Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-11-02]
Документы прошлогоРедактор и ведущая Ирина Лагунина Первый глава государства рабочих и крестьян Владимир Ленин считал, что газета должна быть коллективным пропагандистом, агитатором и коллективным организатором. В советское время перед прессой была поставлена еще одна задача - быть доносителем. В соответствии с этим указанием ташкентский корреспондент "Правды" Муханов в очередном секретном письме в центр "разоблачает" председателя Совета Народных Комиссаров Узбекистана Султана Сегизбаева.. "Совершенно секретно. Сев хлопка в Узбекистане в этом году заканчивается раньше прошлого года дней на десять. Со стороны руководства ЦК КП (б)Уз. севу уделяется много внимания. Хуже дело с промышленностью - она фактически без руководства. И не случайно один из крупнейших заводов Ташкента - завод имени тов. Кагановича - систематически выполняет план на 70 - 80 %. Такое тяжелое положение на заводе не тревожит ни горком партии (которого фактически не существует), ни ЦК КП(б)Уз. Не многим лучше положение и на заводе "Сельмаш". На днях на "Сельмашзаводе" проходило партийное собрание. Работу парткома признали удовлетворительной. Выставили кандидатов для голосования в новый состав парткома, а голосовать по случаю позднего времени, решили на следующий день. Ночью на заводе были аресты. В число арестованных попало несколько человек из списка кандидатов, подлежащих голосованию в новый состав парткома. (...) На днях взяли целое шпионское гнездо из Китайского факультета. В Хорезмской области арестовали 2 секретарей райкомов партии, из числа "новых". Аресты в Ташкенте стали обычным явлением. Каждый день с заводов и учреждений берут по 10 и больше человек врагов народа. (Кстати, ташкентская милиция, по моему мнению, безобразничает: она днем перегоняет из одного места заключения в другое арестованных целыми пачками (человек по 30 - 40) и гонит их по всему городу. Народ останавливается. Вид арестованных вызывает не презрение и ненависть, а жалость. Начинаются разговоры о случаях невинно арестованных людей и т.п. Не знаю, но мне кажется, что здесь подобные "переходы" делаются с провокационной целью. Неужели нельзя для этой цели использовать в Узбекистане несколько специальных машин?). Приведенные, и многие другие, факты арестов врагов народа показывают, что очищение парторганизаций Узбекистана проведено недостаточно хорошо. Новые кадры отделами ЦК КП (б) Уз. и горкомом партии подбираются наспех, без глубокой проверки. Позвонят в НКВД, возьмут справку, этим и успокаиваются. Как будто НКВД всеведущая организация. А когда вновь посланного разоблачают как врага народа, то эти руководители утешают себя примерно так: Что мы здесь проморгали - это факт. Но ведь мы запрашивали НКВД! В результате создается безответственность. Естественно, что враги, еще держащиеся на руководящей работе, места (откуда были изъяты враги) заполняют новыми врагами, а когда берут и этих, они посылают других и опять врагов. Как правило, ни одна организация, выдвигающая новые кадры, не использует такой канал, как отделы писем редакций, в которых почти о всяком чуждом есть сигналы рабкоров. Здесь до того привыкли к словам "враги народа", что говорят о них не как о действительных врагах, а бесстрастно равнодушно. Приведу один яркий пример такого "равнодушия". Секретарь ЦК КП(б)Уз. Юсупов недавно выступал на партийном собрании текстильного комбината. Рассказывая о разрыхлении земли, посеве хлопка, проведенном в Ферганской области, и проверке всходов, он, как бы между прочим, сообщил о том, что в Намангане за последние полгода арестовано около пятисот повстанцев. Сказано это сообщение без страсти, без ненависти. Кому оно нужно в таком виде? Оно не мобилизовало народ и потому, что коммунисты уже давно не доверяют бывш. третьему секретарю ЦК КП(б)Уз. Худайкулову и председателю СНК Сегизбаеву. Сейчас Худайкулов освобожден от обязанностей секретаря ЦК КП(б)Уз. "в связи с поступившими компрометирующими его материалами:" и : послан в Самарканд на должность директора Университета. Решение, по меньшей мере, странное и потому, что руководство ЦК КП(б)Уз. отлично знает о том, что Самарканд - худайкуловская вотчина. Где, как не в Самарканде, ему и развернуться?! Руководство ЦК КП(б)Уз. также отлично знает о том, что икрамовско-ходжаевская банда много сделала для того, чтобы засорить социально чуждыми элементами так называемый Самаркандский студенческий городок и, в частности, университет. Казалось бы, именно туда, в Самарканд, надо послать человека, до конца преданного делу партии, однако, сделано наоборот. При решении вопроса об освобождении от работы Худайкулова, "интересную" позицию занял Сегизбаев. Он резко выступил против предложения использовать Худайкулова полпредом в Москве, потому что ему нельзя доверять, а через полчаса он уже просил секретарей ЦК отпустить Худайкулова к нему в заместители. (Корреспондент "Правды" поставил также в вину Султану Сегизбаеву факт возвращения в Узбекистан многих раскулаченных, среди которых были отец, дядя, братья, свояки председателя СНК Узбекистана, а также прием раскулаченных в колхозы и их активную работу в колхозах). Эти факты о деятельности сегизбаевцев ставят под сомнение всю прошлую активную революционную деятельность Сегизбаева (борьба с басмачеством, Икрамовым и другими). Возможно, что это "борьба" была маскировкой на протяжении долгого времени. На одном из последних заседаний СНК Сегизбаев выступил явно с вредительскими установками. Обсуждался план реконструкции Ташкента. Научно было доказано, что Ташкент можно и нужно строить в направлении текстильного комбината, что в Ташкенте можно и нужно строить 4-этажные дома (что не исключает постройку домов с меньшим количеством этажей) и довести количество жителей с 600000 до 900000. Без всяких обоснований Сегизбаев поставил все вверх ногами. Он предложил строить город в противоположном направлении, хотя там близко подпочвенные воды и имеются ямы, он предложил строить дома не выше, чем в два и три этажа и довести количество населения до полутора миллионов человек. Ошеломив всех таким выступлением, он спросил: - Возражений нет? Все молчали. - Принято, - заключил Сегизбаев. Расширение города на много километров вызовет дополнительные затраты на канализацию, трамвай и проч. Миллион пятьсот тысяч жителей потребуют работы, следовательно все промышленное строительство придется сосредоточить в Ташкенте (сейчас в Ташкенте 30 тысяч промышленных рабочих), перевести сюда из областных центров все учебные заведения, и, видимо, открыть много базаров, на которых бы свободные от работы люди занимались спекуляцией. То, что враги подняли голову, активизировались и то, что они в Узбекистане далеко не разбиты, говорят и такие факты: недавно в одной из пограничных частей было отравлено тортом 50 человек (умерло трое детей, остальные выздоравливают). То, что это сделал не "кустарь одиночка", оставшийся от прежних лет, видно из того, что в Ташкенте таким же путем (через пирожное и торты) готовилось массовое отравление населения города (приурачивалось к майским дням). Как видим, в армейских и гражданских организациях враги действуют одним и тем же оружием. Видимо, руководят ими одни и те же люди. Этот вывод напрашивается и потому, что очищение от врагов и в гражданских, и в армейских организациях идет силами НКВД, а партийная организация, как правило, стоит в стороне. Муханов". В своей секретной записке корреспондент "Правды" Муханов дал "сигнал" к разработке и нескольких высокопоставленных военных чинов. Из редакции "Правды" копия письма Муханова 13 мая 1938 г. была направлена по трем адресам: "ЦК ВКП (б) товарищу Сталину, Совнарком ССР товарищу Молотову, НКВД СССР товарищу Ежову". В 1938 г. Султан Сегизбаев был арестован и в феврале 1939 г. расстрелян, реабилитирован посмертно. Предшественник Сегизбаева на посту председателя СНК Узбекистана Файзулла Ходжаев летом 1937 г. был также арестован и в марте 1938 г. приговорен к смертной казни на судебном процессе вместе с Рыковым и Бухариным. Реабилитирован посмертно. Упомянутый в письме Акмаль Икрамов с 1929 г. был первым секретарем ЦК компартии Узбекистана. В сентябре его арестовали по делу так называемого "Антисоветского правотроцкисткого блока" и в марте 1938 г. расстреляли. Акмаль Икрамов, активный участник борьбы за советскую власть в Узбекистане, был реабилитирован в 1957 г. Из почты Михаила Калинина, 1938 г. 37-38-й годы - эпох сталинских чисток. О том, какие проблемы вставали перед родственниками арестованных органами Народного комиссариата внутренних дел, рассказывает одно из писем, адресованных председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину. "К Вам, Михаил Иванович обращаюсь я со своим горем, зная, что ни одна просьба не остается без ответа. Я учительница. Рабочий стаж 9 лет. Последние два года работала на ст. Рахья, Всеволжского района Ленинградской области в Гладкинской неполной средней школе. Вела 2 класс. 25 августа 1937 года, перед началом учебного года органами НКВД был арестован муж. Причину ареста и судьбу мужа я не знаю в течение 13 месяцев. Свое горе я забывала в работе и не безрезультатно. За девять лет работы я впервые добилась 100% успеваемости класса. Дочка моя Галина Бызова, окончила нынче семилетку, получив свидетельство по всем предметам "отлично". Мы были счастливы своими успехами. Я получала 235 р. зарплаты при бесплатной квартире, отоплении и освещении (сельская местность). Я и дочь ни в чем не ощущали недостатка. В апреле месяце 1938 г. с меня была взята подпись Всеволжским НКВД о невыезде с места жительства. 6 июня 38 г, в первый день моего отпуска, я снова была вызвана в НКВД, где мне предложили в течение семи дней выехать из погранзоны. Я дала подписку на г. Ржев, Калининской области. Деньги, полученные за отпуск, часть истратила на билет и багаж, а на остальные жила месяц в поисках работы. Я не волновалась о том, что у меня мало денег. Я твердо решила не использовать отпуск и сразу же приняться за работу, дав возможность подкрепить здоровье дочки к будущему учебному году. Но мои надежды не осуществились. Два месяца я жила в г. Ржеве не имея никакой работы. На третий месяц я получила работу в ларьке продавать квас и морс. Зарплата в месяц 125 руб., а за комнату я должна платить 50 рублей. На мое заявление гороно и облоно ответили: "Мест в г. Ржеве по начальным классам нет". Работая в ларьке я была приглашена на фабрику в школу стахановцев вести русский язык за 4 класс. Оставив работу в ларьке, я ушла на фабрику. Мне предложили подать заявление, чтобы принять его в штат. Подав заявление и приложив автобиографию, я на другой день получила от завуча ответ: ввиду того, что мой муж арестован, я не могу работать в школе стахановцев. Как мне жить Михаил Иванович, как я могу воспитывать дочь и дать ей возможность окончить среднюю школу, когда я мать, здоровая женщина, не лишенная прав гражданства, не имею работы и сама живу ни помощь сестер. Имею ли я право так жить? Я даже книги к учебному году не купила, а ей прислали сестры. Нужна ли я стране? Стоит ли мне жить? Я в отчаянии. Научите и помогите, Михаил Иванович, как мне жить? Бызова Л. 1 октября 1938 г. г. Ржев, Калининской области". Одной из составляющих кампании "большого террора" была высылка из Советского Союза иностранцев. Что им инкриминировалось, почему именно в эти годы советское руководство решило таким образом "очистить страну". Впрочем, сначала о самой кампании "большого террора". В студии в Москве историк Елена Зубкова. Елена, передаю слово Вам. Спасибо, это была историк Елена Зубкова. Письмо председателю президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину. От женщины по имени Анна Францевна Горная, чешки. Сама она, правда, чешской себя не считала. 1938 год. "Заявление: 4-го января т.г. при получении вида на жительство из иностранного отдела Владивостокского облисполкома, мне было отказано в дальнейшем его продлении и было предложено выехать за границу. Основанием к этому послужило лишь то, что я состою в чехо-словацком подданстве. Никогда за границей не была, ни одного иностранца в жизни не знала. Во Владивосток приехала совместно с отцом-музыкантом в 1912 году одного года отроду и больше оттуда никуда не выезжала. Я училась в русской школе, не знаю кроме русского никакого другого языка. Замужем за русским советским гражданином, иной родины кроме Советского Союза не имею и мое чехо-словацкое подданство является лишь случайностью, в которой я очень мало повинна. Паспорт для меня был получен моим отцом, когда мне стало 17 лет, так как до этого я была записана в его паспорте. Моя вина состоит лишь в том, что сразу же после отъезда отца за границу в феврале 1929 года я не оформила советского гражданства, что опять-таки произошло благодаря моей молодости, так как я не придавала большого значения паспорту, зная, что независимо от паспорта я советская гражданка и иной родины у меня нет кроме Советского Союза. Тем не менее, иностранный отдел Владивостокского облисполкома вида на жительство мне не выдал и предложил покинуть Советский Союз хотя я и пыталась перейти в Советское гражданство. За границей же проживает лишь два брата, уехавших с отцом в Шанхай 9 лет тому назад, причем так после смерти отца в 1936 году я получила от них лишь два письма, из них последнее в середине 1937 года, а им не писала с 1936 года, я даже не знаю, где они теперь находятся. Тем более, что мои братья и до отъезда их за границу проживали с отцом, я жила с матерью, которая развелась с отцом в 1923 году. Я к ним не имела особенной близости, и рассчитывать на их помощь конечно не могу. В Советском Союзе я имею мужа, мать и сестру - все Советские граждане, за границей никого, и мне некуда ехать, я совершенно не имею средств, так как, получив весьма ограниченную сумму денег при расчете на службе, я едва набрала на дорогу для приезда в Москву. Убедительно прошу рассмотреть мое заявление и разрешить мне жить и трудиться в моей родной стране приняв меня в советское гражданство, дав мне возможность в дальнейшем проживать с моим мужем, с которым я прожила 8 лет. Я беспрерывно служила во Владивостокском коммунальном ломбарде приемщицей в течение 6 лет. Срок моей визы истекает 17 февраля 1938 года, я не имею средств, поэтому настоятельно прошу разобрать мое дело в ближайшие дни. А. Горная 9 февраля 1938 года". "М.И. Калинину От трудпоселенца п. Холмолеево Няндомского р-на Архангельской обл. Вибе Геррагда Корнеевича Мне 14 лет, окончил я 6 классов Няндомской средней школы и имею большое желание учиться дальше, чтобы стать полезным человеком, но в настоящее время кажется, что к этому не имеется возможностей. Мои родители арестованы за контрреволюционную деятельность и у меня остался один брат, который меня не может обеспечить. РОНО меня в детдом не принимает, потому что нет местов и хотят отправить в Профтехшколу, где я должен учиться на столяра, но у меня нет желания к этому, и, тем более что у меня здоровье очень слабое. Что мои родители имели против Советской власти, я же не виноват, наоборот я хочу стать человеком полезным для Советской власти. Хочу учиться, потому что у меня способности хорошие. Я знаю заботу Советской власти, партии и нашего любимого Сталина о детях и знаю, что только в СССР все имеют право на образование. Поэтому прошу помочь мне, чтобы я мог учиться, меня устроить в Детдом если не в Няндомском районе то где-либо в другом месте только чтобы я мог учиться и получить среднее образование С просьбой Герхард Вибе". Письмо школьника не осталось без ответа. "Т/п Холмолеево, Няндомского р-на Архангельской области Вибе Г.К. Рассмотрев Ваше заявление в отношении Вашего устройства сообщаем, что Приемная рекомендует Вам пройти в Профтехшколу, в которую Вас направляет Роно. Заведующий Приемной И. Савельев Референт В. Чикин". В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива социально-политической истории. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
