиссия, передали спортивному каналу безо всякого конкурса, без опроса. И сейчас спортивный канал показывает трехгодичной давности матчи, и, в общем, говорят, кто же его финансирует... А нас, зрителей, лишили нашего единственного, вот мы, пенсионеры, единственного удовольствия смотреть эту команду, которую мы любим и хотели смотреть, и нас много. Вопрос мой: пожалуйста, объясните, кто сейчас финансирует спорт-канал - он же тоже на грани закрытия? Михаил Сеславинский: Алла Павловна, я понял ваш вопрос, конечно, ситуация непростая. Действительно, та конструкция, которая была создана вокруг канала "ТВС", бизнес-конструкция, оказалась мало жизнеспособной, и мы помним все бесконечные дискуссии между учредителями этой компании, которые проходили во время вещания канала, помним, что канал не добирал рекламы, помним, что учредители не хотели в него вкладывать деньги, хотя понятно, что телевидение - дело затратное, если уж вы взяли на себя обязательство делать телевидение, не ждите, что через два месяца оно будет давать какую-то серьезную прибыль. Канал "Спорт" вещает по временному соглашению с прошлым обладателем лицензии - "МНВК" - как долго продлится эта ситуация, когда частота будет выставлена на конкурс, зависит от тех судебных процессов, которые сейчас идут и которые еще не закончились. Я понимаю, что существуют разные подходы, и, наверное, у ряда зрителей было бы желание, чтобы был детский канал, у других - чтобы сохранялся общеполитический канал, и там работала команда Евгения Киселева, о которой вы с уважением сказали, но компания "МНВК" заключила вот именно такое соглашение. Поэтому давайте подождем еще несколько месяцев и посмотрим, как будут развиваться события. Анна Качкаева: Я-то, на самом деле, понимаю эмоциональный настрой нашей слушательницы. Вот еще несколько вопросов на пейджер, касающихся этой темы. Дело даже не в спорте, хотя хорошо, что вы ответили на этот вопрос, а дело в сужении той самой альтернативной точки зрения в информационном поле, которая совершенно очевидно было достигнута в результате разгрома всех этих компаний. Вам легче об этом говорить. Вы не имеете прямого отношения, ваш начальник прямой работал с рубильником в этом смысле. Вот Борис, Вадим и еще один не представившийся слушатель спрашивают: "Каково мнение вашего гостя, возможно ли повторение в отношениях нового агентства и СМИ ситуации, аналогичной той, которую мы наблюдали между бывшим Минпечати и каналами "НТВ", "ТВ-6" и "ТВС", - то есть будете ли вы, или предполагаете ли вы, что вам понадобится работать рубильником? Михаил Сеславинский: Искренне надеюсь, что нет. И в страшном сне не может присниться такая ситуация. Анна Качкаева: Но все-таки, в новой информационной среде - уже просто нечего "зачищать"? Михаил Сеславинский: Сложный вопрос. Было бы, наверное, неправильно, если бы я сейчас клал руку на Библию и в эфире говорил, обещаю, клянусь, честное пионерское, что буду делать, а что не буду. Моя человеческая позиция заключается в том, что, конечно же, информационное поле российских средств информации должно развиваться в либеральном направлении, и должны быть представлены самые различные точки зрения. Как это делать? Наверное, для этого должны быть две составляющие: должны создаваться команды, которые формируют, как творческие, так и бизнес-проекты, которые выходят именно с такими концепциями создания либо радио, либо телевизионных программ. Во-вторых, им должны предоставляться частоты, чтобы осуществлять подобные проекты. Анна Качкаева: А частоты им должна выдавать комиссия, в которой по возможности будут либерально настроенные, понимающие в индустрии общественные люди типа Мананы Асламазян, Познера, Вильчика, и так далее. Так? Михаил Сеславинский: Частоты им должна выдавать комиссия, а комиссию будут создавать. Будет определено, кто ее будет создавать. Конечно, ситуация непростая. Мы наблюдали за последние несколько месяцев или даже год, что все чаще региональные партнеры московских сетевых каналов отказываются создавать свои программы с участием сильных вещателей, которые имеют сильную информационную составляющую, например, с "Эхо Москвы". Все больше тяга людей к развлекательным программам, чтобы это был чистый бизнес, чтобы уйти от политики, и я их понимаю. Потому что как только возникает в каком-то регионе радиопрограмма, возьмем наиболее легкий вариант, где много информационных выпусков информационно-аналитических программ, так тут же у них в регионе возникают проблемы, то к ним просятся губернаторы, их заместители, потом к ним просятся мэры, а губернаторы говорят, а вы не пускайте мэра, потом просится первый заместитель полпреда президента, крупные олигархи, и так далее. Конечно, работать в этом формате тяжело, и люди идут по пути наименьшего сопротивления. С другой стороны, заставить 5 вещателей, которые пришли на конкурс, один с концепцией "Радио Семь - на Семи холмах", другой с "Радио Шансон", третий, четвертый ,пятый с музыкальными программами, сказать, "мы вам никому не дадим, идите к "Эху Москвы" и приходите обратно с концепцией "Эха Москвы", - это тоже неправильно. Вопрос времени, как мне кажется, хронологического промежутка. Анна Качкаева: И, видимо, политической такой ситуации. Хотя, на самом деле... Я просто в пятницу наблюдала на экране, как президент Путин аплодировал Грефу, просил сменить лицо, они очень мучались за этими трибунами, видимо, можно в таком режиме собрать и сказать: "Господа, нам не хватает либеральной политической программы, давайте". Мы только немножечко поулыбаемся по этому поводу Михаил Сеславинский: Того гляди, соберемся.. Анна Качкаева: Я и говорю... Вот тут из Тверской области Леонид Константинович спрашивает: "Ирина Хакамада сказала, что на телевидении и во многих печатных СМИ есть инспекторы из ФСБ", - не знаю, как про печатные СМИ, в министерстве есть инспекторы из ФСБ? Михаил Сеславинский: Инспекторов из ФСБ не существует, но во всех федеральных органах исполнительной власти существуют сотрудники, которые работали в ФСБ до этого. Это стандартная схема, которая существует во всех западных странах. Анна Качкаева: А в новом ведомстве, у вас в агентстве будет такой человек? Михаил Сеславинский: У нас в агентстве пока я один еще. Я не оттуда. Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста. Николай Антонович: Москва, Николай Антонович. Я приветствую многосерийность детского фильма "Ну заяц, погоди", остальные многосерийные, я считаю, для старшего поколения даже вредны. Анна Качкаева: Понятно мнение. Михаил Сеславинский: Приняли к сведению мнение Николая Антоновича, что тут можно сказать. Анна Качкаева: "Будет ли исправлено негативное влияние глянцевых журналов на образ русского предпринимателя", - спрашивает вас Георгий. Неожиданный вопрос. Михаил Сеславинский: Упаси меня Бог исправлять негативное влияние глянцевых журналов на образ русского предпринимателей. Елена Афанасьева: Что же там негативного? По-моему, наоборот, такой образ весь в позолоте. Анна Качкаева: "Господин Сеславинский, что происходит с издательским домом "Российская гуманитарная книга", - даже не знаю, что это, - и почему тормозится это замечательное благородное дело. Профессор Николаев" Вам что-нибудь известно? Михаил Сеславинский: Нет, что-то я не совсем в курсе проблем, которые там существуют, но после эфира попробую разобраться. Анна Качкаева: "Информационное поле на телевизионных каналах, - видимо, в полемику с вами вступает наша слушательница, - зачищать не надо, потому что информации как таковой почти не осталось. Есть пропаганда, это нам показала предвыборная кампания, и первая, и вторая". Михаил Сеславинский: Я бы не совсем с этим согласился. Выскажу два аргумента. Во-первых, что касается предвыборной кампании президентской, то в полном объеме те кандидаты в президенты, которые хотели выступать, выступали в эфире, и Ирина Хакамада выступала достаточно много, и продолжает активно выступать, и Николай Харитонов, и Малышкин, и даже Рыбкин. Анна Качкаева: Нет, ему не дали ролики показать, хотя ничего особенного в них не было, это все было очень похоже на 1996-й год... Михаил Сеславинский: Ну, может быть, там ситуация с роликами действительно была особая, но то, что он мог спокойно выступать, за ним бегали журналисты и просили давать интервью - это так. Площадка была в неограниченном фактически количестве. Анна Качкаева: Да ладно, ну вот еще про доверенных лиц скажете, Михаил... Ну, какая была площадка - жестко поделенная на делянки, и все знали, сколько и кому. Михаил Сеславинский: Я думаю, что Иван Петрович мог выступать во всех газетах абсолютно точно Анна Качкаева: В газетах да, это правда. Михаил Сеславинский: И второй аргумент у меня есть: общая тенденция развития информационных программ в мире идет по такому негативному руслу. И вы же видите, во всех развитых странах существует некий кризис, связанный с тем, как понимается свобода СМИ. Это есть в США, мы это наблюдаем практически ежедневно, есть в Великобритании, в меньшей степени, но тоже существует и в других странах. И в Германии, и в Испании, и в Италии, и где угодно. Можно просто этот ряд продолжать. Почему это происходит - потому что везде, во всем мире, очень модна концепция сильного государства, вот сильное государство, сильный президент, мы им покажем, такие сильные представители мира добра борются с миром зла. И не дай Бог, если средства информации вдруг начинают силы добра обзывать нехорошими словами и рассказывать, что они не такие уж добрые, а на самом деле еще и корыстные, и даже алчные, а иногда даже и говорят неправду. Тогда средства массовой информации начинают приструнивать. Поэтому я думаю, что это тоже некий такой временный промежуток, который еще 3-4 года продлится. Анна Качкаева: Диалектик вы, Михаил, и оптимист. Михаил Сеславинский: А куда от этого денешься? Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста. Людмила Ивановна: Добрый вечер, Людмила Ивановна, пенсионер, Москва. У меня к вам такой вопрос: я отношусь к тому сословию, к той части людей, которые любят приличный телевизор, как говорили раньше про кино, так нынче из всех искусств для нас важнейшим является телевизор. Это и зрелищная роль, и воспитательная, и так далее. У меня вопрос: нельзя ли, на самом деле, ведь не только поколение пенсионеров, но и все люди, которые более менее прилично мыслят и любят настоящую культуру, а не поп и не масс... Анна Качкаева: Она тоже культура, давайте ближе к вопросу. Людмила Ивановна: Я говорю, что мы любим. Так вот, в этой связи, нельзя ли поменьше фильмов порнографических? Это первое. Анна Качкаева: Это вы какие имеете в виду фильмы? Людмила Ивановна: Все, по всему телевидению... Анна Качкаева: А что, они порнографические? Людмила Ивановна: Извините меня, как не ткнешь кнопку, постель... Это первое. Второе настоятельное требование: ведь всем известно, что алкоголь вреден для здоровья, ведь что случилось с подростками... Анна Качкаева: Пиво... Все понятно. У нас осталось две минуты, Михаил очень коротко ответит, попробует. Михаил Сеславинский: Ограничить нельзя. Можно только пытаться это ограничивать в рамках действующего законодательства. Законодательство разрешает в промежутке времени с 11 вечера до 5 часов утра показывать программы эротического содержания. Причем само понятие, что такое эротическое содержание, что нет - деликатный вопрос. Анна Качкаева: И уж порнография с эротикой, что чем считать... Михаил Сеславинский: Да. Порнографии на телевидении, на самом деле, нет, это просто такой у нас устойчивый термин. Что касается рекламы пива - дискуссия по этому поводу идет. Идет очень остро. С одной стороны, пиво - серьезная отрасль нашей экономики, там работает гигантское количество людей, одна из немногих отраслей, которая вытеснила западных производителей с нашего рынка. Без рекламы она будет деградировать. С другой стороны, реклама пива действительно достаточно навязчива и пропагандирует определенный образ жизни. Моя личная позиция в том, что могут быть какие-то ограничения по рекламе пива именно с этой точки зрения - не должен пропагандироваться образ жизни. Анна Качкаева: Дмитрий нам говорит: "Я не против рекламы, но почему же нельзя запретить прерывать детские передачи и показывать рекламу о детях?" На самом деле, это тоже вопрос. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
