Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[10-07-04]
Ваше здоровьеНейродегенеративные старческие заболеванияВедущая Ольга Беклемищева
Ольга Беклемищева: Те, кто слушают Радио Свобода постоянно, уже знают, что сегодня у нас печальная тема - нейродегенеративные старческие заболевания. Самые распространенные из них - это болезнь Альцгеймера и болезнь Паркинсона. Вообще-то пресса не любит говорить о болезнях, которые считаются неизлечимыми, - слишком это грустно. Но в результате страдает общество, потому что не может внятно сформулировать свою позицию по отношению к таким больным, не может наладить адекватную структуру поддержки и помощи семьям таких больных. Недавно мне попалось сообщение о начале испытаний на Гавайях нового навигационного сервиса для больных болезнью Альцгеймера. Это специальный GPS-навигатор, который больной надевает на запястье и носит, не снимая, как часы. Благодаря сигналу, который он посылает, медсестра или родственник больного всегда могут его найти, если он заблудился, позвонив по простому мобильному телефону. Кроме того, прибор способен давать пеленг для "скорой помощи" или полиции, если его хозяин попал в беду. Я не думаю, что создание такой службы - очень дорогое дело. Я думаю, в России еще к этому не приступили потому, что общество до сих пор находится в неведении о том, сколько у него таких больных, и каковы те проблемы, которые можно решить уже сейчас. Так что сегодняшний разговор о болезнях старости. Сегодняшний гость в нашей студии - нейрохирург Владимир Алексеевич Шабалов, ведущий научный сотрудник Института нейрохирургии имени Бурденко, доктор медицинских наук. В передаче также принимает участие наш постоянный медицинский эксперт - профессор Даниил Борисович Голубев из студии в Нью-Йорке. И первый вопрос у меня к доктору Шабалову. Какова структура изменений головного мозга в болезнях Альцгеймера, в болезни Паркинсона и других старческих дегенеративных заболеваниях? Владимир Шабалов: Эти заболевания относятся к так называемым демиелинизирующим заболеваниям, то есть страдает миелиновая оболочка нервных клеток - та оболочка, которая обеспечивает ее жизнедеятельность, проводимость сигналов по их отросткам. При болезни Альцгеймера в первую очередь страдают структуры гипокампа - это относится к древнему мозгу. При болезни Паркинсона страдает так называемая черная субстанция в первую очередь, которая вырабатывает дофамин - необходимый нейромедиатор для полноценной жизнедеятельности мозга. И в том, и в другом случае запускается целый каскад изменений в головном мозге, приводящий либо к нарушениям памяти в первую очередь - при болезни Альцгеймера, либо к нарушениям движения, позы, как при болезни Паркинсона. Ольга Беклемищева: А насколько это все распространено? Я читала, что вероятность заболеть болезнью Альцгеймера повышается с возрастом. И, скажем, для лиц старше 65 - фактически каждый десятый может заболеть болезнью Альцгеймера. Для болезни Паркинсона процент несколько ниже, но тоже достаточно высокая вероятность. Владимир Шабалов: Да. Поскольку я больше занимаюсь болезнью Паркинсона, то, наверное, я могу сказать, что по Западной Европе действительно заболеваемость с возрастом значительно увеличивается. Если у людей до 50 лет это встречается где-то меньше 1 процента в популяции, то среди людей старше 60 лет это нарастает, вплоть до 5 процентов в популяции. Ольга Беклемищева: 5 процентов, скажем, из россиян - это же почти 0,5 миллиона человек? Владимир Шабалов: Да. Ольга Беклемищева: То есть это очень распространенное заболевание, к сожалению. И какова же судьба заболевшего? Какой прогноз? Владимир Шабалов: Ну, прогноз достаточно печален. Все эти демиелинизирующие заболевания, они медленно прогрессируют и приводят либо к полной деградации личности, либо к грубым нарушениям движения, тонуса, позы и к обездвиженности человека, как при болезни Паркинсона. Но иногда при болезни Альцгеймера также появляются симптомы паркинсонизма, как вторичные. И, к сожалению, эти заболевания неизлечимы. Но есть возможность их лечить, как-то замедлить... даже не то что замедлить, а улучшить качество жизни больных с хроническим заболеванием. Ольга Беклемищева: Вот вы сказали, что они медленно деградируют. Медленно, это сколько? Это 10 лет? Владимир Шабалов: Это десятилетия. Ольга Беклемищева: Или несколько десятилетий? Владимир Шабалов: Несколько десятилетий, да. Ольга Беклемищева: То есть, в принципе, у человека есть шанс, если он достаточно рано прошел диагностику, применить какие-то хорошие, надежные лечебные средства? Владимир Шабалов: Да-да. Ольга Беклемищева: Дело в том, что, к сожалению, болезнь Паркинсона и болезнь Альцгеймера, не очень хорошо диагностируются на ранних стадиях. Я имею в виду средний уровень в районной поликлинике. Это, конечно, надо развивать. Вот недавно мне попалась публикация в "Ставропольской правде", правда, очень давнишняя, когда еще Фонд Сороса был в России, там говорилось о том, что в Ставрополье организовали на деньги Сороса консультативный пункт помощи родственникам таких больных. Потому что действительно, при таком заболевании вся семья переживает трагедию. Уход за таким человеком - это достаточно тяжелая вещь, требующая большой любви и терпения. Но вот, к сожалению, пока это единственный пример, известный мне, в России. Хотя, может быть, вы знаете и другие? Владимир Шабалов: Я знаю по Москве, что существует общество поддержки больных с болезнью Паркинсона, в котором, так сказать, числятся и сами пациенты, и члены их семей. Там они обучаются определенной диете, правилам поведения с таким больным и находятся под наблюдением грамотных специалистов. Кроме того, в Москве, в каждом округе сейчас, помимо неврологов, существует невролог-паркинсолог, который специализируется только... преимущественно на лечении больных с демиелинизирующим заболеванием, преимущественно болезнь Паркинсона и Альцгеймера. Ольга Беклемищева: А вот этот доктор невролог-паркинсолог, он только в Москве или он уже введен, как служба, в систему Минздрава, и, в принципе, скоро появится во всех остальных городах? Владимир Шабалов: Я надеюсь, что скоро появится во всех городах. В Москве это в структуре Департамента здравоохранения Москвы. Ольга Беклемищева: Это уже очень хорошо. Дело в том, что современная медицина довольно давно пытается лечить болезнь Паркинсона, и накопила значительный опыт. Но я бы хотела спросить профессора Голубева, а как обстоят дела с болезнью Альцгеймера в США. Даниил Голубев: В Америке, по существу, развивается эпидемия болезни Альцгеймера. Сегодня ею поражены более 5 миллионов американцев. Но по прогнозам специалистов, в 2050 году таких больных будет не менее 14, а то и 15 миллионов. Только сейчас на лечение и уход за такими больными тратится не менее 100 миллиардов долларов в год. Причиной этого печального события является то, что истинная, теологическая причина возникновения болезни Альцгеймера до сих пор неизвестна. Ни возраст как таковой, ни наследственная предрасположенность не являются истинными теологическими факторами этого заболевания. Ну и в связи с этим факторы патогенеза, которые более или менее известны, не дают возможности эффективно лечить и особенно предупреждать возникновение новых случаев. Ольга Беклемищева: Спасибо, профессор. Вот и в Америке тоже не знают истинной причины. Понятно, что пептиды амилоида каким-то образом, в частности, в случае болезни Альцгеймера разрушают нервные клетки и образуют амилоидные бляшки. Понятно, что в случае болезни Паркинсона тоже как-то меняется биохимия мозга. Но что является спусковым крючком? Есть какие-то предположения, может быть, в России? Владимир Шабалов: Ну, это работа не российских... хотя и российских ученых. Речь идет об апоптозе, о запланированной смерти клетки. То есть у каждого из нас каждую секунду гибнут клетки мозга, они не восстанавливаются. При болезни Альцгеймера и при болезни Паркинсона в некоторых структурах эта гибель идет галопом по сравнению с нормой. Ольга Беклемищева: Такой рак наоборот? Владимир Шабалов: Да. При болезни Паркинсона выделен ген, который является патогномоничным для болезни Паркинсона. И существует генетическая диагностика. Но это только болезнь Паркинсона, это не касается симптоматического паркинсонизма - токсического, сосудистого и других видов. Ольга Беклемищева: Раньше считалось, что это один из профессиональных рисков для химиков, что в конце жизни они могут страдать болезнью Паркинсона. Владимир Шабалов: Да. Ну, в частности, отравление угарным газом, дихлорэтаном может привести к развитию паркинсонизма. Героиновых паркинсоников сейчас достаточно много и на Западе, и у нас. Ольга Беклемищева: То есть все наши какие-то вредные поступки по отношению к собственному мозгу, они могут привести вот к такому печальному развитию событий в старости? Владимир Шабалов: Да. Ольга Беклемищева: А еще какие факторы риска существуют? Владимир Шабалов: Я знаю, что среди курящих возникновение болезни Паркинсона почти в два раза реже, чем среди не курящих. Понять это пока, почему это, невозможно. Ольга Беклемищева: Ну, это не фактор риска, это тогда скорее фактор защиты. Владимир Шабалов: Ну, нехорошо говорить врачу: курите, чтобы не было болезни Паркинсона, - но эти факты есть. И объяснений им пока нет, к сожалению. Ольга Беклемищева: Еще говорят о красном вине, что оно немножко помогает. Но, к сожалению, очевидно, это не стопроцентная гарантия, и заболеть этой болезнью может каждый. И может каждый оказаться в ситуации... ну, в очень тяжелом положении. И, наверное, нам заранее нужно как-то набраться мужества для того, чтобы таких людей поддерживать, лечить, любить. Потому что, как сказал Отец Яков Кротов, это крест, который мы должны нести все вместе. И теперь мне хотелось бы перейти к самому значительному моменту нашего разговора - это поговорить о высоких технологиях. Мы, как бы все человечество, пробуем лечить тот же паркинсонизм, наверное, уже лет 50, если не больше. Владимир Шабалов: Больше. Это свыше 100 лет. Ольга Беклемищева: Свыше 100 лет, да. Ну, в 1817 году он впервые был описан. И результаты, конечно, не радовали. Но вот все-таки прогресс дает себя знать - появляются в медицине высокие технологии. И ваш институт, насколько я знаю, одним из первых освоил самые современные операции, которые помогают больному при паркинсонизме сохранить на долгие годы нормальную физическую активность, функцию и так далее. Что это за операции? Владимир Шабалов: Ну, я хотел бы немножко поправить, извините. Наш институт один из первых в России, но отнюдь не один из первых в мире занимается высокими технологиями, в частности при болезни Паркинсона. Важно подчеркнуть, что нейрохирургия не является альтернативным методом лечения этого заболевания. Это часть комплекса, куда входит терапия, куда входит психоаналитик, куда входят социальные структуры. На определенном этапе имеет смысл подумать о нейрохирургическом вмешательстве. Впервые эти операции были проведены, так называемые стереотаксические операции на головном мозге, в 1949 году. Тогда был просто взрыв этой технологии. Очень деликатное вмешательство с тщательным нацеливанием на структуры, связанные с регуляцией движения, мышечного тонуса и позы. С помощью тонкого инструмента проводилось разрушение, деструкция. И результат был просто драматичным - на столе буквально в течение нескольких минут происходило исчезновением тремора, или дрожания, больной становился более подвижным. Это действительно было почти как сказка. Ольга Беклемищева: Подождите, я вас перебью. Дело в том, что у меня есть запись интервью с доктором Владимиром Тюрниковым из Института неврологии Российской Академии Медицинских наук, который до сих пор, как я понимаю, еще делает эти операции. Поэтому я просто попросила его рассказать для наших слушателей. Владимир Тюрников: Хирургическое лечение паркинсонизма возможно потому, что именно при этом заболевании существуют двигательные такие гиперкинезы, которые хорошо поддаются хирургическому лечению. На сегодняшний день существует несколько видов хирургического лечения болезни Паркинсона. Что интересно, существуют и деструктивные методы, то есть разрушительные методы, и стимуляционные методы. Но самое интересное то, что и те, и другие методы при диаметральной противоположности, они приводят к одному и тому же результату. То есть исчезает дрожание, нормализуется мышечный тонус. В разных клиниках существуют разные подходы. Вот в нашей клинике мы занимаемся таким лечением, как криоталамотомия. То есть мы с помощью низких температур разрушаем определенные подкорковые структуры - и это приводит к положительному результату. Мы разрушаем пути, по которым идет патологическая импульсация, но мы не разрушаем какие-то участки, ответственные за психические процессы, кору головного мозга и так далее. Мы занимаемся этим уже около 30 лет. Отдаленные последствия прослежены. И не существует каких-то осложнений, психических нарушений при этой операции. Знаете, вообще история лечения паркинсонизма, она драматична. Потому что, начиная с 50-х годов, когда впервые Шпигель и Уайсис изобрели этот стереотаксический аппарат и стали лечить паркинсоников хирургическим путем, врачи думали, что победили уже это заболевание. Позже, в начале 60-х годов, когда появились эльдопосодержащие препараты, забыли о хирургическом методе лечения, и все стали лечить больных препаратами. Врачи опять же впали в такое благостное состояние, думали, что победа над паркинсонизмом завершена. Но, как оказалось позже, эльдопосодержащие препараты, в свою очередь, вызывали очень много осложнений. У больного появлялись симптомы, которые мешали ему даже больше, чем само заболевание. После этого, вначале 90-х годов появилось лечение эмбриональными клетками. Были большие надежды на этот метод лечения. Была такая программа европейская "Нектар", исследовательская программа по пересадке эмбриональной ткани. Но, как показали отдаленные результаты этого лечения, оно оказалось малоэффективным. Потому что пересаженные эмбриональные клетки, хотя и вырабатывали недостающий организму дофамин, но они очень быстро гибли. И, в конечном счете, через год после пересадки у человека не оставалось практически функционирующих пересаженных клеток. Сейчас научный мир обратился к стволовым клеткам. И на сегодняшний день ведутся работы во многих центрах по исследованию вот этих стволовых клеток. Но на сегодняшний день это все на стадии эксперимента. Хотя существуют клиники, в которых пересаживаются уже стволовые клетки, в частности, подкожно, в область живота. Это стоит очень больших денег. Пока делаются эти инъекции, больной ощущает какое-то улучшение. Но хватает этого не надолго. Как только прекращаются инъекции, все возвращается на круги своя - появляются те же самые симптомы. Так что на сегодняшний день пока это лечение малоэффективно. Ольга Беклемищева: А вот доктор Шабалов что скажет по этому поводу? Потому что, как я вас поняла, все-таки то, чем занимаются в Институте неврологии, это несколько устаревший метод. Владимир Шабалов: Да, сейчас в мире тенденция к переходу от деструктивных, от разрушительных методов, к методам так называемой нейростимуляции, не разрушительного воздействия на практически те же структуры мозга, которые разрушались раньше, и разрушаются до сих пор в Институте неврологии. Было недавно... ну, собственно, и в нашем институте, и в Голландии было проведено сравнительное исследование результатов деструктивных вмешательств и стимуляционных. Оказалось, что результаты действительно сравнимы. Но количество осложнений после деструкции, после разрушения существенно выше, что и привело к тому, что большинство европейских или клиник мира и наш институт, в общем-то, перешли в основном к методам нейростимуляции. Мы занимались, как говорил доктор Тюрников, нейротрансплантацией и входили в программу "Нектар". Действительно, нейротрансплантация давала на первых этапах... это эмбриональные клетки среднего мозга, те, которые погибали у больных с болезнью Паркинсона, они имплантировались в подкорковые структуры и работали, работали больше года. И мы проводили и позитронно-эмиссионную томографию больным - эти клетки выживали. Но причина, вероятно, в другом. В том, что их потенциала не хватало для компенсации дальнейшего прогресса болезни. То есть болезнь обгоняла то, что давали ... Ольга Беклемищева: Тот позитив, который давали эмбриональные клетки... Владимир Шабалов: Да. И на сегодняшний день, это не только мое мнение, но и мнение ведущих специалистов мира, нейростимуляция является одним из наиболее прогрессивных, высокотехнологичных и минимально травматичных методов хирургической коррекции определенных симптомов болезни Паркинсона. Ольга Беклемищева: Я думаю, что мы поговорим об этом поподробнее. Но сейчас я бы хотела уточнить по поводу эмбриональных клеток. Может быть, я задаю наивный вопрос, но был уже такой бум некоторых этических рассуждений, в Европе прежде всего, по поводу правомерности использования эмбриональных клеток в лечении взрослых уже людей. А вы говорите, что программа была европейская... Владимир Шабалов: Европейская, да. В нее входили 10 стран... Ольга Беклемищева: Как же обходилась Европа с этическим моментом в этой ситуации? Владимир Шабалов: В этой программе "Нектар" существовал Этический комитет, который разработал очень жесткие критерии отбора и пациентов, так сказать реципиентов, которым будет проведена трансплантация, и так называемых доноров. Поскольку в Европе действительно очень серьезно относятся к этическим моментам, то доноры... эмбриональный материал получали в результате медицинских абортов. Женщины давали согласие на эту процедуру, и они были информированы, что, возможно, этот материал будет использован в медицинских целях. Но ни одна женщина, ни один пациент, которым проведена трансплантация, не знали, от кого это все, с тем, чтобы избежать таких этических осложнений. Ольга Беклемищева: Но все равно, наверное, даже хорошо, что процесс не набрал обороты. Может быть, это мое личное мнение, но мне кажется, что это какое-то божественное вмешательство, что все-таки, наверное, нам лучше обратить внимание на стволовые клетки - они все-таки взрослые, их берут у взрослых. Владимир Шабалов: Может быть. Ольга Беклемищева: В конце концов, можно брать свои собственные и "перевоспитывать" немножко. Владимир Шабалов: Да. Но пока это в стадии эксперимента. И то, что сейчас делается, в частности в России, мне кажется, это слишком преждевременно вводить в клинику. Пока во всем мире идут эксперименты. И в некоторых клиниках США имплантируют катетер, по которому вводят так называемые нейротерафические факторы в структуру страдающих, больных с болезнью Паркинсона. Ольга Беклемищева: Что за нейротерафические факторы? Владимир Шабалов: Эти факторы улучшают, так сказать, обменные процессы в клетках, которые готовятся погибать. И в результате выживаемость этих клеток возрастает. Ольга Беклемищева: Но человек постоянно на катетере, да? Владимир Шабалов: Да, постоянно у него стоит система, в которую капают эти факторы. Ольга Беклемищева: Ну что ж, я хочу сказать, что, по-моему, мы уже о многом поговорили. Я просто хочу еще добавить для наших слушателей, что, кроме того, существует, то есть начинает разрабатываться вакцина от болезни Альцгеймера, и уже три научных института заявили о готовности перейти к клиническим испытаниям. И традиционно с новостями медицины от Евгения Муслина вас познакомит Алексей Кузнецов. Алексей Кузнецов: Так называемый "птичий грипп", от которого уже погибли миллионы цыплят, становится все более заразным и для млекопитающих. Сейчас ученые из Министерства сельского хозяйства Китая обнаружили, что этот же гриппозных вирусных штамм эволюционирует, становясь все более опасным. Исследования об этом опубликованы в трудах Американской национальной академии наук. Хотя инфицирование людей пока еще происходит редко, Международная организация здравоохранения считает "птичий грипп" серьезной потенциальной угрозой. Такая угроза сможет реализоваться, если в вирусе накопятся генетические изменения, которые позволят ему передаваться от человека к человеку. Пока этого не произошло, и все случаи заражения "птичьим гриппом" происходили от птиц. Еще большая опасность связана с угрозой скрещивания птичьего вируса с вирусом человеческого гриппа в организме больного. Обменявшись генами, эти два вируса могут породить гибрид - смертоносный, как птичий вирус, и заразный, как вирус обычного человеческого гриппа. Клаус Штор, возглавляющий глобальную программу ВОЗ по борьбе с инфлюэнцей, подтвердил, что вирус "птичьего гриппа" очень изменчив. Штор подчеркнул, что пока еще нет оснований для паники, но способность этого вируса заражать людей потенциально чревата глобальной пандемией. Канадский исследователь из университета в Монреале Джеймс Пфаос и его коллеги успешно испытали на крысах препарат PT-141, который может стать первым реально эффективным афродизийным средством для лечения сексуальных нарушений у женщин. Первоначально этот препарат был разработан для лечения импотенции у мужчин, но потом оказалось, что он возбуждающе действует и на крысиных самок. "Хотя сексуальное поведение крыс и отличается от человеческого, - пишут исследователи в трудах Национальной академии наук, - эффекты фармакологического воздействия на половое влечение у крысиных самок и у женщин имеют много общего". Препарат, по-видимому, безопаснее других лекарств от импотенции, так как он не воздействует на кровеносные сосуды, что может быть опасно для людей, принимающих некоторых кардиологические медикаменты. Ольга Беклемищева: И у нас уже звонки в студии. Сейчас звонит Виктор Егорович из Санкт-Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Я участник экспериментов, и прошел компьютерный томограф мозга. У меня дистрофия левой височной кости, ликворная киста. Затем взялся за научную литературу. У вас работал профессор Смарьян, он очень интересную книгу написал. И я хочу объяснить радиослушателям Свободы подлинную причину, первопричину таких болезней, как болезнь Альцгеймера и Паркинсона. Это воздействие психотронного оружия из соседних квартир. И более того, вот у меня мозг у биотеррористов на компьютере. Они однажды послали в мозг импульс и сказали: "Извини, дали большое напряжение". Выжжены мозговые ткани. Ольга Беклемищева: Спасибо, Виктор Егорович, но боюсь, что ваша теория слишком экзотична для того, чтобы осуждать ее в рамках традиционной медицины. Спасибо. И следующий звонок. Михаил Юрьевич из Санкт-Петербурга. Слушатель: Скажите, пожалуйста, какие особенности концептуального склада человека и сопутствующие заболевания могут способствовать болезни Альцгеймера? Вот у меня, допустим, канцер простаты. Мне крепко под 70. И какая-то бытовая бестолковость у меня уже... как-то я себя на ней ловлю. Может быть, это от лекарств, может быть, что-нибудь такое... В общем, какие сопутствующие? Ольга Беклемищева: Спасибо за вопрос, Михаил Юрьевич. Но дело в том, что Владимир Алексеевич нейрохирург, а не невропатолог. К сожалению, вот у нас сегодня нет на передаче невропатолога, чтобы квалифицированно ответить на ваш вопрос. Но мне, как бывшему врачу, Владимиру Алексеевичу, как действующему, кажется, что по вашей речи вы вполне здравы. Владимир Шабалов: Я могу сказать, что с канцером простаты болезнь Альцгеймера не связана. Ольга Беклемищева: Никак не коррелирует. Владимир Шабалов: Да. Ольга Беклемищева: Вот все, что можем. И следующий звонок в студии. Татьяна из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Владимир Алексеевич, я с большим уважением отношусь к Радио Свободы - они хорошо всегда поднимают серьезные, насущные вопросы. Поэтому спешу спросить. Будьте добры. Вот я в течение 40, или больше, лет наблюдала: в нашей семье все люди занимались интеллектуальным, умственным трудом с большими нагрузками, занимали ответственные должности. И мы пришлось за четырьмя моими родными - дедушкой, бабушкой, мамой и папой - потом ухаживать. И самое удивительное, я заметила, что вот мозг был абсолютно... хорошо работал. И как только они теряли контакт с внешним миром, как только они были ограничены в движении, как только... то есть тренировка перестала - сразу, быстро наступала деградация. У меня такой вопрос. Скажите, пожалуйста, как можно тормозить? Потому что я это все видела и знаю, что это физически, умственно и морально большая нагрузка на членов семьи. Это может вынести только человек, который, ну, хорошо к этому... то есть воспитан очень хорошо, в строгом таком режиме почитания родителей и так далее. Меня интересует, какие внешние признаки проявлений? И еще. Есть ли такая статистика, что люди физического труда меньше страдают от этого, чем люди умственного труда? И, конечно, как сделать профилактику? Признаки, профилактика и статистика умственно-физического труда. Спасибо за ответы. Ольга Беклемищева: Как затормозить? Владимир Шабалов: Затормозить, к сожалению, никому не удается. Это задача науки будущего. Но по моему опыту... Ольга Беклемищева: Нет, медикаментозная терапия позволяет отодвинуть тяжелые стадии. Владимир Шабалов: Она позволяет не затормозить, она позволяет снизить тяжесть заболевания, но болезнь идет своим темпом. К сожалению, операция тоже не может затормозить прогресс болезни. Ольга Беклемищева: То есть клетки мозга продолжают разрушаться в том же темпе? Владимир Шабалов: Продолжают разрушаться в своем темпе, да. Ольга Беклемищева: Просто мы можем сделать так, чтобы человек не мучался? Владимир Шабалов: Да. Чтобы ему было более комфортно, чтобы эти симптомы тягостные не так угнетали его. И повторяю, по моему опыту, больные с болезнью Паркинсона, если продолжают активную жизнь, болезнь все-таки прогрессирует в меньшем темпе. Ольга Беклемищева: И не только по вашему опыту. Это даже есть эпидемиологическое исследование, по-моему, британское, что усиление как раз интеллектуальной активности, оно отодвигает такие болезни. И очень, например, заметна корреляция между увлечениями человека в старости, каким-то интеллектуальным трудом, и риском развития болезни Альцгеймера. То есть если вы хотя бы кроссворды разгадываете, то это уже хорошая профилактика. И вот физический и умственный труд, кто чаще болеет? Владимир Шабалов: Болезнью Альцгеймера чаще, в общем-то, болеют люди интеллектуального труда. Среди больных болезнью Паркинсона 50 на 50, это люди и физического, и умственного труда. Ольга Беклемищева: Имеется в виду чистый паркинсонизм или тот паркинсонизм, который... Владимир Шабалов: Болезнь Паркинсона. Ольга Беклемищева: Спасибо. И следующий звонок в студии. Это Москва, Раиса Егоровна. Здравствуйте. Слушатель: Скажите, пожалуйста, являются ли такие симптомы излечимы? Потому что после теракта и после других нервных потрясений я, например, на улице могу бегом бегать, а в квартире или в другом помещении при нервном состоянии я хожу в полшага. Владимир Шабалов: Раиса Егоровна, имеет смысл вам, наверное, обратиться к районному неврологу для того, чтобы он вас обследовал. Возможно, это первое проявление болезни Паркинсона или сосудистого паркинсонизма. Иногда стресс приводит к манифестации этой болезни, к которой так и так человек подходил уже. Ольга Беклемищева: Так что не задерживайтесь с визитом к доктору, пожалуйста. И следующий звонок. Тимофей Иванович из Санкт-Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Владимир Алексеевич, у моей жены синдром паркинсонизма. Я из Санкт-Петербурга. Я бы хотел спросить, к кому нам надо обратиться, чтобы полечить это. Она обращалась к своим тут врачам, они говорят: это неизлечимо. Может быть, какой-то есть институт или что-то? Подскажите мне, пожалуйста. Владимир Шабалов: Ваша супруга не лечилась медикаментозно? Слушатель: Медикаментозно моя жена - нет, не лечилась медикаментозно. Владимир Шабалов: Не лечилась? Значит, наверное, я отвечу так же, как до этого Раисе Егоровне. Имеет смысл вам обратиться или к районному неврологу, или можно в Москве - в Институт неврологии, в Боткинскую больницу обратиться, в клиники Первого медицинского института. Ну и в Санкт-Петербурге тоже достаточно много квалифицированных неврологических учреждений. К нейрохирургу обращаться пока преждевременно. Ольга Беклемищева: Да, нейрохирургия - это высокая технология, которая показана только в определенных случаях. Поэтому, ну, наверное, не стоит рассматривать это как единственный выбор. Да? Владимир Шабалов: Конечно. Ольга Беклемищева: И следующий вопрос. Санкт-Петербург, Георгий. Здравствуйте. Слушатель: Вот интересная вещь, у меня память ослабляется в последние годы, а интеллект, наоборот, продолжает развиваться. Делаю хорошие обработки. На пенсию не вышел окончательно, работаю на работе. На велосипеде хорошо себя проявляю. Вот что это такое, память ослабляется, а интеллект продолжает интенсивно развиваться? Что это такое? Ольга Беклемищева: Спасибо за вопрос. Владимир Шабалов: Я думаю, что это не болезнь Альцгеймера. Это могут быть сосудистые изменения, изменения кровообращения головного мозга, которое развивается с возрастом, и, соответственно, меняется память при сохранном и высоком интеллекте. Ольга Беклемищева: И снова звонок в студии. На этот раз Валерий из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Спасибо за интересную передачу. Я веду здоровый образ жизни и занимаюсь профилактикой, в частности, голоданиями однодневными еженедельно и длительными. Меня интересует мнение гостя, помогает ли в профилактике заболевания голодание, и какое его отношение к этому способу профилактики и лечения. Ольга Беклемищева: Спасибо, Валерий. Но как можно судить, не видя вас, помогает вам голодание или нет? Что вы думаете, доктор Шабалов? Владимир Шабалов: Я думаю, переедание точно не будет помогать, а голодание в разумных пределах, в принципе, полезно всем - и здоровым, и больным. Ольга Беклемищева: Ну, во всяком случае... Я хотела бы спросить как раз профессора Даниила Борисовича Голубева по поводу лекарственной терапии в США болезни Альцгеймера. Потому что я помню, что там обращали серьезное внимание на обмен липидов, на холестерины. Профессор Голубев, как обстоят дела с лекарственной терапией болезни Альцгеймера в США? Даниил Голубев: В общем-то, безрадостно, конечно, обстоят дела. И эффективных средств для лечения болезни Альцгеймера нет, о чем и свидетельствует печальная десятилетняя история болезни президента Рейгана. Уж, наверное, ему хотели помочь. Но, тем не менее, я бы отметил, что в последнее время очень отчетливые положительные данные, особенно на ранних стадиях, получены при лечении и профилактическом использовании препаратов статинов, то есть тех широко используемых лекарств, которые применяются для понижения концентрации холестерина в крови. Ну, конечно, атеросклероз не идентичен и не равнозначен болезни Альцгеймера. И, тем не менее, по-видимому, часть заболеваний центральной нервной системы, проходящая под диагнозом суммарным "болезнь Альцгеймера", имеет в своей основе атеросклероз кровеносных сосудов мозга. И поэтому статины помогают. Это новое и важное дополнение очень скудного арсенала средств для борьбы с этим тяжелейшим, ну и, в общем-то, неизлечимым заболеванием. Значит, в тех случаях, а это длительные и серьезные эксперименты, когда больной поддается лечению статинами - с точки зрения концентрации холестерина и, следовательно, профилактики атеросклероза, вот в этой группе больных наступление синдрома Альцгеймера статистически реже имеет место (речь идет, конечно, о пожилых людях), чем у тех, кто лечению лепитором и другими статинами не поддается. Поскольку это доступное и широко используемое средство, это надо принять во внимание - это полезно. Ольга Беклемищева: Спасибо, профессор. У нас следующий звонок в студии. Игорь из Московской области. Здравствуйте. Слушатель: Мне хотелось бы задать вопрос вашему доктору вот такого плана. Прослежена ли тенденция возникновения вот этих самых органических заболеваний позднего возраста у людей, которые в свое время, в молодости может быть, принимали психотропные препараты, в частности нейролептики первых поколений? Ольга Беклемищева: Спасибо. Интересный вопрос. Вот если есть героиновым паркинсонизм, то есть, может быть, что-то в этом роде... Владимир Шабалов: Да. Есть и медикаментозный паркинсонизм, то есть тяжелые нейролептики и первого поколения, и последующих могут приводить к развитию медикаментозного паркинсонизма. При отмене этой терапии симптомы паркинсонизма могут исчезнуть, но могут и частично остаться. Ольга Беклемищева: К сожалению, история медицины полна таких примеров, когда какое-то лекарство сначала казалось очень удачным, а потом у него выявлялись тяжелые отдаленные последствия. Ну, мы идем по неизведанному пути. И вот сейчас как раз мне хотелось бы перейти к самому неизведанному - это о сути тех операций, которые вы делаете больным. Я хотела бы напомнить нашим слушателям, что те операции, которые делает доктор Шабалов в институте, они достаточно малочисленны для России, но они дают очень хороший эффект. И я думаю, что все вместе, объединясь, потребуют, может быть, государство пойдет навстречу и увеличит квоту на лечение в вашем институте. Владимир Шабалов: Дай Бог. Ольга Беклемищева: Итак, вам слово, Владимир Алексеевич. Владимир Шабалов: Спасибо. На определенной стадии болезни Паркинсона, а она имеет пять стадий, начиная со второй до четвертой-пятой, при развитии побочных эффектов терапии, в первую очередь терапии препаратами эльдопы, имеет смысл подумать о нейрохирургическом лечении. И вот я говорил о нейростимуляции, которая сейчас наиболее бурно развивается в мире и у нас в институте. Это очень деликатная операция. Она проводится под местной анестезией, под контролем компьютерной томографии или магнито-резонансной томографии. В выбранные структуры в глубине мозга, которые, известно, что связаны с регуляцией произвольных движений, мышечного тонуса или позы, или с реализацией побочных эффектов терапии, имплантируется тонкий электрод диаметром не больше миллиметра, чуть больше миллиметра. И поскольку больной в ясном сознании и в так называемом офф-периоде, когда вся терапия отменена, то все симптомы видны очень ярко. И при диагностической стимуляции мы определяемся, во-первых, где находится электрод... Ну, это не значит, что мы ошибаемся... Но каждый человек устроен по-своему, и определенная вариабельность существует у каждого из нас. При стимуляции мы определяемся, во-первых, в безопасности, во-вторых, в эффективности стимуляции этой структуры. И, как правило, эффект виден сразу на столе. Если у больного паркинсонизм или болезнь Паркинсона, дрожательные формы, тремор, то тремор тормозится сразу на столе. Если при нескольких повторах этот эффект воспроизводится, то имплантируется уже система для хронической нейростимуляции. То есть это автономный подкожный генератор. Обычно мы имплантируем двухканальный генератор для того, чтобы проводить нейростимуляцию в глубине обоих полушарий. Этот нейростимулятор соединяется с электродами через специальный подкожный кабель. Так что, так сказать, никаких проволок из человека не торчит и косметический дефект минимален. Другое дело, что клинический эффект очень показательный. Некоторые пациенты буквально, бывает, что расчувствуются на столе. Ольга Беклемищева: Наверняка это ужасно мучительно, когда тебя постоянно трясет, и вдруг ты можешь владеть своим телом. Владимир Шабалов: Да. И вдруг пациент чувствует, что он свободен, что он может производить тонкие манипуляции, у него повышается громкость голоса. Он становится просто, как многие говорят, как новый. Этот стимулятор имеет блок памяти. С помощью клинического программатора, который у нас в институте, я могу запрограммировать тот или иной режим стимуляции, оптимальный для данного больного, или подобрать несколько режимов для того, чтобы в разные ситуации... ну, в зависимости, допустим, от перемены погоды, пациент мог в разумных, заданных мною пределах, изменять параметры стимуляции этой структуры. Повторяю, что никаких серьезных ограничений для жизни пациента, для бытовой и социальной активности эта система, которую ему имплантируют, не представляет. Пациенты, те, которые работали, возвращаются к труду. Иногда пациенты с третьей группой, допустим, или со второй группой выходят на работу. Важно еще то, что при нейростимуляции снижается тяжесть или вообще устраняются побочные эффекты терапии. Соответственно, расширяется так называемое "терапевтическое окно", то есть невролог... а нейрохирург обязан работать с неврологом, невролог может уже более свободно маневрировать дозами и препаратами. Ольга Беклемищева: То есть у человека может восстановиться чувствительность к более низким дозам эльдопосодержащих препаратов? Владимир Шабалов: Да. Иногда среди некоторых моих больных были случаи, что они отказывались от терапии, не потому, что им просто не хотелось, а потому, что достаточно было нейростимуляции. Но я не могу сказать, что это навсегда. К сожалению, это... Ольга Беклемищева: Смотри выше то, что говорилось о том, что болезнь, к сожалению, не тормозится. Владимир Шабалов: Да. И эта технология развивается с конца 80-х годов, так что насколько долго - никто сказать не может. То, что с 1989 года эти системы работают эффективно - это факт. Ольга Беклемищева: Это отрадный факт. И у нас следующий звонок в студии. Алексей Анатольевич из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: У меня вопрос, может быть, к Даниилу Борисовичу, если он еще на связи. Ольга Беклемищева: На связи. Слушатель: Он упомянул, что используют статины, и механизм их работы такой, что уменьшается количество холестерина в крови. И в то же самое время, по-моему, от него же мы узнали, что умеренное потребление красного вина, арахис тоже способствуют этому же явлению. И вот мне хотелось бы спросить относительно действия этих продуктов, ну и, в частности, умеренного потребления алкоголя на замедление вот этого нежелательного процесса. Спасибо. Ольга Беклемищева: Даниил Борисович, вам слово. Даниил Голубев: Я думаю, что тут нет противоречия. Действительно, перечисленные вами продукты - и красное вино, в небольших, конечно, дозах, и арахис - действительно являются факторами, снижающими уровень холестерина. Но я хотел бы подчеркнуть, что только часть болезней, форм болезней Альцгеймера напрямую связана с холестериновым обменом. К сожалению, прямой связи и зависимости только от этого фактора нет. Но в той, повторяю, группе, которая под действием статинов действует, так сказать, активно снижает свой холестерин, у них явное замедление процессов утраты памяти. И, кстати, вот тут еще на одни вопрос прозвучавший мне хотелось бы ответить. Американские неврологи очень четко дифференцируют забывчивость, "forgetfulness", от истинной утраты памяти. Не надо пугаться пожилому человеку, если он забывает детали своего текущего поведения. Один из врачей сказал очень хорошо: "Если вы не помните, куда положили ключи, это еще не болезнь. Это не страшно. Но вот если вы не понимаете, что с ключом надо делать, вот это уже проблема". Поэтому текущей забывчивости при неизмененном интеллекте пугаться не надо. Ольга Беклемищева: Сохранном интеллекте. Даниил Голубев: Да. Не надо пугаться, надо просто четко... Ольга Беклемищева: Спасибо, Даниил Борисович. И следующий звонок. Галина Ивановна из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Скажите, пожалуйста, ведь в старину тоже были, очевидно, такие заболевания, как Альцгеймера и Паркинсона. Чем их лечили? Какими народными средствами? И не являются ли эти болезни сейчас результатом нашего электронного века? Ольга Беклемищева: Спасибо, Галина Ивановна. Ну, я думаю, что дело здесь прежде всего в удлинении продолжительности жизни. Раньше люди просто не доживали до этих болезней. А вы как думаете, Владимир Алексеевич? Владимир Шабалов: Я согласен с вами. Но в отношении лечения болезни Альцгеймера - просто не лечили или неспецифическое лечение было. При болезни Паркинсона применяли препараты белены, атропиноподобные препараты, раньше назывались это "болгарские препараты", которые снижали тяжесть некоторых симптомов болезни Паркинсона. Ольга Беклемищева: Но я думаю, что сравнительная эффективность этих препаратов, она, конечно, намного ниже, чем у препаратов современных. Владимир Шабалов: Да. Ольга Беклемищева: Хотя, между прочим, Владимир Алексеевич, а я встречала несколько статей, подписанных вполне официально доктором медицины, о том, что биологически активные добавки, в частности , могут иметь место в терапии старческих деменций. Как вы считаете? Владимир Шабалов: Ну, возможно, они могут иметь место. Но явных каких-то улучшений я не замечал среди своих больных. Ольга Беклемищева: Ну, что знаем - говорим. Александр из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Я хотел бы спросить, влияет ли кардарон, может ли быть кардарон причиной проявления паркинсонизма? Ольга Беклемищева: Прошу прощения, а что такое "кардарон"? Слушатель: Кардарон это по кардиологии, авитодарон, кардарон. Я несколько месяцев принимал это лекарство, и потом у меня началась болезнь Паркинсона. Владимир Шабалов: Нет, кардарон не может служить причиной развития тремора, или болезни Паркинсона. Она, возможно, уже, так сказать, была на пороге. Ольга Беклемищева: Все-таки вернусь к операции. Я хотела бы обратить внимание на то, что... хотя Владимир Алексеевич и не хотел бы этот вопрос поднимать, но на самом деле людям надо это знать. Она, конечно, стоит денег, потому что, к сожалению, она введена приказом Минздрава в обязанность Институту нейрохирургии производить ее в удивительно малом размере. Квота на эти операции от Минздрава составляет что-то порядка 20 операций в год. Да? Владимир Шабалов: Да. Ольга Беклемищева: Вы понимаете, что тех людей, которым хотелось бы ее провести, гораздо больше, а институт, не является нефтяной компанией, не может сам добывать деньги каким-то другим способом. Но, тем не менее, она полезная, и я думаю, что под давлением общественного мнения можно будет расширить эту квоту, о чем мечтают и все нейрохирурги. И вот я сейчас бы хотела поговорить об электродах и чипах. Дело в том, что как раз мы до нашей передачи обсуждали, что следующим шагом будет, очевидно, вживление полноценных таких чипов, которые смогут гораздо большее количество функций человеческому мозгу заменять. Я даже читала, что вроде бы разработан некий чип, который способен помогать уже и при болезни Альцгеймера. Вы что-то слышали на эту тему? Владимир Шабалов: При болезни Альцгеймера я видел только применение стволовых клеток, трансплантации. А в отношении этих чипов, ведь может быть, просто это другое название нейростимуляторов. Безусловно, тенденции к миниатюризации, долговечности этих систем существуют, и разрабатываются новые. Ольга Беклемищева: Это замечательно. Я благодарю нашего гостя - нейрохирурга Владимира Алексеевича Шабалова, выступавшего за честь Института нейрохирургии имени Бурденко. Всего доброго. Постарайтесь не болеть. До новых встреч. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
