Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-04-02]
Документы прошлогоРедактор и ведущий Анатолий Стреляный Из почты Сталина 1931 г. В своем письме коммунист-железнодорожник Сверчков использовал сокращение "ВКП (б)" - Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков). "Москва, 15 апреля 1931 г. Тов. И.В. Сталину. Уважаемый товарищ Иосиф Виссарионович! Обращаюсь к Вам с вопросом, по поводу которого существуют сомнения у многих членов ВКП (б), но они не решаются поднять его из опасения быть обвиненными в "уклоне", по крайней мере, те, с которыми мне проходилось говорить. Я не боюсь таких обвинений и помню, что в партийной практике товарищи очень часто обращались к авторитетнейшим руководителям партии с письмами, подобными моему, и получали общие принципиальные разъяснения, важные не только для них персонально, но и для правильного разрешения на практике важнейших вопросов партийной политики и тактики. На пути к полному объединению пролетариата всего мира стоит одно обстоятельство, лежащее вне классовой борьбы и неустранимое победой мировой революции, - это различность языков. Призыв к рабочему классу СССР: "Изучайте иностранные языки" - является очень важным, и наша партия совершенно правильно развивает через Наркомпрос техникумы и курсы, на которых рабочие учатся овладению иностранными языками. Но это линия встречает отклонения в пределах самого СССР, и это обстоятельство вызывает некоторые недоумения. Огромное большинство населения СССР говорит и пишет по-русски. Казалось бы, естественным принятие правила, по которому отдельные населяющие СССР народности - отнюдь не в ущерб своему национальному языку - изучали бы в школах и русский язык, подобно тому как необходимо упорядочить изучение в школах английского и немецкого языков (я не говорю о французском, не имеющим такого значения). Но практика наших отдельных национальных республик и объединений, входящих в СССР, не отвечает этому требованию, и достаточных мер для изучения населением русского языка не принимается, а иногда он и совершенно игнорируется. Здесь, хотя мы насчитываем уже 14-й год существования Советской власти - еще имеют силу... тенденции противодействия былой "руссификации" отдельных национальностей, выливавшиеся в демонстративную вражду ко всему тому, в чем заподазривался оттенок этой былой "руссификации", и на этой почве развивался своего рода национальный шовинизм, с которым партия вела и ведет борьбу. Этот шовинизм выливался иногда в формы, вредящие делу... Шовинизм этот выливался и выливается еще иногда и теперь прямо в травлю русского языка во что бы то ни стало, без всякого учета целесообразности такой травли. Мне не нужно говорить Вам, что ни я, ни другие члены ВКП (б), совершенно не заражены никакими стремлениями к "руссификации" отдельных многочисленных народностей, населяющих СССР. Я нахожу вполне правильным введение там, где это представилось возможным, латинского алфавита. Мне приходилось слышать от иностранцев мнение, что Октябрьская революция напрасно остановилась перед заменой русского алфавита латинским, и я думаю, что этот вопрос - после полной ликвидации неграмотности населения СССР - станет на очередь и будет разрешен в положительном смысле. Но мне кажется неправильным отсутствие обязательного преподавания русского языка во всех школах СССР, так как такое преподавание, прежде всего сильнее сплотило бы трудящееся население СССР без различия национальностей. Национальные языки развивать необходимо, и обучение русскому языку никак не должно итти за счет национального. На национальных языках мы имеем и будем иметь множество больших и значительных произведений литературы и поэзии с их исключительным колоритом, представляющих собой большой вклад в общее культурное богатство нашей страны. Надо всеми мерами бороться со всеми попытками к "руссификации" отдельных национальностей... Но надо так же твердо пресечь противоположные проявления шовинизма, враждебного русскому языку, и совершенно устранить такое положение, при котором совет украинскому рабочему изучать английский язык принимается, как благожелательный, а такой же совет изучать русский язык влечет за собой иногда обвинения в "великодержавности" и встречается почти всегда враждебно. Вот вопрос, который является неясным многим членам ВКП. С комм. приветом Дм. Сверчков Москва 40, Ленинградская слободка 7/9 кв.10".
Из почты Ворошилова 1953 г. В письме зэка Дьяченко использованы сокращения: ОИТК - отдел исправительно-трудовых колоний, ОЛП - отдельный лагерный пункт. "Председателю Президиума Верховного Совета СССР Климентию Ефремовичу Ворошилову От заключенного Дьяченко Григория Гавриловича, 1924 г.р., осужденного по ст. ст. Указ от 4.6.47 г. и 58-14, сроком на 15 лет. Это не жалоба, это не просьба о помиловании и это не вымысел или праздная игра слов, дабы вылить их в какие-либо другие корыстные формы. Обращаясь к Вам и в лице Вашем к наигуманнейшему правительству во всем мире - моему родному Советскому правительству, - я прошу Вас, Климентий Ефремович, уделить несколько минут Вашего внимания с тем, чтобы прочесть это лично. В 1946-47 гг. в результате ухудшения материально-бытовых условий в отдельных лагерях в результате резкого увеличения числа преступников, принадлежащих, по никем не писанному "воровскому закону", к той или иной группировке, ... началось резкое разграничение между ними, которое специализировалось в некоторых лагерях лагадминистрацией в целях "скорейшего исправления" преступников, что приводило к массовым убийствам между враждующими группировками, а иногда и к массовым расстрелам их охраной. Примером может служить расстрел на пересылке в бухте "Ванино" в 1949 году, в сентябре месяце, в 7-й зоне. В Карлаге образовалась своего рода банда во главе с Пивоваровым, Зубаревым и др., которой некоторые из лагерных начальников охотно пошли навстречу в своих, вышеупомянутых целях. Так началась кровопролитная резня, что называлось "трюмление воров честных", т.е. насильственное отречение их от "воровских рамок"... и в результате которой погибли многие, многие тысячи заключенных. Пользуюсь враждой между этими заключенными, в отдельных лагерях чинились произволы, кои трудно описать. А что творилось на "Печоре", на "Воркуте", в Тайшетлаге, в БАМлаге, в лагерях Урала, в Карлаге, не говоря уже о Колыме? Кто, будучи в те годы на Колыме в заключении, не содрогнется при упоминании слова "Глухарь"? Сейчас этого штрафного лагеря нет. На его месте разведывательные канавы, по обочинам которых, как грибы, белеют человеческие черепа - следы каких-то "гаранинских произволов", один из представителей которых до сих пор безнаказанно работает на ОЛП №1 предприятия им. Гастелло - некто Козлов, начальник надзорслужбы. Совсем недавно, в 1949-50 гг. его можно было видеть с железной тростью в туках на ОЛП №9 предприятия им. Тимошенко. От этой трости на теле некоторых заключенных до сих пор остались рубцы и шрамы. Так, например, Девятков Николай Семенович, случайно "подвернувшийся" под пьяную руку его, до сих пор носит на шее рубцы. Но стоит ли говорить о Козлове, о Комарове, о Кошичкине им подобных произвольниках? Была война и подобного рода "беспорядки" присущи ей, а здесь - за тысячи километров от Москвы и тем более. Но факты свидетельствуют о том, что они не прекращались вплоть до 1952 года и некоторые из них - по сей день. Опять-таки не стоит говорить о надругательстве над личностью заключенного, о "простом его избиении" (а о зуботычинах и вовсе!), о всевозможных "технических издевательствах", например: не давать воды и пищи сутками, раздевать донага на 40° морозе, травить собаками и т.д. и т.п. Это здесь считается "нормальным явлением" и жаловаться на подобного рода "строгость" категорически запрещается. Достаточно рассказать один случай, чтобы увидеть, до какой низости докатились некоторые из работников лаг. администрации, пользуясь тем, что их мерзости не видно из Москвы за Яблоневыми хребтами. В июне 1951 г. под горой, ... был обнаружен труп неизвестно кем убитого человека. Наша бригада работала невдалеке от этого места, куда прибыл ст. оперуполномоченный ст. лейтенант Гордон, один работник в форме и представитель медицины женщина (фамилий не знаю). Было выделено из бригады четыре человека для перенесения трупа в удобное для расследования место, среди которых был я. Положив на настил, труп перенесли в указанное место. Приблизившись не ближе 5 м., все трое, закрывая носы платочками, стали повелевать нам необходимое для расследования. И, хотя в убитом без труда можно было узнать мужчину, ст. лейтенант Гордон, будучи в нетрезвом виде, не преминул посмеяться, что, де-мол, это вовсе не мужчина, а женщина. Потом нас конвой увел в лагерь. Прошел ровно год, бригада Волкова била котлован в том месте, где год тому назад это случилось. Мы увидели, что тот же труп лежит на том же месте и в том же положении. А когда один из рабочих обратился к конвою с тем, чтобы предать погребению прах, тот, оборвав матом его, пригрозил, что, де, мол, и Вам то будет за Ваше соболезнование. Нелегально упросили бульдозерщика, проезжавшего мимо, чтобы тот набрал лопату и прикрыл прах, что он и сделал (бульдозер №15039 21 июня 52 г.). 10 апреля меня затащили на вахту и избили до полусмерти, одев дважды смирительную "рубашку". Потом бросили в изолятор, предварительно избив еще в коридоре его. А что я сделал? Просто я ненадежный человек на случай комиссии, которые частенько стали заглядывать к нам в тайгу. Но вот беда только в том, что о ее прибытии узнают заблаговременно и производят соответствующий "инструктаж" и "наведение порядка". И пропащая та головушка, кто посмеет о чем-либо заикнуться комиссии. Так и сейчас. Вчера был майор из Дальстроя. Я лежу с отбитыми почками в постели, весь в синяках, но не посмел подняться и сказать об этом майору, потому что вместе с ним был начальник ОЛП и начальник надзорслужбы серж. Коретчук, который собственными сапогами поотбивал мне почки, дабы не было еще хуже, т.е. БУР и т.д., где я не доживу до тех светлых дней, за которые оставил на полях Украины половину своей крови в годы Отечественной войны и в которые я так верю теперь... Я - жертва шаблонного, несерьезного ведения следственного дела и самого судебного процесса. Обыкновенный дебош по пьянке был вылит в форму ночного грабежа и по Указу от 4.6.47 г. был осужден сроком на 15 лет. После, увидев эти "процессы трюмления", о которых я говорил выше (резали "воров", прибывших Джамбульским этапом на штрафной лагпункт №4 Саранской ОИТК в январе или феврале 49 г.), я бежал, хотя и знал, что Советская Русь велика, но уголка, где бы смог приютиться преступник, в ней нет. Но я бежал не для того, чтобы просто "добыть свободу". Нет. Я бежал для того, чтобы рассказать об этом первому же коммунисту. И я рассказал. Я рассказал Борису Васильевичу Виноградову - зав. сельзохотделом при Карагандинском обкоме партии. Через 5 дней у себя же на квартире я был взят и осужден 24 апреля 1949 г. Петропавловской выездной сессией лаг. суда сроком на 15 лет по ст.58-14. Никогда я не вникал в суть этой статьи. Лишь теперь, после Указа об амнистии, мне пояснили, что я - контрреволюционный преступник. А я ведь уже был на пороге в ряды всемогучей партии - нашей КПСС. А теперь я - контрреволюционный преступник. Это не верно! Я родился и вырос при советской власти. Меня учили и воспитали, как и всех советских юношей. Я 5 лет носил комсомольский билет и гордился этим... Я отстаивал независимость Родины, меткими выстрелами из "Шкаса", разя пресловутых ассов из дивизии "Рихтгофон". Я отдал все, что мог отдать, мой молодой организм и сознание во имя свободы, которой теперь меня лишили на 15 лет! А сколько здесь, рядом со мной таких, у которых ст.59-3 или такая же 58-14, но срок 25 лет! Когда радио принесло нам такую скорбную весть, как смерть великого Иосифа Виссарионовича Сталина, многие из заключенных просто пали духом. Стали поговаривать, что, де, мол, если при жизни такого вождя, как И.В. Сталин, чинились всякие безобразия по лагерям, то теперь, мол, "пропали". Но когда тут же вслед мы услышали и увидели прямую и очевидную заботу нового Советского правительства, когда мы услышали, как гром разящие произвольников, слова ЦК КПСС, прямо и открыто произнесенные всему советскому народу, многие из нас, почти павшие духом, как будто воскресли. Теперь я уверен в том, что Правительство, возглавляемое Вами и Г.М. Маленковым, непременно доберется и до тех, кто прячет свои беспорядки, бесчинства, всякие безобразия за хребтами, далеко от Москвы. Теперь я, лежа в постели от "комаровской профилактики", уверен, что этому безобразию на Колыме скоро придет конец. Убедительно прошу Вас, Климентий Ефремович, ускорить его. З/к Дьяченко 18.4.1953 г."
Из почты Брежнева 1963 г. Фамилии участников этой драмы изменены. "Председателю Президиума Верховного Совета СССР Л.И. Брежневу От Рашновой Галины Викторовны 1947 г. рождения, проживающей Ленинградская область, г. Гатчина. Жалоба В феврале 1962 г. я познакомилась с Аковым Геннадием Александровичем, 1938 года рождения, на вечере. С этого времени до мая 1962 года мы дружили, а в майские дни Геннадий сделал мне предложение и мы, с согласия родных, стали жить, как муж и жена. Еще будучи только знакомым, Геннадий мне все рассказал о своей неудавшейся первой женитьбе, он ничего не скрывал и не обманывал меня. Первый брак у него не был расторгнут и я, зная это, все-таки согласилась с ним жить. Наше семейное положение было не очень хорошим, работала одна мама, имея еще брата 10 лет. Мне же после окончания 7-летки негде было устроиться на работу не имея паспорта. Геннадий был для меня первым человеком, который не посмотрел на убожество нашей жизни и всем, чем мог помогал маме и мне. Я была счастлива тем, что видела от Геннадия. Он был внимательным, ласковым. Он находил время, придя с работы усталый в нашу маленькую 11-метровую проходную комнату, позаниматься с братом, помочь ему в учебе, сделать все по хозяйству, где требовалась мужская рука, за что раньше мама должна была платить из последнего нанятому человеку. Мы жили хорошо, спокойно. Я была бесконечно счастлива тем, что я нужна ему так же, как он нужен был мне. Но людская злоба, зависть от того, что в нашу бедную семью пришел покой, радость, счастье помешала нашей нормальной жизни. Вдруг "общественность", которой раньше было безразлично как мы жили, которая равнодушно проходила мимо фактов разнузданности, хулиганства, потому что происходило в семьях власть имущих, решила встать на мою "защиту". Помочь получить площадь, хотя мы коренные гатчинцы и пострадали от авиакатастрофы в 1946 г., они не сочли нужным, а вот здесь сразу было собрано и собрание и десять заявлений о том, что я вышла замуж. Да, пусть рано, но лучше быть вместе с одним человеком, которого любишь и уважаешь, и он тебе платит тем же, чем так, как мои многие сверстницы пуститься в разгул, пьянство, узнав в 15-16 лет мужчину и не одного. Мы жили никого не трогали. Нет, нужно было женщине, старой пенсионерке, которая имеет незаконнорожденного ребенка, которая сожительствует с мужчиной моложе себя и жена которого приходила не раз устраивать скандалы, вот этой женщине понадобилось вмешаться в мою жизнь. Им видно нравится, когда льются слезы, когда я в 16 лет узнала, что такое судья, прокурор, суд! Вот это помощь! С ноября 1962 года для меня жизнь превратилась в пытку каждодневную, в моих волосах появилась седина, вот чего добилась "общественность". В декабре 20 числа 1962 г. Геннадия, после очередного вызова к следователю Гатчинской прокуратуры, арестовали по статье 119 ч.I. Арестовали у меня на глазах, бросив одну в коридоре Гатчинской прокуратуры со слезами. Два милиционера увели Геннадия, как преступника. Один, второй, третий вызов к следователю Ивановой Л., которая упорно добивалась от меня признания в том, что Геннадий меня изнасиловал. Она каждый раз доводила меня до слез. Какая глупость, какой мерзкий, отвратительный подход! Нет, я сама говорю, кричу во всеуслышание - я сама, сознательно, полюбив человека пошла на связь не всю жизнь с ним. Они (прокурор, следователь) жалеют меня! Не нужна мен их жалость, пусть они лучше жалеют наши загубленные жизни. Конечно, проще взять от меня Геннадия и посадить в тюрьму на полтора года лишения свободы, чем найти настоящих преступников, которые изнасиловали, изуродовали 9-летнюю девочку Наташу с Мариенбурга (пос. Рошаля), прах которой покоится на Гатчинском кладбище. Здесь нужен труд, а со мной и Геннадием просто! Я много читала, читала о работниках прокуратуры, для которых освобождение человека было подлинной радостью. Но теперь я убедилась на собственном опыте, что такое суд! Хамское отношение. И это люди, за которых народ подает голос, которых избирает народ! Я еще никогда не голосовала и никогда не пойду, у меня не поднимается рука отдать свой голос за людей, которые ничего человеческого не имеют, которые отобрали у меня мужа, а у будущего ребенка отца. Как хамелеон меняем свою кожу, так члены "правосудия". Оказывается только в книгах пишут одно, а на самом деле в жизни бывает совсем другое. Если бы Вы присутствовали в областном суде, когда я подала жалобу о пересмотре дела! 28 февраля 1963 гола самый черный день в моей короткой жизни. 11 часов дня. Назначен суд, но состав суда еще неизвестен. Я, с матерью и свекровью, до часу болталась по роскошному особняку областного суда. Наконец, "господа" соизволили начать свою работу. Они не посчитались ни с чем. Полуразвалившись в судейском кресле председатель Смирнов А.А., и подстать ему, члены суда Никитина и Смирнова начали "пересмотр" дела. Мне не дали раскрыть рта: "А ты замолчи, что ты понимаешь, не реви, девчонка". Вот так разговаривали со мной люди, которым народ доверил вершить правосудие. Им важно было, что купил мне Геннадий, они посмеялись над моим пальто, над моей одеждой. Да, я не в чернобурках и не в котиковом пальто, у нас слишком много дыр было других, из-за которых и развод-то я не разрешала брать пока Геннадию. Он хотел, но я попросила подождать его с разводом. Мы жили на зарплату, которую получал мой, пусть незаконный, но муж, муж, самый дорогой для меня человек! И не ради чернобурок я связала свою судьбу с Геннадием, а ради человеческой жизни. А там, в суде, оказывается встречают по одежде! Я обращаюсь теперь к Вам. Это будет последним письмом, криком моей души, помилуйте моего мужа. Верните мне его, мне и моему ребенку. Или только тогда помогают, когда по-существу помощь уже не нужна!? Когда несколько таблеток люминала сделают свое дело. А этого видно добиваются ведением всего дела. Кому -то я мешаю, мешаю я и мой муж, которого упрятали за решетку, сделав из него преступника. Я не знаю уже еще кому писать. Решила Вам. Я не девочка, я женщина и будущая мать, поймите хоть Вы это, если есть хоть капля человечности. Помилуйте моего мужа, верните мне его и моему ребенку. Я вас очень и очень прошу, умоляю Вас. Или я должна буду сделать себе что-нибудь и ребенку. Пускай я погублю себя и ребенка, зато уж не буду больше мучится. Я Вас очень прошу, помогите мне. Рашнова". К жалобе Рашновой приложена сопроводительная записка: "Товарищу Брежневу Л.И. Считаю необходимым проинформировать Вас о поступившем на Ваше имя заявлении 16-летней Галины Рашновой (Ленинградская область, г. Гатчина). Рашнова просит освободить из заключения отца ее будущего ребенка - Акова 24 лет, осужденного за сожительство с ней, как с несовершеннолетней, к 1 году 6 месяцам лишения свободы. В противном случае она намерена, как видно из заявления, покончить с собой. Работник Приемной разговаривал по телефону с матерью Рашновой - гр. Побоевой Т.В. Она подтвердила достоверность изложенных в письме фактов. Мать заявительницы была предупреждена по телефону о настроении дочери. 16 апреля 1963 г. П. Савельев". В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива социально-политической истории. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
