Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
|||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
[29-05-02]
Продолжение политикиМладшее партнерство с НАТОВедущая Ирина Лагунина
Вергилий, эпос "Энеида", книга десятая. Троянцы во главе с Энеем, бежав из горящей Трои, высаживаются в Италии. Эней позже женится на дочери местного латинского короля, заложит династию, которая потом возглавит могущественную Римскую империю, у него родится сын, которого назовут Сильвиус по-латински, по-итальянски Сильвио, как нынешнего премьер-министра Италии Сильвио Берлускони. Место, где высадились Эней с воинами, - это нынешняя итальянская военная база Пратика ди маре, где 19 лидеров Североатлантического Союза и президент России Путин подписали соглашение о создании Совета НАТО-Россия. По подписанному в Италии соглашению, Россия получает больше возможностей вырабатывать совместную с НАТО политику в вопросах, представляющих общий интерес для Москвы и партнеров по Североатлантическому Союзу. Этот круг вопросов ограничен следующими областями: борьба с терроризмом, реагирование на кризисы, нераспространение оружие массового поражения, сокращение вооружений и строительство мер доверия, театральная система противоракетной обороны, спасение на море, сотрудничество военных ведомств и проведение реформы вооруженных сил, действия в чрезвычайных ситуациях для гражданского населения и обсуждение новых угроз и вызовов международной безопасности. Вопрос считается решенным только в том случае, если по нему достигнут консенсус в рамках Совета НАТО-Россия. Если же он там не решается, то любое государство-член НАТО может вынести его для решения на Политический совет НАТО, где Россия не представлена. Идея создания этого совета впервые прозвучала в открытых материалах в декабре прошлого года и довольно мало обсуждалась, как в Западной, так и в Восточной Европе. Мы разговариваем с директором института национальной безопасности Чехии Петром Ванчурой. Как новые отношения между Россией и НАТО видятся в одном из молодых членов Североатлантического союза - в Чехии? Петр Ванчура: Мне видится, что здесь новый договор с НАТО будет воспринят как улучшение отношений России с Западом. Новое соглашение порождает ощущение, что Россия становится более приемлемым государством для партнерских отношений со стороны Соединенных Штатов. Так что, в общем и целом, это улучшит отношение к России и в нашей стране. Проблема в том, что в Чехию поступает очень мало достоверной информации о том, что происходит в России. Информация, которая до нас доходит - противоречива и не дает возможности понять, что же на самом деле происходит в России, как на самом деле развиваются отношения между Россией и США. Все понимают, что этот новый договор - новый этап определения собственной роли и позиций двух держав. Каждая из них пытается получить для себя какие-то стратегические дивиденды. Ведь на самом деле, в существе отношений с созданием этого нового совета НАТО-Россия мало что меняется. Ирина Лагунина: А для общественного мнения Чехии этот совет что-то меняет? Ведь в Чехии отношение к НАТО по-прежнему довольно настороженное, правительство до сих пор получает упреки, что перед вступлением страны в этот союз в 99-м году в Чехии не был проведен референдум. Петр Ванчура: Для Чехии перемены будут состоять в том, что чешскому правительству будет легче представлять нашему обществу свое доброжелательное отношение к России - я бы даже сказал, свою покорность перед Россией - как нечто положительное. Ирина Лагунина: Директор института национальной безопасности Чехии Петр Ванчура напомнил о том, что около месяца назад Чехия договорилась с Россией о том, что часть российского долга - около 500 миллионов долларов - будут выплачены российской военной техникой, самолетами Ан-70 и вертолетами Ми-24. Решение вызвало спорные оценки, потому что как член НАТО Чехия должна иметь военную технику, по крайней мере, совместимую со стандартами НАТО. После распада Варшавского договора страна даже заменила современные МиГи-29 на вертолеты. Сейчас чешское правительство заявляет, что закупки оружия - это всего лишь способ хоть какие-то деньги хоть как-то с России получить. Петр Ванчура заметил, что новый совет - это в первую очередь отношения между Россией и США. То есть, старые демократии приняли это решение между собой, пытаясь включить Россию в среду западной цивилизации. А как к этому относятся новые члены НАТО? Петр Ванчура: Не думаю, что кто-то спрашивал новых членов НАТО, и не думаю, что их мнение играло какую-то роль. Единственный игрок во всем этом - Соединенные Штаты, даже несмотря на то, что совет этот определяет отношения между НАТО и Россией. А для Соединенных Штатов приоритетными являются два момента: во-первых, иметь хорошие отношения с Россией в тот момент, когда США вынуждены сконцентрировать все свое внимание на борьбе с терроризмом и на возможной акции против Ирака, и, во-вторых, успокоить Россию перед новым этапом расширения Североатлантического Союза. Ирина Лагунина: Действительно, если посмотреть на даты, то совпадений много. Прошлый постоянный совет Россия-НАТО был создан в конце мая 97-го года. А через два месяца, в июле 97-го, три страны - Польша, Чехия и Венгрия - получили приглашение вступить в Североатлантический союз. На этот раз Совет НАТО-Россия создается тоже в конце мая, но приглашение вступить в НАТО семь государств Восточной и Юго-Восточной Европы получат в ноябре, на саммите НАТО здесь, в Праге. Петр Ванчура: Россия на этот раз явно не хочет так резко выступать против расширения НАТО, как она выступала четыре года - пять лет назад. В прошлый раз позиция России оказалась непродуктивной, и это поняли и в российском правительстве. Жесткая реакция России вызвала беспокойство в других бывших социалистических странах Восточной Европы, у них появилось еще более сильное, чем раньше, желание вступить в НАТО. Сейчас же некоторые российские официальные лица заявляют, что надеются: прием новых членов в союз расшатает и ослабит НАТО. Так что отношение осталось, менталитет не изменился. В России НАТО не любят, там хотят, чтобы этот союз ослаб, но там поняли, что попытки агрессивно препятствовать расширению не помогут. Ирина Лагунина: Мы беседовали с Петром Ванчурой, директором института национальной безопасности Чехии. Менее однозначно подписанное под Римом соглашение восприняли в Польше. Из Варшавы наш корреспондент Ежи Редлих: Ежи Редлих: Как президент Польши, которая с 99-го года - член НАТО, а испокон веков - сосед России, я доволен тем, что мы внесли свой вклад в создание хороших отношений между НАТО и Россией, - сказал президент Александр Квасьневский, выступая на римском саммите. Я рад, - продолжал Квасьневский, - что не оправдались выражавшиеся в прошлом сомнения, будто наши отношения с Россией ухудшатся после вступления Польши в союз. Сотрудничество России с НАТО означает, что мы, поляки, чувствуем себя безопаснее, - заявил президент Польши. - Мы уверены, что нам нет угрозы со стороны России. Это чувство не менее важно, чем расширение НАТО на соседние страны и сотрудничество НАТО с Украиной, - сказал Александр Квасьневский. В отличие от президента, некоторые политики и обозреватели более сдержанно оценивают сближение России с НАТО. Бывший министр обороны Януш Анышкевич считает, что Россия может использовать новые возможности для ослабления деятельности НАТО. Я опасаюсь, что Россия будет еще больше толкать НАТО в сторону организации вроде ОБСЕ, сказал Януш Анышкевич в интервью правой газете "Жиче". Для Польши как стратегического партнера Украины важным является и то, найдется ли в новых отношениях России с НАТО какое-то место для Украины, - сказал Анышкевич, и добавил, - существует опасность, что Украина окажется за бортом и станет лишь наблюдателем большой политической сцены. Украина - страна крупная и важная для Польши. Поэтому оставить ее в стороне было бы очень рискованно. Я надеюсь, что голос Польши по этому вопросу будет замечен и учтен другими членами НАТО, - заявил Януш Анышкевич. Существует опасность, что на алтарь договоренности с Россией будет возложена Украина, - пишет Энжей Билецкий в газете "Жечь посполита" и добавляет, - среди союзников по НАТО лишь одна Польша поддерживает постепенную интеграцию Киева с НАТО. Остальные опасаются, что сближение с Украиной может чересчур озлобить Москву, - считает Энжей Билецкий. Римская декларация дает России во многих вопросах право голоса наравне с членами союза, - пишет в той же престижной газете "Жечь посполита" Славомир Поповский. Он спрашивает: означает ли это начало конца НАТО как военной организации? И отвечает: такая опасность, разумеется, существует. Для поляков, венгров и чехов НАТО остается тем, чем было раньше - своего рода зонтиком, охраняющим от угрозы возвращения бывшего "большого брата". Однако воспринимать Россию исключительно как угрозу неразумно. Это противоречит процессам, которые происходят во внешней политике, - замечает обозреватель газеты "Жечь посполита" и добавляет, - проблема лишь в том, чтобы не утерять ни одного из прежних достоинств союза, благодаря которым он выдержал не только десятилетия холодной войны, но и объявлявшийся несколько раз ее конец. Ирина Лагунина: Оценка польских политиков и политических комментаторов, которую из Варшавы представил наш корреспондент Ежи Редлих, перекликается с заголовком статьи в американской газете "Вашингтон пост": "Россия и НАТО завершили "холодную войну", опять". Эдвина Кемпбел, в недавнем прошлом - профессор национального университета обороны США, до этого работала в штаб-квартире Североатлантического союза в Брюсселе. Сейчас - профессор в мюнхенском центре политических исследований. Вот, мой чешский собеседник утверждает, что новая структура в НАТО - это, прежде всего, структура для сотрудничества США и России, а не НАТО и России? Профессор Кемпбел, ваше ощущение, Европа принимала участие в выработке нового совета? Эдвина Кемпбел: Согласна с тем, что основная движущая сила в этом процессе - Соединенные Штаты. Вашингтон видит в новом совете возможность, в первую очередь, улучшить свои двусторонние отношения с Москвой, и в последнюю очередь - как процесс расширения НАТО, в смысле расширения партнерства Североатлантического Союза с Россией. Так что, хотя вопрос о расширении НАТО или расширения сотрудничества НАТО с Россией - это часть общего процесса, он не стоит в центре внимания Вашингтона. В центре внимания - укрепление американо-российских отношений. Ирина Лагунина: Но как относятся к этому европейские партнеры США по НАТО? Эдвина Кемпбел: В определенной мере, конечно, Западная и Восточная Европа могут разойтись во мнениях. Но мне кажется, что это вопрос, на который должны ответить, прежде всего, традиционные, старые члены НАТО. Их отношения с Россией складывались в последнее время неплохо, и они пытались их всячески развивать. Германия в этом смысле лидирует, особенно если принять во внимание, как складываются личные отношения между канцлером Шредером и президентом Путиным. Но, по-моему, европейцам придется признаться себе в том, что в какой-то степени в России Вашингтон находит больше понимания по вопросам, которые стоят в повестке дня американской администрации. Это касается нынешней войны против терроризма в Афганистане, это касается производства энергии и энергоносителей. Соединенные Штаты находят больше понимания у России, чем у традиционных исторических партнеров в Западной Европе. И, похоже, это становится проблемой для Западной Европы. Немецкая пресса, например, в преддверии римской встречи писала о том, что американо-российские двусторонние отношения выходят на первый план в сравнении с американо-европейскими отношениями. Но это - проблема Западной Европы, проблема того, насколько Западная Европа сама захочет преобразовать свои отношения с Россией. Ирина Лагунина: Опыт предыдущего совета Россия-НАТО не был успешным. Большинство экспертов на Западе полагают, что произошло это по вине России. Кто-то говорит, что Россия пыталась вынести на обсуждение спорные вопросы, и это делало совет неконструктивным. Кто-то считает, что сама структура прошлого совета была неконструктивной. Россия имела дело с общей позицией союза НАТО, а не вырабатывала совместно с ним общую позицию. Может ли новый совет в нынешних международных условиях работать эффективно? Эдвина Кемпбел: Мне кажется, может. И вот по каким причинам. Сейчас Соединенные Штаты будут пытаться решать через этот совет очень специфические собственные проблемы, действовать в собственных международных интересах. И подозреваю, что Россия в определенной мере разделяет и эти проблемы, и эти интересы. Я уже их частично перечислила - энергоносители, экспорт российской нефти, поиск Соединенными Штатами альтернативных поставщиков нефти - кроме Ближнего Востока, война с терроризмом, попытка лишить террористов поддержки в мире. Все это очень специфические и конкретные общие интересы, которые не существовали пять лет назад, когда была предпринята первая попытка сделать процесс расширения НАТО приемлемым для России. Еще один фактор, который за эти годы претерпел глубокие изменения, - это образ лидеров и природа власти в обеих странах, но особенно в России. Похоже, что в России у власти находится человек, которому можно доверять в том, что он проведет до конца реформы, - в том числе и реформы во внешней политике, - и выполнит те обязательства, которые он взял на себя в мире. И, по-моему, Соединенные Штаты с удовольствием видят в президенте Путине потенциального партнера, который склонен выполнять соглашения, которые он сам подписал. Ирина Лагунина: Итак, в результате в Европе есть: НАТО как таковая, совет НАТО-Россия и Европейский Союз, который пытается выработать свою собственную политику в области обороны. И как эта схема из трех политико-образующих центров будет работать? Эдвина Кемпбел: Я бы не стала делать упор на трех оборонных институтах. Я бы все-таки поставила в центр изменения в американской внешней политике. Соединенные Штаты начали делать акцент на развитии выгодных им двусторонних отношений. И понимаю, что это не вызывает удовольствия у традиционных партнеров по НАТО. Но в какой-то степени это - ответ на их собственные разговоры о новой роли Европейского Союза в области безопасности и обороны. Если говорить прямо, то, как это видится из Соединенных Штатов? Оттуда это выглядит так, что реальные действия для обеспечения собственной безопасности и обороноспособности Европейского Союза совершенно не соответствуют напору риторики, окружающей эти проблемы. Соединенные Штаты не устраивает то, как сокращаются оборонные бюджеты европейских стран, насколько неспособны европейцы выполнять любые задачи обороны - кроме элементарного, примитивного поддержания мира, миротворчества, насколько они не хотят и не могут участвовать в выработке общей стратегии борьбы с терроризмом и такими государствами, как Ирак. И мне кажется, в результате всего этого - в то время как Европа активно говорит о сотрудничестве в области обороны, - Соединенные Штаты ищут партнеров, которые могут реально участвовать в сотрудничестве, как с точки зрения чисто военной, так и в сборе разведывательной информации и в проведении полицейских операций против террористических сетей. Посмотрите на дискуссию в Вашингтоне. В центре этой дискуссии сейчас стоят три страны, с которыми США надо развивать двусторонние отношения. Во-первых, это Великобритания, которая, конечно, является традиционным партнером в двусторонних отношениях. Во-вторых, Турция. И, в-третьих, сейчас - Россия. А как при этом будут работать те три института, которые вы упомянули, это вопрос открытый. Но, по-моему, суть американской политики сводится не к тому, чтобы определять роль институтов. Американцы определяют проблемы, которые надо решить, а затем уже смотрят, где найти партнеров или институты, чтобы разрешить эти проблемы. На самом деле я сказала сейчас то, что всегда говорил министр обороны США Рамсфельд: цель определяет коалицию, а не коалиция - цель. И, по-моему, это - основа подхода Вашингтона. Ирина Лагунина: Газета "Вашингтон пост" опубликовала комментарий под названием "Меняя представление о НАТО". Основной тезис автора состоит в том, что старая организация умерла, и умерла там же, где Советский Союз, - в Афганистане. Но Советский Союз умер, потому что проиграл войну, а НАТО - потому что США войну в этой стране выиграли. И выиграли ее, не обратившись к партнерам по Североатлантическому Союзу. Так что, Россия, добро пожаловать в новую НАТО. Эдвина Кемпбел: НАТО как институт, конечно, не умерла. Но события и развитие отношений в мире переросли ее историческую роль еще 10 лет назад. Часть проблемы состоит в том, что за эти 10 лет мы все время пытались приспособить цель к этому институту, а не институт - к цели. Мне кажется, в Югославии - сначала в Боснии, а затем в Косово, где потребовалось военное вмешательство - НАТО на какой-то момент удалось найти для себя цель, задачу, которая укладывалась в старые военные структуры союза. Потребовались военные базы, механизм принятия военных решений. Но с другой стороны, выяснилось вдруг, что решить что-то через этот союз очень сложно, потому что трудно добиться консенсуса по конкретным вопросам, требующим немедленного решения. Это занимает намного больше времени, чем Соединенные Штаты готовы потратить. Но в Югославии это можно было вынести, потерпеть, потому что никто непосредственно Соединенным Штатам не угрожал, не надо было прибегать к военному вмешательству для того, чтобы защитить безопасность самих Соединенных Штатов, как после 11 сентября. Так что в определенной степени сейчас США отвернулись от НАТО как от структуры не слишком эффективной и перешли к поиску двусторонних партнеров, как я уже сказала, партнеров, которые могут быстро принять решения и помочь. Не думаю, что союз НАТО исчезнет, но она может стать организацией другого рода. Может быть, больше похожей на старую модель Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, где обсуждалось очень много вопросов, но не все страны участвовали в выполнении решений, и где не все решения принимались. Я вообще не представляю себе, как Североатлантический Союз, по мере расширения, может не стать чем-то вроде ОБСЕ, учитывая различие в подходах даже среди самих европейцев, не говоря уж о трансатлантических разногласиях. В самой Европе страны не одинаковы по свои оборонным возможностям и оборонным подходам. И это уже находит отражение в дискуссии в Европейском Союзе. Так что НАТО, может, и не исчезнет, но явно перестанет быть центром принятия решений трансатлантических союзников и Америки. Ирина Лагунина: То есть НАТО может принять стратегию расширенного участия в вопросах обороны, как уже предлагал генеральный секретарь этой организации Джордж Робертсон? Эдвина Кемпбел: В очень многих вопросах союз полезен. Мы сейчас смотрим на политическую сторону его деятельности. Но посмотрите на военную. Мы с политической точки зрения иногда забываем, что военная инфраструктура, которая выросла в Европе за последние 40-45 лет - трубопроводы, военные базы, тыловое обеспечение - все, что касается военной стороны существования НАТО, было полезно не только для Соединенных Штатов, но и для европейских партнеров. Но это - как раз и ставит один из вопросов, на которые приходится отвечать Соединенным Штатам. Если, например, в одной из будущих военных операций несколько членов НАТО или даже один из членов НАТО откажет Соединенным Штатам в предоставлении воздушного пространства или права воспользоваться аэропортами, - то каковы будут последствия этого отказа? И по тому, как разрабатывается стратегическое военное планирование в Вашингтоне сейчас, уже можно видеть, что такой вариант учитывается. Больше внимания уделяется вопросам самостоятельного обеспечения войск или планирования операций с территории США, без использования военных баз или портов союзников. Конечно, этот скептицизм военных не помогает политическому согласию внутри союза. Когда один из членов союза, в данном случае США, начинает задумываться о том, что же будет, если из всего военного потенциала союза он может в случае необходимости использовать только возможности Великобритании и Турции и, может быть, России или стран, образовавшихся после распада Советского Союза, которые даже не являются членами НАТО, то политическое соглашение в союзе явно ослабевает. По-моему, до недавнего времени Европа ничего этого не замечала. Дискуссия здесь, в Германии, шла о европейском скептицизме по отношению к НАТО и США. Они не видели, что в Вашингтоне тоже с большим скептицизмом относятся к Европе. Вот это отношение за последние две-три недели начало меняться. Именно поэтому европейцы начали с вниманием относиться к визиту Буша в Москву. Ведь ясно, что Соединенные Штаты более комфортно чувствуют себя, обсуждая общие проблемы безопасности с Россией и находя решение этих проблем с Россией, чем в своем традиционном окружении, где больше критики, чем конструктивных решений. Ирина Лагунина: Эдвина Кемпбел, профессор в Мюнхенском центре политических исследований. Одно из конструктивных решений обеспечения безопасности лидеров государств Североатлантического союза предложил премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. Встреча, напомню, проходила в 30 километрах от Рима, на военной базе Пратика ди маре. Однако чтобы сохранить впечатление торжественности и историчности момента, Берлускони, как говорят, лично распорядился построить несколько блочных конструкций, декорации, вызывающие в памяти очертания Колизея, дворцов римской империи и, отчасти, афинского Акрополя. Колонны из пенопласта, покрашенные под камень, и небесно-голубая материя под небо между ними. Для украшения интерьера археологический музей в Неаполе снабдил помещения статуями. Эти бутафорские дворцы с легкостью разбираются сразу после торжественной церемонии. В Европе много исторических мест, ставших символом, отсчетом политических событий. В том же Риме есть оформленный Микеланджело дворец, где в 57-м году были заложены основы Евросоюза. Есть географическая точка проведения Генуэзской конференции. Если поискать, то можно даже найти в Нюрнберге место проведения трибунала. У нового соглашения НАТО-Россия не будет географической точки отсчета, нулевого километра, или, если хотите, нулевой мили. Другие передачи месяца:
|
|
||||||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
