Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-09-05]
Смотрим телевизорМетаморфозы нового телесезонаАвтор и ведущая Анна Качкаева Анна Качкаева: На минувшей неделе нам показали новую и, безусловно, одну из лучших работ Леонида Парфенова. Фильм о Крымской войне, снятый к ее 150-летию для Первого канала, может стать не только событием минувшей телевизионной недели, но и, надеюсь, событием наступившего сезона. За мыльными скандалами, любовными драмами и псевдоконспирологией современной теле документалистики, четыре серии о событиях полуторовековой давности - абсолютно актуальное зрелище со всеми параллелями, ассоциациями, с нынешними идеями о патриотизме, русской армии, цене жизни и рейтингах на крови. Но, помимо редкой публицистичности и нового знания - когда бы массовый зритель узнал, что рукав "реглан" назван в честь британского генерала, сложившего голову в Крымской кампании - работа Парфенова демонстрирует виртуозное владение телевизионной эстетикой. Стремительное перемещение во времени и пространстве, виньеточность документальной картинки, легкий, без зауми, до мелочей продуманный текст. Парфенов через себя и своих героев, правнуков генералов и царей, приближает историю до такой степени, что периодически даже забываешь о том, что все съемки - либо реконструкция, либо кадры из художественных фильмов. А 150 лет назад, вообще-то, и фотография только появилась. Пожалуй, впервые мы увидели не историю на фоне Парфенова, а историю, приближенную к нам умным, талантливым, беспокойным, неравнодушным рассказчиком. Первый, который обязан гордиться этой штучной, изысканной и по всем телевизионным меркам и телевизионным приемам яркой авторской работой, почему-то не стал прикладывать усилий для продвижения ее в широкие массы. Анонсы были скудными, время позднее, рейтинги, видимо, невысокие. Возможно, это окончательное подтверждение того, что массовые каналы воспитали аудиторию, которой утомительно следить за развитием мысли, даже если она упакована в необыкновенно привлекательную форму. И всякое мало-мальски умное зрелище - это удел культурных резерваций. Общефедеральные каналы, кажется, гонятся за гламурностью, "фабрикой грез", фантазиями и необязательными разговорами о будущем. До последнего времени все это было нишей других каналов - позитивно-торжествующих и энергичных. Александр Роднянский, идеолог телевизионного позитивизма - сегодня наш гость. И вместе с Ариной Бородиной мы будем разговаривать с Александром о метаморфозах телевизионного содержания.
Но сначала чуть-чуть о событиях на Украине, поскольку это - родина Александра, и всех фигурантов от Тимошенко до Ющенко Александр знает лично. Как вы прореагировали на то, что случилось там? Александр Роднянский: Это очень общий вопрос. Я прореагировал, как и большинство людей, с интересом отслеживающих политические процессы в Украине, - как на начало официальной и, я бы сказал, более чем театрализованно выстроенное начало беспрецедентной по накалу и градусу борьбы предвыборной кампании перед предстоящими парламентскими выборами марта 2006 года. Совершенно стало очевидным, что в Украине сформировалось два лагеря: лагерь "умеренных" и лагерь "радикалов". Вот лагерь радикалов во главе с Юлией Владимировной Тимошенко и заявил о своем желании придти во власть. Учитывая обстоятельства, связанные с предстоящей политической реформой, а говоря проще, с возможностью перехода всех полномочий власти в руки парламентских баронов, то есть людей, которые будут контролировать парламент, из рук президента на данном этапе, если так называемая конституционная реформа вступит в силу, как это было согласовано перед завершением президентских выборов, то, соответственно, Юлия Владимировна Тимошенко настроена объединить всех мыслимо возможных попутчиков и выиграть парламентские выборы. И таким образом обеспечить себе тот же самый пост, но уже без необходимости согласовывать все свои решения с президентом страны. Анна Качкаева: А эта политическая свара, по-вашему, граждан, так романтически настроенных всего лишь семь месяцев назад, не разочаровала? Александр Роднянский: Я думаю, разочаровала. А как многим еще предстоит разочароваться! Мы сейчас выслушали все обвинения в адрес только президентской команды, с которыми выступил фактически один из руководителей президентской команды, госсекретарь Александр Зинченко, и обвинил в коррупции секретаря Совета национальной безопасности и обороны Петра Порошенко, первого помощника президента Александра Третьякова и руководителя фракции "Наша Украина" в парламенте Николая Мартыненко. Теперь мы обязательно, учитывая то обстоятельство, что есть, вероятно, подозрения у подавляющего большинства людей, тщательно следящих за украинской политикой, что есть, в чем обвинить, вероятно, и правительство во главе с премьер-министром. Мы теперь, наверняка, будем выслушивать откровения стороны обиженной. И таким образом, вся украинская политика, на мой взгляд, утонет в этой грязи коррупционных скандалов, расследований и откровений. Анна Качкаева: То есть можно говорить, что в пятницу украинское телевидение вступило в пору информационных войн? На раньше оппозиционном "оранжевым" "Интере" появилась Тимошенко, на каком-то из каналов был Порошенко. На третьем - отставники и новые назначенцы. На "1 + 1" не знаю только, кто был. Александр Роднянский: Да все были. Тут, в самом деле, очень интересные метаморфозы происходят, если принимать во внимание смены позиций. "Интер", конечно, всегда был очень близок к прежней власти и всегда ассоциировался с главными оппонентами Юлии Владимировны Тимошенко - социал-демократической партией объединенной, возглавляемой бывшим руководителем администрации времен Кучмы Виктором Медведчуком. И вот "Интер" сделал все для того, чтобы Юлия Владимировна в течение двух часов имела возможность сыграть (она - необычайно талантливая актриса) двухчасовую пьесу под названием "Обиженный и честный премьер, уходящий в вынужденную отставку, перед тем, как предложить своему любимому и тоже незаслуженно обиженному ее уходом народу альтернативу будущего". Вот эти два часа разыгрывались на "Интере", а с другой стороны, должен признать, что, в общем, это открытая политика. Это очень интересно. И сегодняшние телевизионные каналы, так или иначе, вне зависимости от симпатий и антипатий, вероятно, даже вы правы, предстоящих информационных войн, предоставляют право высказывания всем без исключения сторонам. Во всяком случае, я никогда в жизни в украинском телевидении не видел ситуации, похожей на пресс-конференцию Александра Зинченко, первую, положившую начало открытому кризису, когда он сел перед журналистами и камерами и начал зачитывать многочисленные прегрешения людей из большой власти. И надо при этом сказать, что самое любопытное была возможность понаблюдать за реакцией одного из фигурантов - секретаря Совета национальной безопасности и обороны Петра Порошенко, который специально приехал, встал в первом ряду и стоял, не сводя глаз, в упор глядя на Зинченко, который прятал глаза. Анна Качкаева: Какая же картинка! Александр Роднянский: Это совершенно фантастическая телевизионная картинка! После того, как Зинченко закончил обвинения, это была его пресс-конференция, Порошенко сел рядом и произнес свой спич, который и называется публичной политикой. Анна Качкаева: Зрителям украинским, видимо, будет что смотреть в ближайшие месяцы. А мы, поговорив об актуально - политическо - телевизионном на Украине, возвращаемся к новому телевизионному сезону. Александр, презентуя свой новый сезон, вы сказали, что у вас будет позитивный посыл, хотя об этом вы говорите уже четвертый год. Чем нынешний позитивный сезон на канале "СТС" и "Домашнем" отличается от всех предыдущих позитивных сезонов? Александр Роднянский: Ну, я, откровенно говоря, не делал акцент на позитивности. Анна Качкаева: Как это нет? Александр Роднянский: Это очевидно просто. Он не может не быть позитивным, "СТС" по определению должен быть равен словам "оптимистичность", "позитивизм", "комфортность" и некое ироничное, но необычайно радостное восприятие жизни. Поэтому акцент всегда делался, вы правы абсолютно. Это уже четвертая была моя попытка представить сезон, в данном случае канала "СТС", а акценты как раз я делал на том, что "СТС" изменился, прежде всего, с точки зрения телевизионного качества. То есть позитивизм, энергетика и динамизм канала сохранился, но к этому мне всегда хотелось добавить некую респектабельность, универсализм и модность. Иными словами, те новые проекты, которые появились или появятся в эфире телеканала "СТС", по большому счету должны соответствовать высоким стандартам телевизионного производства, прежде всего, и качества таким образом, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что "СТС" претендует на внимание достаточно большой аудитории. Анна Качкаева: И именно поэтому "Первый развлекательный". Вы чего собственно этим хотите доказать? Александр Роднянский: Я на самом деле просто три года пытался доказывать, что развлекательность не является сама по себе для российского телевидения постыдным, обидным или узким, нишевым фактором или функцией. Это ни в коем случае не телевидение маргинальное, плоское, далеко от интеллигентных, умных и желающих разумного информационного, витаминозного зрелища зрителей. Нет, это просто свой, но, тем не менее, очень полноценный ответ на вопросы нынешнего времени. Мне кажется, что так. И когда появляется сериал "Не родись красивой" и появляется так, как появился, то есть с большим количеством зрителей, это означает, что вот эта аудитория очень заинтересована в очень специфической форме, в жанре привычной лирической комедии и сказки, в очередном парафразе "Золушки". Но, тем не менее, она все-таки столкнется с теми контекстами, окружающих сегодняшних зрителей в реальной жизни, с офисами, с частными компаниями, с взаимоотношениями, которые существуют именно сегодня, а не вчера. Это же очень редко на самом деле в современном эфире. И я убежден, что попыток будет очень много, и удач, и неудач много, но "СТС" не может не быть современным каналом именно в том плане, чтобы не попытаться обыгрывать те контексты ситуации, социальные, я бы сказал, схемы, модели, которые сформировались именно сегодня, но обыгрывать по-своему, по-СТСовски. Вероятно, другие каналы, которые привычно занимаются реалистичным, журналистским телевидением, могут делать это по-своему. Анна Качкаева: Вы еще думаете, что где-нибудь у нас есть реалистичное телевидение? Александр Роднянский: Ну, я имею в виду, журналистского телевидения много. Вы сами сказали о Парфенове, был замечательный фильм Поборцева, мы обсуждали. Бывает. Анна Качкаева: Бывает. Именно бывает, потому что, похоже, нынешнее телевидение дрейфует в сторону фантазий и мифотворчества, в том числе и в документалистике. Это не плохо и не хорошо, это так. Драматизированная документалистика стала торжествующей вполне и слилась уже с вашими сериалами, которые похожи на "фабрику грез". Александр Роднянский: Ну, мы честно говорим, что мы делаем "фабрику грез". А что касательно телевидения, так или иначе, за телевидением или за теми, кто делает телевидение, всегда остается право окончательного выбора материала, верстки, если речь идет о конкретной журналистской программе, последовательности событий, отбора событий. И это всегда такое, если хотите, сознательный выбор, такая постановка действительности. Она может делаться в жанре, претендующем на скорее рефлекс действительности, на документальный ее слепок. А нет, может делаться на совершенно далеком фантазийном или сказочном варианте. Анна Качкаева: Вот, вы нашли это слово. Это слово тоже одно из ключевых в премьерах минувшей недели: фантазии в связи с "Мертвыми душами", стартующий Гордон - это разговоры о будущем России аж в 2030 году. Все то, что происходит вокруг и ваших форматов, - это тоже вот грезы, сказки, фантазии, которые удобны очень. Литература обычно работает с таким материалом, чтобы соотнести фантазии и реальность, и как-то заставляет человека более-менее комфортно существовать, когда реальности рядом уже нет. Александр Роднянский: Да нет, я не согласен. А что же в этом плохого? Мне казалось всегда огромным недостатком отсутствие такого дискурса про будущее, отсутствие реального разговора о стране, в которой мы хотели бы оказаться. Я не знаю, мы посмотрим Гордона, до какой степени это будет любопытно, адекватно и органично. Но сама по себе идея разговора о России 2030 года провокативна и любопытна. Мне лично любопытна, а самое главное, все равно у нас ведутся разговоры о том, какова Россия сегодня и до какой степени она соответствует тому образу будущего, который, вероятно, будет предложен разными участниками дискуссии. Я ничего не знаю про конкретную программу, но это именно так. Все равно про 2030 год говорить будут исключительно в терминологии 2005. Анна Качкаева: Я согласна, Александр, но не кажется ли вам, Стругацкие когда-то в 70-е дали возможность Тарковскому снять и "Сталкера", и "Солярис", например. А сейчас даже ваша "Серебряная калоша" - такая некоторая разрешенная свобода - там видят то, чему бы не удивились пять лет назад или шесть лет назад, когда в песне поют, что ехали в Питер, а приехали в Ленинград, и все понимают, в какой плоскости мы живем. Вообще, это увлечение фантазийностью, Эзоповым языком, может быть, это и есть одна из определяющих тенденций сезона? Александр Роднянский: Мы двигается во многом самостоятельно к такому привычному жанру, кстати сказать, способствующему активному творческому поиску. Всегда необходимость шифровать и искать адекватные или неожиданные творческие формы способствовала появлению новых творческих открытий. Кстати сказать, не просто дали Стругацкие возможность Тарковскому, Стругацкие создали особый мир, которому придумали удивительные правила игры. Это мир счастливого и сложившегося коммунистического будущего, в котором вот эти самые коммунары открывали неудачливые жизненные модели на других планетах. И почему-то в этих жизненных моделях и устройствах было так много знакомого и узнаваемого, что на тот момент, что, на сегодняшний момент. Естественно, воспринималось совершенно открыто. Это, кстати сказать, может быть, и принесло огромный успех Стругацким в длинную. Через 30 лет и через 50 мы, вероятно, сможем их читать. Это не всегда плохо. Я лишь говорю о другом: телевидение на сегодняшний день пытается выстроить в массе своей развлекательную концепцию. Парадигма информационная, которая довлела, и когда мы начинали делать "СТС", я всячески доказывал, что в рамках этой довлеющей информационной, витаминозной, познавательной парадигмой отечественного телевидения, очень весомой и подкрепленной огромными открытиями прошлых десятилетий, все-таки пробиваются ростки совершенно другого телевидения. В том числе и такого телевидения, которое мы называем очень примитивно и мною нелюбимым словом "развлекательное". Сегодня это изменилось, сегодня довлеет развлекательность на всех телевизионных каналах. Анна Качкаева: Арина, вы как-то не хотите подключиться к нашему разговору. Арина Бородина: Я не прерываю вас. У вас хорошая дискуссия. Александр Роднянский: Арина - интеллигентный человек. Арина Бородина: Я на самом деле всегда с большим интересом слушаю господина Роднянского и опять хотела сказать, что я как-то всегда внутренне иногда оппонирую. Потому что считаю, что телевидение, в том числе и качественное, которое вы делаете, и которое уже четвертый год вполне успешно развивается, не может быть без увода от реальности и не может не игнорировать какие-то социальные и политические проблемы. То есть те активные молодые зрители, которые смотрят "СТС", часть аудитории молодежной и более зрелой смотрит и канал "Домашний", они, конечно, отчасти уводятся от той очень непростой и местами очень тяжелой социальной, политической реальности, которая есть в России. Но я хочу сказать, нас обычно упрекают в том, что мы все время говорим о негативе, я хочу вас поздравить с большой удачей, изменить себе. И сейчас, слушая вас, я поздравляю вас с успехом сериала "Не родись красивой". В начале сезона я, безусловно, снимаю несколько шляп перед Леонидом Парфеновым, но это журналистика совершенно иного уровня. А вот среди телевизионных форматов, которые появились в самом начале, сериал "А-медиа", который выходит на канале "СТС" при вашем участии, я считаю большим успехом как раз именно с точки зрения того, что это все-таки не увод от реальности, это не совсем сказка. И я, судя по цифрам, судя по качеству, а я сама смотрела этот сериал, я поразилась, что это не повторение пройденного, это некий новый и продукт, если говорить языком телевидения, и некий новый социальный срез. Это не менты, это не любовная мелодрама, это действительно для активного зрителя, это вполне качественный, содержательный сериал. И отрадно, кстати говоря, что в Москве, значит, зрителям это надо. Он перебивает не только канал НТВ, где в это время идут сериалы, но он перебивает информационные программы канала "Россия", который, в общем, довольно крепкий, и это двойная связка. С 8 до 9 столица всю неделю смотрела ваш сериал, поэтому я вас искренне поздравляю с успехом. Анна Качкаева: Вот как раз о той, может быть, еще не очевидной для больших каналов победе позитивизма и перетекания этих самых форматов в той или иной форме, в том числе на универсальные каналы, мы и говорим. Мы продолжаем говорить о метаморфозах телевизионного содержания, которое очень трудно укладывается в определенные словесные конструкции. Одним словом не определяет многообразие, например, того же понятие "развлечения" или того же слова "документалистика". Уж не знаю, как ее теперь называть: то ли драматизированная документалистика, то ли документальная драма, то ли развлечение при гламуре, то ли документальное развлечение. В общем, какие определения ни искать, явно, что в нынешнем телевизионном сезоне наметился окончательный сдвиг традиционных форм журналистики и чистых художественных форм в перетекание одного в другое. Арина, посмотрели ли вы, например, "Охоту на близнецов" в воскресенье? Арина Бородина: Я вчера немного совсем смотрела этот фильм. Я видела кусок, более того, мне дома просто муж мой сказал, я даже не поняла сначала, что это на экране. Анна Качкаева: Да-да. Это тоже к разговору о формах и жанрах. Это фильм четвертого канала британского, который вчера показали в эфире Первого, посвященный 11 сентября. И это такая странная смесь быстро изготовленного художественного кино с максимально приближенными документальными подробностями, даже чертами актеры похожи на террористов, которые захватили самолеты. Арина Бородина: Но это любопытно довольно. Анна Качкаева: И все это прослоено абсолютно документированными событиями, сообщениями шифровок ЦРУ. Арина Бородина: Анна, может быть, вы видели фильм "Хиросима" ВВС? Анна Качкаева: Да. И "Хиросима" из этого же ряда. Так это вот к разговору о том, как все сдвигается, меняется, переливается. Александр Роднянский: Замечательный жанр, он называется "докью драма", и каждый день он есть в эфире отечественного телевидения. Например, вчера же был по каналу "Культура" вечером замечательный фильм того же ВВС о Цезаре и о Гальской войне, тоже сделанный в этом жанре. Арина Бородина: Просто у нас еще это делать не умеют. Анна Качкаева: Парфенов, пожалуй, отчасти, с "Крымской войной". Александр Роднянский: Парфенов не делает "докью драму" в чистом виде, потому что Парфенов использует все-таки снятые старые художественные фильмы или хронику. А здесь речь идет, прежде всего, об элементах игрового кино. Анна Качкаева: Причем уже в чистом виде. Александр Роднянский: Комбинации постановочных сцен со сценами документальными. Анна Качкаева: Я помню, что в прошлом сезоне тоже опять же Первый канал начинал экспериментировать с этими форматами, показывая тоже фильмы ВВС, про да Винчи. Александр Роднянский: Это и мы, кстати, показывали. Мы показывали и о Помпее, и о Колизее знаменитые фильмы ВВС. Но ВВС , в принципе, несложно показывать. Арина Бородина: Я вот как раз хочу сказать, я опасаюсь, чтобы только наши за это не взялись. Потому что я не верю... Александр Роднянский: Вам не нравится этот жанр. Арина Бородина: Наоборот, жанр как раз нравится. Просто мне кажется, при всем патриотизме моем мы просто испортим этот жанр. Его надо все-таки уметь делать качественно. Потому что все, что делается в основном в документальном кино, это не назовешь, не мне вам говорить как профессиональному документалисту, что многое из того, что мы видим в линейках документального кино, это с большой натяжкой можно называть документалистикой. Александр Роднянский: Но этот жанр имеет непосредственное отношение к истории отечественного телевидения. Арина Бородина: Да, но не нынешнего. Александр Роднянский: Великие фильмы Галантера о Пушкине или Лисаковича даже о Ленине, 24-серийный был в годах 70-х. Но это была очень сильная все-таки драма с потрясающими артистами, игравшими конкретных реальных персонажей. Анна Качкаева: Но это утрачено. У нас документалистика сейчас выглядит как? Это такая макулатура, где секс, мезальянсы, внебрачные связи, деньги, скандалы. Тут Лиепа, Брежнев, Фурцева. Тут выверенные факты даже уже не всегда обязательны. Упор всегда на эмоциональность. А вот то, что мы видим в таких работах, которые только что перечислили, это все-таки иное качество в отношении к материалу. Арина Бородина: Я как только слышу голос Сергея Чонишвили, мне уже, честно говоря, хочется переключить кнопку, кто бы это ни делал, как бы это ни сделано. Это просто уже сливается в одну единую картину, я говорю про канал "Россия", но и на Первом канале таких фильмов в принципе тоже достаточно. А вот когда мы смотрим фильмы ВВС, которых действительно у вас много, у вас были и библейские сюжеты в выходных эфирах, это совершенно смотришь по-другому. И здесь это, скорее, реверанс в сторону ВВС, а не документального кино. Александр Роднянский: ВВС - же лидер этого жанра, они многие годы делают. Я уверен, что у нас получится. И я думаю, на Первом и на Втором. Я не знаю, как ставит Второй перед собой эти задачи или нет, но на Первом, наверняка. Анна Качкаева: Есть ощущение, что ставит. Александр Роднянский: Мне Константин Эрнст рассказывал историю, это давняя его идея, космонавтики, советско-американской гонки в борьбе за право первенства в космосе. Насколько я знаю, это будет такая "докью драма" серьезная. Арина Бородина: Нет, ну, если Константин Львович сам лично приложит к этому руку как продюсер, то есть надежда, что это будет действительно качественно. А если это будет отдано на откуп дирекции, которая это курирует, то у меня могут быть сомнения. Анна Качкаева: Но, тем не менее, Александр, я все-таки пытаюсь вывести, хотя, видимо, очень тяжело дать определение всему тому, что происходит. или Происходит такое камуфлирование жанров и форм, что-то во что-то все-время перетекает . И вот посмотрите. Позиция ваших сериалов - это отношение позитивизма, в хорошем смысле гламурности, то есть очарования людтми , семьей, а на гламурности в стилистике Робски - Бордовских - оно перетекает на большие универсальные каналы, которые раньше старались в общем не заниматься такого рода развлечениями. А ваши каналы вбирают в себя все больше каких-то не то что серьезных, но более социальных форматов, так или нет? Александр Роднянский: Я бы не видел за этим тенденции. Я вижу просто борьбу телевизионных каналов за право и реальную возможность все-таки разговаривать с аудиторией. Ведь нельзя недооценивать людей, которые делают телевидение в России. Это очень сильные и очень часто талантливые люди. И очень многие понимают, что телевидение образца прошлого телевизионного сезона - это не идеальное телевидение и совершенно точно вряд ли может быть сопоставлено с сезонами 2001, я не говорю про 90-е годы. Совершенно ясно, что идет борьба за какой-то уровень если не искренности, то, во всяком случае, полноценного разговора с аудиторией, поскольку у многих каналов этот разговор в журналистике не складывается. Между прочим, была же подсказка НТВ с фильмом Поборцева, который я лично смотрел, цифры были ну просто в два раза выше обычных. Анна Качкаева: Как и с фильмом "Беслан" британским. Александр Роднянский: Количество зрителей, пришедших смотреть НТВ, было в два раза больше, чем в среднем. Арина Бородина: У них история в том, что у них на новостях приходят люди, на "Школе злословия", кстати. Арина Бородина: Был высокий показатель у Осокина, а на всем остальном у них лежит канал. Александр Роднянский: Это означает, что у каждого канала, и это очень важное обстоятельство... Арина Бородина: Это тревожный звонок. Александр Роднянский: Это не тревожный звонок. Это означает, что закончилось время огромных универсальных каналов. Или, как говорят мои друзья, закончилось время динозавров, и началось время множества каналов, конкурирующих за внимание отдельных групп аудитории. Это очень важно. Невозможно сегодня взять и привлечь внимание 40% аудитории, как это было раньше, новостями. Арина Бородина: И даже сериалами. Александр Роднянский: Это невозможно. Это означает, что любому каналу, будь это НТВ, СТС и даже Первый канал и "Россия", обязательно нужно определиться с ядром собственной лояльной аудитории и действовать и разговаривать и предлагать им проекты, прежде всего, которые этой аудитории, исходя из ее демографических, социальных и прочих характеристик, интересны. Ведь не случайно "Две судьбы-2" на Первом канале идут замечательно, а ряд проектов других не очень замечательно, при том, что они недавно были еще любопытны. Арина Бородина: Но заметьте, что "Две судьбы-1" имели долю 50, а сейчас имеют долю 30 - ровно то, что вы сказали. Практически в полтора-два раза снижается, потому что конкуренция стала столь плотная, что бороться за зрителя даже полюбившимся, ожидаемым сериалом довольно сложно. Александр Роднянский: Конечно, и очень трудно на канале НТВ привлечь внимание большой аудитории сериалом, очень аналогичным тем сериалам, которые можно посмотреть на канале "Россия" и Первом. Это естественно, и поэтому пробиваться каналам приходится по-своему, и все двигаются в развитие разных жанров. Я пытаюсь ответить на ваш вопрос, и, прежде всего, тех жанров, которые популярны в мировом телевидении, и пытаются их осваивать. В результате получается у всех по-разному. У нас у всех огромное количество неудач или иногда успехов, прежде всего связанных с попытками предложить по-настоящему новый телевизионный способ разговора, будь это сериал, ток-шоу или то, что вы называете гламурным телевидением. Да, сегодня всем телевизионным каналам хочется выглядеть современно, и, естественно, эта современность воспринимается как а-ля московская или еще того пуще - садовокольцовская жизнь, рублевская жизнь. Арина Бородина: В том-то и дело, что не с мирового телевидения берутся примеры, а друг с друга, где какой жанр более успешен. Это продолжается уже несколько сезонов, и оттуда каналы берут примеры. Александр Роднянский: Да, здесь я согласен. К сожалению, очень похожи, и очень много успешного на одном канале тут же подхватывается другими. Анна Качкаева: Не развивая лучшее, а клонируя. Александр Роднянский: Но это абсолютно международная тенденция. Включите вы немецкие телевизионные каналы, и увидите в 4-5 часов на всех 3-4 судебное шоу. Ну, у кого-то же из них это судебное шоу появилось первым. А потом уже у всех остальных. Арина Бородина: У нас синхронно появилось. Александр Роднянский: У нас не синхронно. У нас появилось первым на "Ren-TV". Анна Качкаева: Первым вообще - то на НТВ, еще в 1998 году. Александр Роднянский: Тем более. Но вот в регулярном эфире, ежедневном на "Ren-TV". Естественно, сразу сейчас появилось на двух больших каналах. Но они же разные. В конечном счете, мы все делаем сериалы. Этих жанров перечесть на пальцах двух рук хватит, ну 8-7. Ну, ток-шоу, ну, дневное ток-шоу с женскими разговорами, ну, сериалы. В конечном счете, я глубоко убежден в том, что телевидение - это имя, отчество и фамилия, это ничего другого. Весь вопрос состоит не в том, что жанр - ток-шоу и какой в этом ток-шоу формат, какие там сюжеты. На самом деле, единственный вопрос, который меня волнует: а кто это ток-шоу ведет, интересен мне этот человек или не интересен. Мы с вами недавно говорили именно об этом. На самом деле, более интересного формата, чем разговор человека с человеком в эфире, нет. Только при одном условии, если человек, который ведет постоянно эти разговоры, интересен аудитории. Арина Бородина: Но в этом смысле я хочу тоже, пользуясь случаем, что-то у меня все позитивные примеры, я считаю вторым открытием ярким сезона Лолиту Милявскую в качестве ведущей на Первом канале. Потому что на Втором канале исчезло женское ток-шоу, там осталась "Частная жизнь", но ее как-то затирают на задворки. А на первом вдруг неожиданно появился разговор с женской аудиторией днем. Там были разные попытки. Анна Качкаева: Но качество этого разговора - отдельная тема. Арина Бородина: Я не говорю, может быть, до конца про качество, но несколько программ, которые я смотрела, из всех ведущих, кто работает в этом жанре, Лолита, на мой взгляд, органична, она хорошо держится. И главное. Она понимает, о чем она говорит с той аудиторией, которая ее смотрит днем. Понимает, кто сидит у нее в студии. Александр Роднянский: Вопрос состоит не в том, новый ли это формат или не новый, а первое - в уровне искренности, и в Лолите есть такая незавершенность телевизионного ведущего. Она не лоснится от опыта. Арина Бородина: И более того, она умна. Александр Роднянский: Она по-настоящему разговаривает и слушает. Арина Бородина: Она мудра и слушает, она понимает, кто, о чем и с кем. Чего не хватает категорически, конечно, во всех этих ужасных проектах дневного эфира на канале НТВ. Особенно шоу "Для тебя" и просто профнепригодная, на мой взгляд, передача "Вопрос, еще вопрос", где ведущие халтурят элементарно. Я имею в виду Новоженова и двух его спутниц и партнерш по эфиру. Анна Качкаева: Владимир из Москвы, вы в эфире. Слушатель: Сравнивая ваш взгляд и свой, хочу сказать, что все программы социальные, политические, исторические, которые обсуждаются у вас, мне это уже не интересно. Вчера мне довелось посмотреть "Серебряную калошу", причем я ее сравниваю с КВН. КВН я не пропустил ни одной передачи. Но в последние несколько лет он стал беззубой, плоской, тухлой передачей. И вчера "Серебряная калоша" меня потрясла, я даже смеялся, и песенка про Ленинград, там 2-3-4 уровня подтекста, настолько интересна и пародийна. На некоторых каналах идут передачки так называемой эротики, в них обычно показывается какая-нибудь тетка с протезами, которая перед камерой корчится. И это считается, должно быть предметом эстетики. В последнее время, я наблюдаю, что предметом эстетики даже становятся женские гениталии. Вот почему такая дискриминация? И в программах эротики эстетизируется только женщина? Анна Качкаева: Вам бы хотелось, чтобы мужчина тоже? Слушатель: Если показывают мужчин, то мужские половые органы стыдливо прячут, их убирают. Почему это не может быть предметом эстетики? Александр Роднянский: Ну, во-первых, это красиво, как в анекдоте. Боюсь, что предметом эстетики в отечественном телевидении и женские гениталии стали, по-моему, чересчур рано. Я как раз не сторонник того, чтобы это существовало в открытом эфире. В кабеле, в платном телевидении - на здоровье. Анна Качкаева: Владимир Иванович из Москвы, вы в эфире. Слушатель: Все-таки я думаю, что вся эта информация, которая идет посредством сериалов, сводится к одному: чтобы отвлечь граждан от необходимости спросить у государства, у чиновников, куда деваются наши природные богатства. Почему мы, граждане Российской Федерации не имеем ничего из них? А государство вводит платную медицину, образование. Анна Качкаева: То есть вам не хватает общественной дискуссии на телевидении, так я понимаю. Вот нас от чего отвлекает телевидение. Александр Роднянский: Ну, уважаемого зрителя все-таки не отвлекло. И он по-прежнему эмоционально думает и реагирует. Арина Бородина: Как раз то, с чего я начала. Анна Качкаева: Александр, не лукавьте, телевидение, особенно коммерческое, благополучно этим занято. Александр Роднянский: Я никогда и не лукавлю. Я совершенно откровенно считаю и считал, что телевидение, прежде всего, как это ни печально, - это форма досуга. И не следует на него нагружать все те ответственности, которые каждый гражданин должен нести самостоятельно. Но это в гражданском обществе. Не следует его перегружать. Вот у нас телевидение - это возможность появления некого партнера, на которого можно передать и перепоручить и отправить свои собственные какие-то потребности, негодование, возмущение, и с интересом потом смотреть, как кто-то это реализует. Анна Качкаева: Но, тем не менее, эта функция у телевидение есть. Александр Роднянский: Эта функция существует. Анна Качкаева: Ведь совсем недавно престижно было, например, иметь в эфире Парфенова, Сорокину, я уж не говорю о Шендеровиче и Хрюне со Степаном. Александр Роднянский: Это и сегодня престижно. Анна Качкаева: Как сегодня престижно? Ни той, ни другого, в эфире нет. Александр Роднянский: Мы с вами только что обсудили новый проект Леонида Геннадьевича Парфенова. Я понимаю, что это не еженедельная регулярная передача. И надеюсь, обсудим еще не один проект Светланы Сорокиной. Анна Качкаева: То есть престиж появления звезд... Александр Роднянский: Да дело не в престиже, дело в том, что вы назвали двух совершенно исключительных ведущих. Лучше Сорокиной ведущей ток-шоу разговорного нет, а лучше Парфенова, на мой взгляд, лучше журналиста нет. Они же не престижные журналисты, они лучшие. Это разные вещи. Анна Качкаева: Хорошо, так вот почему современное телевидение... Александр Роднянский: Потому что лучшие журналисты - сложные журналисты. Это сложно. Арина Бородина: Они к тому же еще и опасны для власти. Вы так корректно говорите, Александр Ефимович, хотя мы понимаем, что причина, в общем, в том числе и в этом. Они - неудобные для нынешней власти, для руководства нынешних каналов. Анна Качкаева: Предположим, Александр Ефимович, что Сорокина появляется на одном из ваших каналов. Она ведь не будет вышивать крестиком и солить огурцы, она должна будет говорить о той самой проблемной социалке. Александр Роднянский: Я должен признаться, что если бы она у нас появилась на канале, то, честно говоря, вышивать крестики и солить огурцы ей бы не пришлось. Мы бы ей этого не предлагали. Арина Бородина: Ведь вы же избегаете политики. Александр Роднянский: Да, мы избегаем политики, мы избегаем ее сознательно, но это честные правила игры канала "СТС". Больше того, аудитория, которая смотрит канал, твердо знает, что за политикой, за обсуждением насущных социальных проблем, за обсуждением сложных политических кризисов или конфликтов нужно включать другие телевизионные или не телевизионные средства массовой информации. А вот "СТС" включают совершенно за другим. И это, как мне кажется, честно. Но если мы говорим об определенно рода ведущих, надо себе отдавать отчет, что каждый телевизионный канал, приглашая того или иного ведущего, приглашает комплекс тем и способов разговора. Арина Бородина: И опасностей для себя. Александр Роднянский: Каждый канал должен и его руководство должны принимать или не принимать на себя эту ответственность. На данном этапе сложилось таким образом, что я убежден, что совершенно спокойно может появиться программа любого журналиста. Если менеджмент канала возьмет на себя смелость и договорится проговорить и с ведущим правила существования в эфире в рамках его формата, и с теми, кто может влиять на существование. Анна Качкаева: Тем более, что и проект Парфенова, и появившийся в "Школе злословия" Венедиктов, после которого все охали и ахали: как же смело говорят, - это разрешенная свобода никем не запрещалась. Просто в определенны нишах, и особенно после нуля часов. Так что вообще -то, начальники телевизионные уже могут рискнуть. Александр Роднянский: Да нет, это не вопрос нуля часов. Не преувеличивайте. Можно было бы показать и раньше. "Школу злословия" ставили куда угодно: и в 9, и в 5 часов в воскресенье, и уже поставили как брендовый проект на ночь. Арина Бородина: Они просто искали свою аудиторию и нашли ее. Александр Роднянский: Нашли, это удобно, наконец, это не такая конкурентная зона. Арина Бородина: Но вы, Александр Ефимович, все-таки лукавите, конечно, потому что я пользуюсь данными открытой печати, когда вы сами говорили о том, что ваши акционеры не разрешили вам присутствие на вашем канале Леонида Парфенова. Александр Роднянский: Я сказал "мои акционеры" не согласны с появлением политического формата, который мог бы вести Леонид Парфенов. Анна Качкаева: Представьте, Сорокина вне политического формата с аллюзиями и параллелями может появиться. Александр Роднянский: Это на канале "СТС". Кстати сказать, "Крымскую войну" мы обсуждали вначале с Парфеновым. Арина Бородина: Да, это я знаю. Александр Роднянский: Но просто, естественно, для Первого канала, для него это интереснее. Анна Качкаева: Николай мне правильно напоминает, что я почему-то сказала о 200-летии Крымской войны, хотя отмечали 150. Это, извините, оговорка. Михаил Барухович из Краснодарского края, вы в эфире. Слушатель: Вы меня несколько опередили, я хотел спросить, куда исчезли политизированные программы типа "Основного инстинкта", и почему их место заняли несколько дегенеративные формы искусства? И по музыке, сегодняшние параноидальные музыкальные сочинения, идущие под "Аншлагами" "Наша музыка", "Хорошая музыка" - это ведь музыка, разрушающая психику и делающая нормальных людей дегенератами. И этому отводится очень много времени. Анна Качкаева: Все, что не из этой музыки, оно уже в культурных резервациях или после ноля часов, где ищется своя аудитория. Александр Роднянский: Вы преувеличиваете. Зачем вы называете культурными резервациями? Что вы называете? Канал "Культура" что ли? Анна Качкаева: Конечно. Александр Роднянский: Это не культурная резервация, а полноценный телевизионный канал, которым очень многие гордятся. Равно как и еще многие каналы и программы. Арина Бородина: Еще "Евроньюсом" очень гордятся те же, видимо, кого вы имеете в виду, кто гордится "Культурой". Александр Роднянский: Нет, заслуженно гордятся. И то обстоятельство, что они есть, на самом деле совершенно уникальная особенность российского телевидения. Почему бы не развивать ее в том же виде, в котором она развивается, только еще более разнообразно. Я говорю о другом. О том, что отечественное телевидение, массовые каналы рассчитаны по определению на массовую аудиторию. А вы все время предлагаете систему ответственности, которая, прежде всего, исходит из политической функции. Я говорю на данном этапе, скорее всего, миграция аудитории по телевизионным каналам и программам показывает, что существует ее предпочтение вкусов, с ним надо считаться. Я согласен с тем, что телевидение разное. Журналистское - должно быть жестким. Площадка дискуссия - откровенной - и с участием всех без исключения сторон. Арина Бородина: Это невозможно в нынешнем эфире. А данные рейтингов показывают, что у аудитории востребованы аналитические, дискуссионные форматы. Хотя ваши коллеги - руководители других каналов упорно утверждают, что этот жанр не востребован. Когда был приговор Михаилу Ходорковскому, все программы, мало-мальски касающиеся этой темы, выросли раза в два, наверное. Я имею в виду итоговые, околоитоговые программы. Александр Роднянский: Любое событие. Арина Бородина: Это просто было заметно на всех каналах, где есть эти форматы. Александр Роднянский: Совершенно согласен, это не форматы востребованы, а просто события. Арина Бородина: Значит, люди хотят это слышать и говорить об этом, а с ними об этом не говорят. Александр Роднянский: Но форматы же есть. Я вот вчера смотрел воскресное "Время" по Первому каналу, это же формат итогово - аналитической программы, или нет? Арина Бородина: Да, конечно. Александр Роднянский: Мы же с вами всегда говорим только об одном - о качестве и о людях, которые это делают. А форматы всегда одни и те же. Арина Бородина: И о запрете на темы. Александр Роднянский: Сейчас нет запрета на темы, есть интерпретация темы. Арина Бородина: Или ее умолчание. Анна Качкаева: Вот об этом, я думаю, что мы весь сезон и будем говорить, перекидываясь этими самыми словами: "интерпретация", "метаморфозы", "умолчание". А может быть, и нет, будем говорить о чем-то более понятном и приятном аудитории, которой действительно теперь есть из чего выбирать, потому что новый сезон стартовал. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
