Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
ЭкслибрисРубен Давид Гонсалес Гальего - лауреат премии "Букер - открытая Россия" за лучший роман на русском языкеАвтор Рубен Давид Гонсалес Гальего
Сергей Юрьенен: Начну со слов, которые прозвучали вечером 4 декабря в московском отеле "Золотое кольцо": "Сегодня людям чрезвычайно важна прививка мужества. Мы очень склонны к панике и к катастрофическим настроениям. Вот книга Гонсалеса Гальего, кроме того, что это очень литературно достойная вещь, - это еще и такой великий урок мужества. Как сказал один из членов жюри, такого же рода книга "Как закалялась сталь" - это история умирания и гибели человека, тоже написанная инвалидом. А книга Рубена - это книга воскрешения человека через мощное интеллектуальное усилие. Это победа духа над материей"... Так объяснил премиальный выбор председатель жюри Яков Гордин, писатель и главный редактор журнала "Звезда". Заголовки новостей сейчас состязаются в сенсационности, вот несколько из трех десятков, появившихся на Интернете: РУССКИЙ БУКЕР ДОСТАЛСЯ ИСПАНЦУ... РОССИЙСКОГО БУКЕРА ПОЛУЧИЛ ПАРАЛИЗОВАННЫЙ ИСПАНЕЦ... РУССКОГО БУКЕРА ПОЛУЧИЛ ВНУК ИСПАНСКОГО ГЕНСЕКА... ДОСТОЕВСКИЙ ОКАЗАЛСЯ ИСПАНЦЕМ... БУКЕР ВЫБРАЛ МУЖЕСТВО... Из первых откликов. Электронная ГАЗЕТА. РУ. "Литературы у нас много. Книга Гальего - больше, чем литература. Букеровскому комитету большое спасибо: наверное, за всю российскую историю премии у Букера не было более достойного победителя. Но ощущение от итогов все-таки странное. Как если бы на конкурсе за лучше всего нарисованный огонь премию дали огню живому". Что сказать? Очередной ошеломительный поворот судьбы и международной литературной карьеры. С одной стороны, нет, видимо, в мире писателя, столь обделенного фортуной, как Рубен Давид Гонсалес Гальего. С другой, и это несомненно, что одарен он проклятой своей судьбой невероятно. Начать с того, что в крови - гремучая смесь. Андалузия и Страна Басков - от матери. "Пылающий континент" - индейцы и "чинос", латиноамериканские китайцы - от отца-венесуэльца. Родившийся в 68-м в Москве этот "децепешник" с душой кондора стал заложником международной коммунистической интриги и был спрятан от мира в Советском Союзе, где открыл для себя Россию. Рубен считает себя русским человеком и русским писателем, на что дает ему право жизнь, проведенная в статусе "железной маски" в таких местах, как Кремлевская больница, как ленинградский НИИ, как село Карташово под Волховым, как город Трубчевск, как рабочий поселок электролампового завода под названием Нижний Ломов... И все это - в горизонтали, ползком на локтях. И все это под надзором КГБ... Автор совершал подвиг самим фактом жизни, написала в "Новом мире" Елена Меньшикова, назвавшая книгу "Белое на черном" "свидетельством трагического восхождения Духа": кем быть? Только кондором, "чтобы наслаждаться полетом над долинами и каньонами, без которых его предки по отцовской линии не представляли своей жизни. Вот чей "пепел" стучал в грудь маленького мальчика, заставлял жить и бороться за жизнь вопреки унижениям. Человек, как любая тварь, рожден, чтобы быть свободным"... История книги началась в 2000 году, когда на Радио Свобода в Праге я получил по электронной почте из России первые тексты автора с невероятным именем и такой судьбой, которую была способна придумать только советская реальность. Факты были таковы: в Новочеркасске, откуда пришла почта, живет замечательный прозаик, никогда не опубликовавший ни строки. При этом от рождения парализован - причем, почти полностью. Выстукивает рассказы одним пальцем левой руки. При этом внук покойного генсека компартии Народов Испании... При этом разыскивает мать - и не могу ли я в этом ему помочь? Дело в том, что ей сказали, что он умер, а ему - что она от него отказалась... Весной 2001 года на волнах "Свободы" прозвучала первая передача Рубена под названием "Записки из детского дома". На основе этих записок и возникла рукопись, журнальный вариант которой был напечатан в "Иностранной литературе", а затем был выпущен питерско-московским издательством "Лимбус-Пресс" под названием "Белое на черном". Критика сошлась во мнениях: "Испанский мальчик, воспитанный в Советском Союзе, написал самую пронзительную книгу последнего времени. На чистом русском языке". Великую книгу, добавил Андрей Битов. Так или иначе - книга Рубена стала культовой в России: в Интернете появилась на всех инвалидных сайтах и в самых рейтинговых электронных библиотеках. Последовала номинация на премию "Национальный бестселлер" (ее получил Александр Проханов), выход в финал премии Андрея Белого (доставшейся Эдуарду Лимонову) и вот, наконец, премия "Букер - Открытая Россия"... Надо добавить, что тем временем Рубен - при всей своей неподвижности человек необычайно мобильный и добравшийся даже до Соединенных Штатов - нашел в Праге свою мать - Аурору Гальего, которая работает сейчас корреспондентом Радио Свобода в столице Испании. Туда я и позвонил Рубену 5 декабря - на следующий день после премиальной церемонии в Москве... Как чувствует себя лауреат русского Букера в Мадриде? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Уставшим. Отвечаю на телефонные звонки, отвечаю на электронные письма, уже устал, уже спать хочется. Буду отдыхать, если вечером никто не позвонит. Сергей Юрьенен: Мы на Радио Свобода расстались с тобой в момент, когда вы с матерью улетели в Мадрид. Мог бы ты вкратце восстановить историю до сегодняшнего дня?
Рубен Давид Гонсалес Гальего: Жили, я язык учил, более-менее как-то выучил, как-то понимал. Вникал в новую культуру, культура была абсолютно новая для меня. Все представления о загранице сводились к Америке, к очень короткому опыту. А Испания - это отдельная страна Европы, очень отличная от других европейских стран, имеет свои минусы, плюсы. В общем, мне нравится. Сергей Юрьенен: Здесь в Праге ты говорил, что считаешь себя русским человеком и, стало быть, русским писателем. Эта самооценка изменилась у тебя в Испании? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Я продолжаю быть более-менее близким к России. Я, конечно же, русский писатель, потому что я пишу по-русски. Другое дело, что, чем дальше отдаляешься от России, чем с большим количеством людей общаешься, я общаюсь, со шведами, с немцами, с испанцами, конечно, в большинстве своем, тем больше понимаешь, что есть очень много общего во всех культурах, а есть много такого, что объединяет всех нас. Я больше понимаю русскость в себе отсюда, чем, скажем, когда был в России. Сергей Юрьенен: После публикации в России твоя книга стала выходить в других странах и на других языках. Ты мог бы напомнить эти этапы? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Этапы повторялись в каждой стране: рукопись приносили в издательство, ее категорически отвергали, ее несли в другое издательство и так же категорически, еще с большим тщанием ее отвергали. Потом кто-нибудь сумасшедший наконец соглашался прочитать рукопись и опубликовать. Так произошло во Франции, так произошло в Испании. Но после публикации шквал писем, шквал успеха. Очень хорошая система распространения в Европе. Если книгу хотят купить - ее покупают. Да, я могу сказать - это были успешные годы и успешная книга. Сергей Юрьенен: Сейчас планируется в каких странах? Рубен Давид Гонсалес Гальего: В Италии, в Германии и на Тайване на соответствующих языках. Будет забавно посмотреть мою книгу, написанную иероглифами. Сергей Юрьенен: Легко ли писать, будучи писателем признанным, да еще теперь и коронованным? Рубен Давид Гонсалес Гальего: То же самое. На этот вопрос уже ответил однажды герой книги "Мартин Иден" - что до того, как я написал книгу, я был такой же, и после того, как я написал книгу, я остался таким же. Писать так же легко, так же трудно. Могу честно сказать - ничего не изменилось. Сергей Юрьенен: Сейчас в периодике появляются твои эссе, за которыми просматриваются очертания, видимо, второй книги? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Нет, нет. Эти эссе - это отдельные произведения, это, даже не побоюсь этого слова, это заказные произведения, когда меня просят о чем-то писать, я пишу. Но это не очертания второй книги - это отдельные журналистские статьи, некоторые даже очень хорошие, и ничего общего с литературной деятельностью это не имеет. Сергей Юрьенен: Тогда прямой вопрос: над чем работает лауреат? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Над второй книгой работает лауреат, только рассказывать об этом в интервью как-то неприлично. Выйдет книга, будем говорить о ней. Сергей Юрьенен: Хоть какие-то параметры? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Никаких параметров, никаких. Сергей Юрьенен: Фрагмент передачи "Записки из детского дома" - на волнах "Свободы" прозвучала весной 2001 года. Текст сына читает его мама - Аурора Гальего... Сергей Юрьенен: Расцвет коммунизма и его конец. Николай Островский и Рубен Давид... Обсуждая свой премиальный выбор, члены букеровского жюри не могли не вспомнить роман "Как закалялась сталь". Книга учила геройски умирать. Я держал в руках экземпляр в переводе на испанский. Пробитый пулей и залитый кровью безымянного бойца Республиканской армии. Дед Рубена, команданте этой армии, бежавший из осажденного франкистами Мадрида на последнем самолете, ценил роман Островского. Сам, впрочем, не погиб. Сумел выжить и при Сталине и при Франко. Генеральный секретарь компартии Народов Испании Игнасио Гальего, выпускник высшей школы Коминтерна, отправленный лично товарищем Сталиным на передний край борьбы за победу коммунизма на Иберийском полуострове, завершил свою жизнь на высокой триумфальной ноте. После смерти Франко Игнасио Гальего вернулся в страну, стал вице-президентом кортесов, испанского парламента, и в этом качестве одним из отцов новой конституции, под оригиналом которой его подпись рядом с росчерком короля Хуана Карлоса I-го. Жаль, что Игнасио не дожил до появления книги своего внука. Конечно, "Белое на черном" опровергает все, за что боролись коммунисты, но как гений выживания дед, я уверен, оценил бы эту новую героику внука - обращенную к воскрешению и к жизни... Вернемся к беседе с лауреатом русского Букера 2003 года. На линии Мадрид, на мои вопросы отвечает Рубен Давид Гонсалес Гальего... Расскажи нашим слушателям, как ты пишешь, потому что этот вопрос волнует многих. Рубен Давид Гонсалес Гальего: В смысле, технически как я пишу? Сергей Юрьенен: Например, ты постоянно вспоминаешь Гертруду Стайн, чему она тебя научила? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Гертруда Стайн вынуждает читателя самого делить большие предложения на маленькие, тем самым останавливаться. Я ставлю точки так часто, как это возможно, поэтому читатель вынужден останавливаться в местах точек. В общем-то делаю то же самое, только немного другим методом. Ничего больше, никаких секретов, все на бумаге, все на поверхности. Сергей Юрьенен: То есть ты пишешь все-таки сначала в уме? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Да-да, конечно, всегда в уме, а потом записываю. Сергей Юрьенен: А как ты удерживаешь всю эту информацию? Рубен Давид Гонсалес Гальего: А это привычка. Если у человека нет рук, он привыкает запоминать. Я удерживаю очень маленькое количество информации. Например, мои друзья-программисты, инвалиды, они держат в голове какие-то сногсшибательные формулы, огромнейшие формулы. Мы с вами, поверьте, не запомним не то, что этой формулы, а пары значков из этой формулы. Сергей Юрьенен: Рубен, в России на ноябрь этого года почти 11 миллионов инвалидов, и каждый год эта цифра увеличивается на один миллион. Твоя книга "Записки из детского дома" впервые прозвучала у нас по Радио Свобода весной 2001-го года. И начало 21-го века ознаменовалось поворотом общества в России в сторону этого мира безмолвия. В апреле 2003-го года, с некоторым опозданием, но президент Владимир Путин объявил этот текущий год Годом инвалидов, сказал, что решение проблем инвалидов - это отныне будет одним из основных направлений социальной политики Российского государства. Твои комментарии по этому поводу? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Ну, вообще я резко отрицательно отношусь ко всяким "годам инвалидов", "месячникам ударного труда", "субботникам" или каким-то таким акциям, которые должны длиться ограниченное время и в конце этого времени, мне кажется, что люди ждут тотального изменения всего. Очевидно, совпало две вещи: совпал развал Советского Союза, распад этой системы и необходимость говорить о тех вещах, о которых раньше не говорили. Вот эта необходимость говорить, очевидно, дошла и до самых высших кругов власти. Вот теперь начинают говорить. Между тем шагом, когда начинают говорить и начинают делать, огромное расстояние, огромный промежуток, огромное море работы. Что изменилось? В принципе, появились очень хорошие русские инвалидные коляски, этого не было раньше, даже появились первые электрические инвалидные коляски, сделанные в России, я не знал об этом. И, как я предполагал, их делают те предприятия, которые раньше работали на космос. Появилось много того, чего не было. Но на общем фоне обнищания, конечно, эти успехи смазываются, эти успехи не так заметны. Слово "инвалид" не так стыдно сказать. Инвалиды общаются, очень многие работают. И, что мне нравится, очень много инвалидов-программистов. Появились компьютеры - это вообще никак не связано с политикой, это, скорее, достижение технологии. Для очень многих компьютер является почти единственной возможностью выжить во всех смыслах - духовном, интеллектуальном и материальном, моральном, даже в физиологическом. И технический прогресс, с одной стороны, экономический откат в стране, с другой стороны. Очень много всего, о чем нельзя сказать коротко, а говорить длинно я не умею, не привык, не могу, не имею права, я все-таки там не живу. Сергей Юрьенен: Скажи, можно ли ожидать появления других писателей-инвалидов? Рубен Давид Гонсалес Гальего: Я думаю, что инвалидность не имеет к этому никакого отношения. Можно ли ожидать других писателей вообще? Да, в России появится очень много писателей и очень скоро. Я думаю, они появятся в технической среде. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
