Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-05-01]
Российские журналыЦарица русских думВедущий Кирилл КобринТема, всегда актуальная для российского журналиста, тема, о которой пишут, забыв политические и шкурные разногласия, тема, которая подается немного смущенно, в то же время - гордо, чуть-чуть шутя, но ласково и, пожалуй, нежно; эта тема - водка. В водке, как в магическом кристалле (не забывая, что так называется знаменитый московский водочный завод) можно увидеть всё в российской жизни - ее гастрономию и экономику, историю и психологию, экономику и культуру. О ней, кристальной, и пойдет сегодня речь. Журнал «Новое время» посвятил водке тематический раздел выпуска от 20-го мая. Раздел имеет двусмысленное название «Русская крепость» и состоит из нескольких статей и эссе, призванных рассмотреть русскую водку во всех ракурсах, со всеми ее, так сказать, извивами и почесываниями. Мы же обозреем «нововременский» водочный раздел и попытаемся увидеть в нем - тоже как в магическом кристалле - всю гамму отношения российского человека к водке. Сбивающие с ног свойства нашего предмета общеизвестны, потому постараемся взять на вооружение отрезвляющий анализ и сухую логику. Водка сама по себе, тем более в русском сознании, - неисчерпаемый источник смыслов. «Они за чашею вина, они за рюмкой русской водки...», - писал Пушкин о декабристах. «Меньше водки, больше виноградного вина и пива!», - провозгласил Сталин в легендарной «Книге о вкусной и здоровой пище» полуголодных послевоенных сороковых, будто подозревая пьющих водку в политическом умысле. Из этой гаммы чувств и эмоций попытаемся выделить несколько основных аспектов, делающих водку составной частью современного российского мира. Начнем с характерных черт этого напитка. Об этом - Эркин Тузмухамедов в статье под названием «На все буквы алфавита»: «Добродетель русской водки в отличие от крепких напитков других народов в ее абсолютной чистоте. Сравните ее с коньяком, виски или ромом, обладающими ярко выраженным запахом и экстрактивностью. Чем водка чище и нейтральнее, тем она лучше. Лучшие водки практически лишены запаха. В древней Руси было несколько сортов водки: вино простое (обычная водка), вино доброе (водка улучшенного качества), вино боярское (водка высшего качества) и крепкая водка. Также водку настаивали на различных травах, на меду. В некоторых боярских домах даже делали водку на все буквы алфавита: настойка анисовая, боярышниковая, рябиновая, клюквенная, малиновая, полынная, черничная и т.д.» Конечно, перед нами не чистая гастрономия. Водка, заметьте, русская водка, обладает ни больше ни меньше, как «добродетелью». «Добродетель» эта заключается в ее «чистоте» и «нейтральности». Иными словами, в том, что у нее нет вкуса. Таким образом, перед нами не конкретный продукт, обладающий некими свойствами, а чистая идея, Божественное Ничто, единственное достоинство которого заключается в полной прозрачности и безвкусности. Это достоинство, впрочем, никогда не достигается, потому и идеальная водка существует только в мечтах россиянина. В качестве утешения, вместо гастрономии ему предлагают историю, пожалуй даже Историю с большой буквы - тут и непременная древняя Русь, и настойки разнообразные, от одного гоголевского перечисления которых кружится голова и начинается усиленное слюноотделение. Тем не менее, население России не отчаивается и продолжает верить в возможность создания идеальной водки, «водки национальной мечты», и, как обычно, истинные свершения происходят не в столице, а в провинции, на Средней Волге и в далекой заснеженной Сибири, там, где и нравы проще и вода - чище. Эркин Тузмухамедов продолжает: «Собственно, от воды и зависит качество напитка, который мы потребляем. Поэтому очень хорошую водку делают, например, на Байкале. Тамошние производители пользуются великолепной байкальской водой. Хорошую водку делают в Мордовии, в Саратове на "Унитарном предприятии ЛИКСАР" и многих других производствах. Водкам придают отдушку, настаивают на разных травках, ягодках, орешках (например, на кедровых - так делают на "Байкалфарме") и даже на пантах марала (водка фирмы "Ливона")». Отметим этот уменьшительно-ласкательный суффикс, как только речь заходит о «водке» (которая сама чуть ли не ласково-уважительная форма слова «вода») - «травки, ягодки, орешки». Что же до «пантов марала», то они будто просятся в ту самую гоголевскую прозу... И еще одна важная деталь. Как только речь заходит о водке нерусской, российский журналист оставляет свой басенный слог, начинает говорить сухо, точно, будто в рекламом ролике или технологическом проспекте: «Шведы настолько педантичны, что (только не смейтесь!), для того чтобы в бутылке не было примесей и чтобы крепость напитка была стабильной, промывают бутылки перед заливкой водки не водой, а самой водкой. Водочная бутылка, надо при этом заметить, изготавливается из кварцевого песка, что делает ее абсолютно прозрачной. Легкий хлебный аромат стандартной "синей" водки достигается добавлением в массу водки водочной настойки на зернах. Другие сорта водки "Абсолют", Peppar, Citron и Kurant, тоже делаются на натуральных экстрактах. "Абсолюты" имеют очень характерный и узнаваемый вкус, отличный от перцовых, цитрусовых и черносмородиновых водок конкурентов». Особенно замечательна эта реплика в сторону - «Только не смейтесь!» - по отношению к педантичным шведам. Мыть водкой бутылки перед тем, как залить туда водку! Такое могла придумать только нация, не воевавшая двести лет... Вот так, от гастрономии мы потихоньку переходим к историко-культурным проблемам. Георгий Осипов в статье «Добрыни и змий» приводит монолог одного священника из тверской губернии: «Беда в том, что не закусывают. Во-вторых, из-за того, что закусончик-то дороговат стал - не больно разгуляешься с наших уездных зарплат. А во-первых... прости за выражение, но черт бы взял эти сериалы из теплых краев! Насмотрелся народ, как там выносят маленькие тарелочки с закуской, а на них - бутербродики размером с гулькин нос! Да разве можно так водку закусывать! Вмиг одуреешь..." Виноваты, оказываются, все те же - власти, создавшие жизнь, в которой не на что закусить, да иностранцы, навязывающие русскому человеку чуждый образ жизни, для него губительный. Русский же, по научному «автохтонный», способ потребления водки дотошно описывается в эссе известного прозаика Юрия Буйды «Пасхальная мармеладовщина»: «А на самом-то деле автохтонный способ предполагает выпивание залпом, после чего этот залп закусывается или занюхивается (что предпочтительнее) разного рода предметами: тем же огурчиком, карандашом, клеем БФ, рукавом, хлебом, яблоком, нижней губой, канцелярской скрепкой, одеколоном "Шипр" и т.п. А чтоб оно, черт его возьми, не закисло, тотчас по второй. И по третьей. Причем не по двадцать пять граммов, а минимум по сто. Выражение "стограмм", кстати, давно бы пора в словарях писать в одно слово: заслужило». В описании этого, на самом деле, кошмара звучит истинное восхищение; вот она, национальная гордость, во как мы умеем, тут вам не Швеция и не Аргентина. Российские восторги способностью сограждан молодецки выпить море спиртного основаны, в основном, не на скрупулезном следовании фактам, а на подслушанных разговорах, воспоминаниях знакомых и полузнакомых людей и прочих не очень надежных источниках. Шотландцы, должен заметить, пьют нисколько не меньше. Индейцы - и того больше. Я уже не вспоминаю ирландцев, умудряющихся добавлять виски даже в кофе. Между тем, скорополительные выводы о неизбывном пьянстве русского человека, о его завороженности водкой, приводят к совсем скоропалительным выводам глобального свойства. В статье «Борьба за равновесие» Дмитрия Соколова читаем: «Недавно мной был подслушан разговор двух электриков, чинивших лифт. Кирилл (дело было утром, что многое объясняет) сказал: "Пора, Володь, завязывать". Владимир ответил: "Не-ет, Керя, не допили мы еще свои литры". Водку меряют не граммами, а литрами. Ее объем - макрообъем. Она стремится к бесконечности, к тому, чтобы стать некой первоматерией, которая вечна и не убывает. Измеряя и анализируя нашу Россию, помимо разного рода абстрактных, умозрительных координат, желательно нам учитывать еще и конкретные, жидкие, координаты». Оригинальный вывод. Кажется, до автора «Нового времени» Родину литрами не мерял еще никто. Это уже что-то из песни Александра Башлачева: «...пьем сутками и литрами». Боюсь только, что в данном случае метафора оказывает гипнотическое воздействие на реальность: не якобы исконная русская расположенность к водке порождает гимны ей, в духе только что процитированного, а наоборот - все эти довольно наивные и опасные восторги по поводу алкоголической мощи россиянина подталкивают его к неуклонному росту потребляемого литража. Вообще же, водка порождает не только восторги по поводу крепости национального характера, но и настоящие утопии, будто сочиненные персонажами Андрея Платонова: «Кому есть дело до того, что, к примеру, завод в Шуе уже довольно давно выпускает "водку XXI века" - с алкософтом, снимающим похмельный эффект... Нашему мужику иное подавай...» Эта гениальная фраза принадлежит Елене Долматовой, экскурсоводу угличского Музея-библиотеки русской водки, а процитированна она (и сочувственно) Георгием Осиповым в уже упоминавшейся статье «Добрыни и змий». Автор добавляет от себя: «Верно, к сожалению. Я вспомнил, как три внезапно разбогатевших ярославских джентльмена купили у меня на глазах какую-то заведомо дорогую водку - кажется, "Юрия Долгорукого" - и долго матерились - мол, не водка это. Не ядреная, мол, она, до печенок не пробирает, до донышка души не прошибает... Вот мерило! А вы, ученые господа, все что-то про сивушные масла толкуете...». Итак, «донышко души». Вот оно мерило, золотой метр, эталон так называемой «русской души». Мы возвращаемся в область национального характера и национальной истории. Самое любопытное в истории постперестроечной водки - развитие дизайна бутылочных этикеток, а также капризы моды на названия стратегически важного напитка. В свое время очень многие обратили на это внимание; не один десяток публикаций был посвящен долгому пути, пройденному от псевдоамериканского «Белого орла» до псевдорусской «Завалинки». Свой вклад в изучение проблемы вносит и Георгий Осипов: «Фантазия нынешних водочных королей поистине безгранична. В ход идет буквально все. Русская история в полном объеме - "Владимир Мономах", "Иван Грозный", "Петр Первый", "Адмирал Ушаков", "Суворов", Александры всех номеров, "Пушкин", "Есенин", "Мусоргский". В Ярославле затеяли водочную серию "Сто великих имен России". Так и хочется воскликнуть, как в гайдаевской комедии: "Огласите, пожалуйста, весь список!" История недавняя - весьма популярна в Нижнем Новгороде сивуха с портретом Горбачева и советским гербом на этикетке. И даже названия типа "Пойдем в загул" с непременными правилами культурного пития. А некоторые даже последствия предусматривают. Контрэтикетка легко снимается с бутылки и вешается на пуговицу или кладется в карман. А на ней - текст: "Я ...(такой-то) сегодня пьян. Прошу не трясти и не оставлять в холодном месте. В случае моей нетранспортабельности прошу доставить ... (следует адрес)"». Будучи человеком въедливым, не могу не отметить: в последнем случае автор несколько преувеличил. Бирочка с остроумной надписью действительно была создана одним из нижегородских водочных заводов, но служила лишь пригласительным билетом на презентацию нового сорта его продукции. Что же до историко-культурного водочного списка, то он упомянут Осиповым далеко не весь. Не могу не поделиться со слушателем: водка «Арина Родионовна рекомендует» с картинкой на этикетке, на которой курчавый поэт сумерничает в компании верной няни. Ему-то она, видимо, и рекомендует кружечку ароматного напитка... Или водка «Болдинская осень» - сразу становится ясным, отчего Пушкин так продуктивно работал в этом Богом забытом поместье... Водка «Лев Толстой», на этикетке - несчастный граф, посвятивший старость борьбе с народным пьянством... Апофеоз чудовищной пошлости российских водочных производителей - напиток под названием «За Родину! За Сталина!», разом оскорбляющий всех нормальных людей. Впрочем, апелляция водочной рекламы к русской истории неслучайна. Отсылка к истории делает правдоподобными гипотезы о повальном русском пьянстве, гипотезы коммерчески полезные, но крайне вредные для массового сознания. «Пушкин, Петр Первый, Сталин и водка - вот наши традиции!», - утверждает постсоветская водочная реклама, а журналисты бессознательно следуют за ней. Ну и, конечно, у каждого есть своя история о водке и о том, кто, как, когда и сколько ее пил. Самая любопытная статья из «водочного раздела» «Нового времени» написана Сергеем Голяковым. Уже название ее «Сто грамм с прицепом» должно вызвать у читателя постарше сладостные воспоминания: «Фраза, вынесенная в заголовок, - из российского фольклора далеких пятидесятых годов прошлого века. В ту безоблачную для любителей принять на грудь пору каждый уважающий себя мужчина знал, о чем идет речь: сто граммов водки и кружка пива. Именно такой была тогда всенародно выверенная норма выпивки, которую мог позволить себе среднестатистический гражданин Страны Советов без ущерба для собственного здоровья, семейного бюджета и благоденствия окружающих. Даже связанные антиалкогольной порукой медики вынуждены были признать благотворное воздействие на человеческий организм указанной нормы. По их мнению, вызываемая ею легкая степень опьянения "сопровождается приятным ощущением тепла, мышечным расслаблением, чувством физического благополучия и душевного комфорта" (цитата из популярного столичного журнала)». Речь в статье Голякова, в конце концов, идет не о бессмертной дозе «сто плюс пиво», а о местах, где чуть менее полувека назад можно было эту дозу, как выражается автор, «принять на грудь». Распивочные пятидесятых - вот тема этого сочинения, жанр которого я бы определил как «ретроспективная утопия». Экскурсовод угличского водочного музея грезит о беспохмельной водке 21 века, этом идеальном элексире, Сергей Голяков - рисует идеальный мир чапков, разливух, шайб, рюмочных раннехрущевских времен: «Водку и пиво по смешным ценам, соответствовавшим тогдашним смешным зарплатам, наливали в пивных, которых в Москве и ближайшем Подмосковье было видимо-невидимо... В отличие от ухоженных британских пабов со стойками из мореного дуба, картинами на стенах и удобством посадочных мест или вокзальных просторов немецких храмов пенного напитка, советские пивные были предельно скромны и непритязательны. Как правило, они располагались в приземистых сооружениях сарайного типа, обшитых снаружи вагонкой или строганым тесом. За это архитектурное однообразие народ окрестил их "деревяшками" или "забегаловками". Более романтическое название - "Голубой Дунай" - закрепилось за загородными пивными и пристанционными буфетами, окрашенными обычно в небесно-голубые тона... "Жигулевское" пиво (другого не водилось) извлекалось из стоящей под прилавком дубовой бочки с помощью ручного насоса. Водку двух сортов - с дешевой черной и подороже с белой головкой в зависимости от цвета сургуча на пробке - отмеряли стеклянными мензурками с делениями. Посетители стоя располагались за высокими мраморными столами, что заставляло их прочно держаться на ногах и не терять равновесия. Не стоит думать, что убогие интерьеры "деревяшек" и "Голубых Дунаев" как-то шокировали их завсегдатаев. Отнюдь. Для многочисленных обитателей сырых бараков, перенаселенных коммуналок, затхлых рабочих общежитий, старых московских одноэтажек они были сущим раем. В жаркие летние дни распахнутые окна забегаловок манили пивоводочными ароматами и щадящей прохладой. А в морозную зимнюю пору они превращались в пристанища тепла и уюта. По неписаной этике в пивных не полагалось устраивать шумные разборки, плевать и бросать окурки на пол, привлекать необдуманным поведением внимание постовых милиционеров. Всяк туда вошедший как бы приобщался к своеобразному братству, скрепленному единым желанием расслабиться, поймать кайф, отвлечься на какое-то время от бремени повседневных забот». Вот он - потерянный водочный рай, вечный предмет для ностальгии и недовольства настоящим. Присмотримся к нему повнимательней. Сарай, обшитый вагонкой или тесом. Один сорт пива. Два - водки, без названия, с белой и черной головкой. Густые клубы табачного дыма. Негромкий мужской говорок. Братство. Почти знаменитая хомяковская соборность. И никакого отношения к истинной жизни советских пятидесятых. Еще один миф. Так и получилось, что авторы «Нового времени» сочиняли статьи о водке, а получилось - о российских мечтах, о современной русской жизни, о странно понимаемой национальной гордости, об этике и эстетике, что так тесно переплелись сейчас в России. Действительно, магический кристалл... «Водочный выпуск» журнала «Новое время» с вами дегустировал Кирилл Кобрин. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
