Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-10-05]
Суд над Саддамом Хусейном. Первые обвинения; Независимость Татарстана - от латиницы до паспортов; Рассказ об открытии, удостоенном Нобелевской премии по медицине 2005; Альтернатива детским домам в РоссииВедущая Ирина Лагунина Ирина Лагунина: 300 массовых захоронений найдены в Ираке после того, как в страну вошли силы коалиции. Были открыты секретные архивы и тюрьмы. Люди смогли выяснить судьбу своих родственников, которые числились пропавшими без вести при прошлом режиме. В большинстве это были трагические новости для семей. Большинство пропавших были либо расстреляны, либо умерли от пыток в тюрьмах. Это тысячи людей. Десятки тысяч погибли в ходе нескольких кампаний, которые Саддам Хусейн проводил сначала против курдов в конце 80-х, затем против шиитов после шиитского восстания 1991 года. По сравнению с этими кампаниями события в городке аль-Дуджаил в 1982 году выглядят не столь значительными. Обвинение, которое Иракский трибунал предъявит первым Саддаму Хусейну сам же трибунал описывает так: "В июле 1982 года группа местных жителей напала на колонну, в которой Саддам Хусейн объезжал город, расположенный в 60 километрах к северу от Багдада. В результате этого город был передан под контроль нескольких служб безопасности режима Саддама - частей иракской армии, Службы разведки Ирака, и партии "Баас". В течение нескольких дней сотни людей были арестованы, некоторые расстреляны, а остальных, включая женщин, мужчин и детей, в течение четырех лет держали в заключении в пустыне аль-Сумава. Вдобавок к этому фруктовые сады семей арестованных были уничтожены". Ирина Лагунина: Напали на президентскую автоколонну сторонники партии "Даува", которая теперь представлена в парламенте и правительстве Ирака, в том числе в лице премьер-министра страны. А в то время молодые сторонники этой организации пытались отомстить Саддаму Хусейну за убийство лидеров партии, включая ее основателя аятоллы Мохаммеда Бакира аль-Садра, родственника того самого аль-Садра, который чинил беспорядки в Ираке полтора года назад. Партия считалась проиранской, а режим аятоллы Хомейни в Иране уже сам по себе вызывал беспокойство западного мира. "Дауву" считали инструментом иранских спецслужб. Годом позже, в 1983-м, Соединенные Штаты обвинили эту организацию в проведении теракта против американского посольства в Кувейте. Убийство жителей аль-Дуджаила 1982 года не получило большой огласки. Одно из свидетельств тех событий. Из воспоминаний жителя городка Фираза Махмуда Якуба. "Ответ пришел быстро. Через час после того, как тирану удалось избежать смерти, мы увидели гнев. Над моей головой пролетели вертолеты, несшие возмездие на нашу маленькую деревню. За ними последовали экскаваторы, которым было приказано сравнять сады с землей. Приказ был ясным: террор должен быть таким, чтобы другим не повадно было. Я побежал домой и прижался к матери, мой младший брат и сестры собрались вокруг нас. Я понял, что случилось что-то страшное и ждал неизбежного зла. В скором времени спецслужбы пришли в наш дом, взяли меня, мать, которая была тогда на 4 месяце беременности, моих сестер Эйназ (5 лет) и Зейну (4 лет) и моего брата Мохаммеда, которому только исполнился год. (...) Первой остановкой в нашем долгом пути была тюрьма Хакимия, принадлежащая разведке. Там я обнаружил сотни жителей нашей деревни - стариков, молодых, женщин, детей - всего 480 человек. 80 из них были нашими родственниками. Достаточно любому иракцу сказать слово "Аль-Хакимия", чтобы он замер от ужаса. Я был слишком мал, чтобы понимать, за что к нам так относятся, но я знаю значение слов "испугаться до смерти". Звука шагов, останавливающихся у двери, было достаточно, чтобы оцепенеть от ужаса, потому что после этого дверь открывалась, произносилось имя одного из мужчин, и его вытаскивали на допрос только для того, чтобы вернуть через несколько часов без сознания, в крови, завернутого в простыню, и швырнуть его нам". Ирина Лагунина: Доказать геноцид и преступления против человечности очень сложно, потому что для этого нужны документы, непосредственно свидетельствующие - лидер страны, а не его спецслужбы и не его армейское командование, лично и непосредственно дал приказ уничтожить группу людей. Иракский трибунал заявляет, что у него на руках есть документы, под которыми стоит подпись Саддама Хусейна. Именно поэтому, и еще потому, что дело само по себе не сложное, убийство 145 жителей городка Дуджаил будет предъявлено бывшим лидерам Ирака в первую очередь. Говорит директор программы международной юстиции правозащитной организации "Human Rights Watch" Ричард Дикер. Ричард Дикер: Сразу после вторжения, весной 2003-го, "Human rights watch" получила данные о массовых захоронениях, которые практически не охранялись силами коалиции. К сожалению - и это можно понять, но все-таки это трагично - безутешные родственники, пытаясь найти хоть какую-то информацию о своих пропавших близких, уничтожили то, что могло бы стать доказательством в судах - они ходили по этим могилам, надеясь найти хоть какие-то признаки, что их родные могли быть там. Ирина Лагунина: Саддама будут судить 5 судей. Их имена не разглашаются из соображений безопасности. Говорят, что суд состоит в основном из курдов и шиитов, что внушает сомнения правозащитникам в беспристрастности этого органа правосудия. Защита состоит из людей известных. Хайлал Дулайми, член коллегии адвокатов Ирака, подключился к делу в прошлом году. Абдель аль-Ани, британский адвокат иракского происхождения, которого семья Саддама попросила координировать действия защитников, Рамсей Кларк, бывший генеральный прокурор США, ныне внешний советник группы юристов, Махатир Мохаммад, бывший премьер-министр Малайзии, подключился к группе в качестве внешнего советника с целью обеспечить честное правосудие, Эйша Моаммар Каддафи, дочь ливийского лидера Моаммара Каддафи, профессор права, подключилась к защите в августе прошлого года а качестве советника. В интервью Радио Свобода 5 октября президент Ирака Джаляль Талабани заявил, что возлагает на суд самые большие надежды: Джаляль Талабани: Думаю, Саддама Хусейна в Ираке будет судить исключительно справедливый и честный суд. Сейчас он, как задержанный, имеет все привилегии, какие только может иметь человек под следствием. У него в камере есть радио, телевидение, у него есть книги, он может переписываться, с кем хочет. Но он - военный преступник. Он совершил преступления не только против иракского народа, но и против наших соседей - против кувейтцев, против иранцев. И эти обвинения ему тоже надо предъявить в судебном порядке. А когда будет вынесен приговор, мы будем уважать решение суда. Ирина Лагунина: Однако международные правозащитные организации подвергают беспристрастность суда сомнению. Директора программы международной юстиции в организации "Human rights watch" Ричарда Дикера мой коллега Джереми Бранстен поймал в Иордании, по пути в Багдад, где Дикер будет наблюдать за судебной процедурой: Ричард Дикер: Я потратил год - а "Human rights watch" намного больше - пытаясь возбудить в 1994-м дело о геноциде, который иракское правительство проводило в 1988-м с целью уничтожить курдское население. Так что мы бы хотели, чтобы те, кто, может быть, несет наибольшую ответственность за преступления, предстали перед судом. Мы думали, что честный и профессиональный суд - это одно из средств восстановить правду и справедливость для жертв, которые так ужасно страдали. Но для того, чтобы свершилось правосудие, суд на самом деле должен быть честным. Ирина Лагунина: "Human rights watch выпустила 19-страничный анализ подготовки процесса над Саддамом Хусейном. Сомнение в справедливости суда вызывает и то, что адвокатам не было предоставлено право регулярно встречаться с подследственным и вовремя ознакомиться с доказательством обвинения, и то, что суд будет основываться в своей деятельности на Иракский уголовный процессуальный кодекс 1971 года. В нем, например, есть такая норма, что судья должен счесть "удовлетворительными" доказательства вины. Уже это одно не соответствует стандартам, выработанным другими специальными трибуналами - в Гааге по бывшей Югославии, в Танзании по Руанде и Сьерра Лионе. Или вот одно из заявлений иракского президента - в выступлении по национальному телевидению в начале прошлого месяца. Джаляль Талабани: Саддам заслуживает смертной казни 20 раз в день. Но я верю в общий принцип недопустимости смертной казни. Саддам - военный преступник. Саддам Хусейн пытался и меня убить 20 раз. Саддам Хусейн испробовал все, чтобы уничтожить нас, курдов, но мы выжили, а он в результате оказался в тюрьме. Ирина Лагунина: И подобные очень эмоциональные выступления нынешних лидеров страны, которые в данных обстоятельствах должны оставаться в стороне от дел правосудия, внушают опасения правозащитникам в беспристрастности и честности этого судебного процесса. Независимость Татарстана - от латиницы до паспортов. Ирина Лагунина: Общественные деятели Татарстана продолжают настаивать на переводе татарского языка на латинский алфавит. Отрицательную позицию руководства России в этом вопросе в Казани воспринимают как ущемление национальных интересов и отказ от федеральных принципов устройства государства. В Татарстане побывал наш корреспондент Олег Кусов. Олег Кусов: Общественные деятели Татарстана к проблеме возможной замены кириллицы на латиницу относятся более, чем серьёзно. Говорит председатель Всетатарского общественного центра Талгад Бареев. Талгад Бареев: Фонетика татарского языка неадекватна той письменности, которую нам навязали в советскую эпоху. Многие звуки там не отражаются или отражаются неадекватно. Как бы вам сказать образно? Вот левой ногой правое ухо надо чесать. А когда переходишь на латиницу, соответственно, все встает на свои места. Вот какая вещь происходит с татарской письменностью. Есть специальная теория в лингвистике о взаимодействии мажоритарных и миноритарных языков, языка большинства и меньшинства. И латиница была одним из механизмов защиты татарского языка от наступления русского. Об этом мало говорят, но это на самом деле так. Нам нужно держать дистанцию от русского языка, если мы хотим сохранить татарский язык. Мы народ другой культуры, другой идентичности. И если кто-то начинает в думе говорить - из русского культурного пространства. Мы вообще народ другой цивилизации, почему мы должны в этом пространстве быть? Нам уже в советское время навязывали единый советский народ и прочие надуманные вещи. По-моему, сейчас хотят вернуть в то же состояние. Олег Кусов: Эксперт по межнациональным проблемам Алексей Ващенко напомнил, что в Советском Союзе кириллицей не пользовались только в республиках Прибалтики, Грузии и Армении. Как это ни странно, но именно эти народы в годы перестройки более других выступали за выход из состава страны. Алексей Ващенко: У них был свой национальный алфавит. Именно в этих республиках произошли первые события, которые привели к распаду советского союза, я имею в виду Карабах и события 89 года в Тбилиси. Все республики, которые вышли из состава Советского Союза, будь то Молдова или Прибалтика и все остальные, которые перешли на латиницу, именно эти республики занимают наиболее непримиримую позицию в отношении Российской Федерации. Такая зависимость есть. С другой стороны, здесь просто продолжается нарушение культурного пространства. Так как русский этнос является государствообразующим, то естественно идет как бы отторжение, откол от славянского этноса, и это нарушает конституцию Российской Федерации. Идет работа тех сил, которые хотят все-таки расколоть Россию. И вопрос языка - это как раз является одним из вопросов в этой канве по расколу Российской Федерации. Олег Кусов: Но в Татарстане немало и противников перевода национального языка на латиницу. Говорит заместитель главного редактора электронной газета "Интертат.ру" Раиль Гатауллин. Раиль Гатауллин: На кириллице татарский народ пишет уже достаточно давно, около 70-75 лет. Если сейчас переводить всю графику на латиницу, то считаем сразу же минусы: нужно всех обучать - это деньги. Нужно переписывать всю литературу, учебники - это деньги. Нужно менять все документы, все названия учреждений, вплоть табличек на учреждениях, вообще все нужно менять, где у нас язык применен, где написано на татарском, но на кириллице - это все надо менять. Это все выльется в кругленькую сумму. Вопрос: зачем это нужно, если в принципе на кириллице эти минусы, которые отмечают сторонники делатинизации, они практически минимальны. Сторонники латинизации говорят, что кириллица не может передать ряд звуков татарского алфавита, но ведь в целом 70 лет обходились, и нормально все шло, без всяких эксцессов. Так зачем сейчас обратно идти к тому, что было раньше? Зачем тратить лишние деньги, зачем мучить людей, переучивать? Олег Кусов: Татарский алфавит только в годы советской власти меняли два раза. Слово лидеру Исламского комитета России Гейдару Джемалю. Гейдар Джемаль: В свое время в бытность студентом я много времени просиживал в библиотеке, читая разные журналы и относящиеся в том числе к делу. И был такой, по-моему, "Шарк" журнал, то есть "Восток", издававшийся в 28 году или в 27-м. Толстый хороший журнал, где по поводу перехода с арабского алфавита на латиницу было сказано: это прекрасное доказательство того, что Советский Союз является интернациональным отечеством народов, и что мы не проводим русификации, чего так опасались местные интернационалисты, потому что мы не на кириллицу переводим. Через десять лет после того, как это было написано и перешли на латиницу, была введена кириллица. Мой отец застал и кириллицу и латиницу. На латинице он начинал учиться, на кириллице продолжал. Это две иллюстрации, две этих идеологических публикации, они являются хорошим подспорьем, хорошей иллюстрацией того, что происходит в нашей стране не только сегодня, но откуда корни всего берутся. Олег Кусов: Гейдар Джемаль предлагает татарам вернуться к арабской графике. Гейдар Джемаль: Арабский алфавит в мусульманских языках народов бывшего СССР или царской империи, арабский алфавит сохранялся до 28 года. Моя мать и мой отец родились в этом году. То есть совсем недавно люди были настолько образованными, что, зная русский, французский, немецкий, они еще писали арабскими буквами на родных языках, владели арабским заодно. Сегодня наш общий культурный уровень понизился настолько, что проблема латиницы приобретает политический характер. Конечно, я считаю, что восстанавливать надо реальную орфографию, реальный старый арабский алфавит, потому что только это в полной мере возвращает наследие, которое все, можно сказать, было создано до года отмены этого алфавита. Все, что было значимого написано по-узбекски, по-азербайджански, по-татарски и так далее, написано до 28 года. После 28 года написано просто партийная белиберда, бесконечные белые березы, но в различных национальных версиях. Надо восстанавливать естественно алфавит, который действовал на территории той же Волги тысячу лет, породил плеяды философов, интеллектуалов, теологов, позволил функционировать огромной богатой цивилизации Золотой орды, которая имела коммуникации с Генуей и так далее, была партнером большой Европы, и все это с использованием арабского алфавита. Споры о латинице и кириллице - это споры маргиналов, мохнатых, пыльных маргиналов, которые залежались в каких-то паутинных углах. Олег Кусов: Казанский журналист Раиль Гатауллин считает, что попытка перейти на арабскую графику существенно осложнит жизнь жителей республики. Раиль Гатауллин: Эта идея еще более нелепая. Потому что поколение, которое живет сейчас, включая детей до 10 лет, не в состоянии будет выучиться этой графике, потому что она еще более сложнее, чем латинская. Тут не просто буквы, тут все это нужно заново изучать. Опять же это деньги. Если латинскую графику кто-то будет понимать из гостей города, то арабскую - это будет нонсенс - в центре России арабская графика. Полная изоляция будет. Им все равно, пусть это будет европейская графика, но главное, чтобы не была русская. Вот они на этом в первую очередь останавливаются. Олег Кусов: Председатель Всетатарского общественного центра Талгад Бареев, напротив, считает идею перевода татарского языка на арабскую графику удачной. Талгат Бареев: Это интересная мысль, она по-своему очень плодотворна. Арабская письменность имеет какую особенность - в ней нет букв, обозначающих гласные звуки и по этой причине тексты, которые писались в Казани, вполне могли читаться в Ташкенте или в Баку, и литература, которая выпускалась в Казани или в Крыму, она читалась всеми российскими мусульманами. Причем в те времена и лексика была и форси у тюркских народов намного больше, чем сейчас. В советское время вычистили, если я не ошибаюсь, 20-30 тысяч слов. Мы же народ этой цивилизации, этой культуры мусульманской. И конечно в нашем лексиконе масса этих слов была. Но нельзя оставаться на кириллице - это символ нашего рабства, того, что нам навязали колонизаторы. Татарская советская литература, ей место в утиле, сегодня это невозможно читать: "Да здравствует, Сталин. Живи, бессмертный Сталин", - масса таких стихов в советское время наших поэтов, которые считались большими. Она не востребованы просто. Олег Кусов: Заместитель главного редактора электронной газета "Интертат.ру" Раиль Гатауллин считает, что поставить точку в споре может только республиканский референдум. Раиль Гатауллин: Об этом можно говорить до бесконечности, об этом можно говорить хоть 20 лет. Но самый эффективный метод поставить точки все над I - это провести референдум. Потому что даже среди моих знакомых я знаю буквально единицы, которые являются сторонниками этой идеи. Олег Кусов: Латинский алфавит позволит татарскому народу быстрее приобщиться к ценностям западной цивилизации. Так считает эксперт по межнациональным отношениям Юрий Ханжин. Юрий Ханжин: По мере того, как развивалась экономика, культура стало ясно, что наилучшим для народов тюркского мира для того, чтобы быстрее встать на путь прогресса - это перейти на латинский алфавит. Великий государственный деятель Турции Мустафа Кемаль Ататюрк в свое время именно был пионером этого перехода турецкого народа, крупнейшего народа тюркского мира на латинский алфавит. Мы знаем, что сейчас Турция является одним из наиболее передовых, быстро развивающихся государств мусульманского мира. Турция стала подлинным мостом между Западом и Востоком, маяком для всех народов Востока. И следуя ее примеру, тюркские народы, близкие и родные ей по крови, культуре и обычаям, приняли латинский алфавит. Латинский алфавит еще в советское время был и в Азербайджане, и в Киргизии, и в Казахстане принят. Потом насильственным путем уже в период сталинизма стали все это ломать, стали вводить русский алфавит, что в общем-то ни к чему хорошему не привело. И сегодня мы знаем, что и Азербайджан опять вернулся к латинскому алфавиту, и в других тюркских государствах, теперь уже независимых, думают о том, что кириллица тюркам не нужна. И татарский народ вполне естественно принял решение о переходе на латинский алфавит. Это очень разумное решение. Почему сейчас противятся этому российские власти? Это понятно - потому что они не хотят союза ни с Западом, ни с тюркскими народами Татарстана и других народов, входящих в состав Российской Федерации. Им хотелось бы, чтобы они просто-напросто растворились в некотором безличном россиянстве. Россиянстве, в котором не было бы ни татар, ни башкир, ни удмуртов, ни даже, я скажу, и русских тоже. Потому что этим людям нужны безличные, безнациональные, лишенные чувства нации, гордости своей люди. Люди, которые были бы просто-напросто подданными, сырым материалом, который можно мять и делать из него как из глины какие угодно уродливые фигуры в угоду правящей власти. Олег Кусов: Как известно, Конституционный суд России ещё год назад определил, что республики, входящие в состав Российской Федерации, не вправе самостоятельно определять графическую основу своих языков. В тоже время татарские общественные деятели ссылаются на 71 статью Конституции России, согласно которой, на их взгляд, языковый вопрос находится исключительно в компетенции самого субъекта. Рассказ об открытии, удостоенном Нобелевской премии по медицине 2005. Ирина Лагунина: История медицины знает не так много случаев, когда для неизлечимого хронического заболевания, неожиданно обнаруживалось эффективное и надежное лечение. Гастрит и язва желудка - как раз такие заболевания. Открытие, сделанное 20 лет назад австралийцами Робертом Уорреном и Барри Маршаллом, произвело настоящую революцию в гастроэнтерологии. В этом году их работа получила высшую форму научного признания - Нобелевскую премию по медицине и физиологии. Об этом выдающемся открытии рассказывают академик Владимир Ивашкин и доктор физико-математических наук Евгений Степанов. С ними беседует Александр Сергеев. Александр Сергеев: В этом году нобелевская премия по медицине присуждена двум австралийским ученым за открытие бактерии под названием "хеликобактер пилори". До сих пор многие врачи не в курсе или, по крайней мере, не уверены в том, что это та самая бактерия, которая вызывает в большинстве случаев такие заболевания, как язва желудка, гастрит. Давайте начнем с простого вопроса. Владимир Трофимович, расскажите в двух словах, что за открытие и почему про него иногда говорят, что это революция в гастроэнтерологии? Владимир Ивашкин: Действительно, Робин Уоррен и Барри Маршалл своим открытием инфекции хеликобактер пилори не то, что существенно, а радикально, я бы сказал, революционно изменили представление целого поколения врачей самых разных специальностей в отношении таких распространенных заболеваний, как язва желудка, 12-перстной кишки, гастрит и в особенности рак желудка. До этого открытия основное значение в развитии язвы придавалось негативным нервным болезням. Александр Сергеев: Попросту говоря, все болезни от нервов. Владимир Ивашкин: Совершенно верно. Были даже такие способы лечения язвенной болезни, как длительны многосуточный сон, прием различных седативных успокаивающих средств. Поэтому, безусловно, открытие этой бактерии, которая, оказывается, обитает в желудке, оно буквально взбудоражило и взорвало медицинский мир. Желудок до недавнего времени считался стерильным органом, потому что желудок продуцирует ежедневно до двух литров очень концентрированной соляной кислоты. Считалось, что в такой кислой среде не может существовать длительное время какой-то организм. На самом деле таким исключением явилась эта бактерия хеликобактер пилори. Она приспособлена к жизни в кислой среде. Александр Сергеев: А в чем состояла проблема выявить эту бактерию? Казалось бы, взяли пробы, положили на микроскоп, посмотрели. Владимир Ивашкин: Эти пробы проводились много раз. И до Робина Уоррена эту бактерию видели десятки врачей. Но дело в том, что все они практически воспринимали эту бактерию как артефакт, как случайную находку. Потому что существование в желудки живой бактерии просто нереально. Для того, чтобы произошло открытие нужно, не только высмотреть факт, но нужно его увидеть внутренним зрением. Оценить значение этого обнаруженного факта. Дело в том, что Уоррен увидел бактерию, и он написал в одной из своих работ, что удивительно, что эта бактерия обнаруживается у всех больных хроническим гастритом, но об этой бактерии не говорят ни патологи, ни клиницисты. И вот этой находкой своего старшего коллеги заинтересовался Барри Маршалл. Барри Маршалл в 82 году, он совсем молодой человек был, он подыскивал себе тему для написания диссертации. Он узнал у Уоррена, что обнаружен такой факт, и он попросил разрешения заняться этим. И дальше вся история открытий собственно сосредоточилась в руках Барри Маршалла. Во-первых, он выделил чистую культуру. Но этого недостаточно, надо было доказать, что она является виновницей всех этих вещей. Он провел на себе опыт самозаражения. Александр Сергеев: То есть как из 19 века вещь. Владимир Ивашкин: Это героизм в медицине. Он получил культуру из желудка пациента с хроническим гастритом и выпил эту культуру, и у него развился острый гастрит со всеми клиническими проявлениями. Александр Сергеев: Он вылечился после этого? Владимир Ивашкин: У него взяли кусочек слизистой, биопсию сделали. В этом биоптате обнаружили бактерию, и он же разработал метод излечения. Тот принцип лечения, который используется и сейчас, был разработан Маршаллом. То есть он стал принимать антибиотики, антисекторные препараты. Он излечился. Александр Сергеев: Это настолько было серьезное и неожиданное открытие, что в него не поверили сначала, что пришлось такие эксперименты проводить? Владимир Ивашкин: Оба исследователя впервые попытались доложить свои результаты на ежегодном Конгрессе австралийской ассоциации гастроэнтерологов. Аудитория встретила с абсолютным недоверием. Тогда они написали письмо в "Нейчер", "Нейчер" опубликовал. Коротенькое письмо, где собственно регистрировался этот факт, но это письмо вызвало колоссальный интерес. Все подтвердилось. В большинстве работ нашли хеликобактер, оказалось, что у больных с язвой 12-перстной кишки хеликобактер обнаруживается примерно в 90%, у больных с язвой желудка примерно в 80%. Это резко изменило отношение к язвенной болезни. Если язвенная болезнь раньше рассматривалась как болезнь, непрерывно протекающая, с обострениями, неизлечимая, то после разработки методов, как мы говорим, эрадикации, то есть уничтожения инфекции в желудке, язвенная болезнь стала излечимым заболеванием. Приведу простой пример. В послевоенные годы хирурги оперировали от 30 до 40% пациентов с язвенной болезнью. В настоящее время в экономически развитых странах оперируется только 0,02%, потому что разработан на основании открытия Уоррена и Маршалла блестящий способ лечения. Александр Сергеев: Но для того, чтобы начать это лечение, надо убедиться в том, что эта бактерия присутствует у человека, то есть это вопрос диагностики заболевания. Евгений Валерьевич Степанов специализируется на диагностике хеликобактер пилори по человеческому дыханию. Евгений Степанов: Совершенно верно. В этом смысле мое присутствие на данной передаче может быть даже парадоксально как физика. Но именно эта бактерия познакомила с Владимиром Трофимовичем, а мы как лазерщики смогли предложить новый подход к диагностике этой бактерии, к обнаружению этой бактерии в желудке. Собственно говоря, был предложен некий спектральный метод регистрации изменения изотопического состава в выдыхаемом воздухе под действием этой самой бактерии. У этой бактерии есть очень специфическая реакции, связанная с ее способностью выделять фермент уриаза, который разлагает мочевину. Делается специальный препарат мочевины, все углероды заменяются с 12 изотопа на 13, пациент принимает небольшое количество этого препарата. Если бактерия присутствует в желудке, то эта мочевина разлагается на аммиак и СО2. СО2 впитывается в кровь, дальше выходит через легкие в выдыхаемый воздух. В выдыхаемом воздухе появляется избыточное количество 13 СО2. И самая серьезная проблема диагностическая - это зарегистрировать очень точно изменения изотопического состава в выдыхаемом воздухе. С помощью наших лазерных методов мы умеем это делать, и это достаточно простой, комфортный для пациентов метод диагностики, не требующий вмешательства в организм. Александр Сергеев: Причем, совсем новые разработки. Потому что я читал статью в Интернете 99 года, там про это упоминали вскользь примерно так, что в России некоторые энтузиасты разрабатывают дыхательные тесты, которые выглядят весьма перспективно. Евгений Степанов: Да, это так. Поскольку в основном на Западе диагностическая методика основана на применении спектрометрии, а эти аппараты очень дорогие и, к сожалению, в России это направление диагностическое практически было недоступным из-за отсутствия финансирования. Поэтому нам пришлось поневоле придумать свой собственный метод. Владимир Ивашкин: Я бы хотел добавить: может быть нас услышит какой-нибудь бизнесмен или группа бизнесменов, которые решатся вложить деньги в создание российского прибора. Потому что пока мы обладаем только уникальной установкой, единственной в своем роде. Но если эту установку размножить, если поставить на промышленное производство, только с помощью этих установок можно получить, во-первых, эпидемиологические данные, то есть узнать точно, какова распространенность инфекции. Александр Сергеев: По прикидкам какова она примерно? Владимир Ивашкин: Прикидки разные, в зависимости от региона. Чем севернее и западнее, тем инфицированность меньше. Но все равно она выше 50%. Александр Сергеев: То есть буквально каждый второй болен. Владимир Ивашкин: А чем южнее и восточнее, тем выше инфицированность, она достигает 80 и даже 90%. Александр Сергеев: Но язва не у каждого второго. Владимир Ивашкин: Она не у каждого второго, но мы в реальности учитываем только 20% больных с язвой. И отсюда очень высокая заболеваемость раком желудка в России. Нам надо установить эпидемиологические данные, распространенность по районам, определить, страдают эти лица инфицированные заболеваниями или нет. Скажем, лиц старше 50 лет инфицированных хеликобактер пилори внести в особый реестр угрожаемых по развитию рака желудка, и с этими пациентами необходимо проводить профилактику. Вот этим должны заниматься канцерпривенторы. Александр Сергеев: То есть специалисты по превентивному лечению, по предотвращению рака? Владимир Ивашкин: Совершенно верно. Настало время, чтобы у нас появились канцерпривенторы. Александр Сергеев: Это вообще, по-моему, тема отдельная, которую надо отдельно рассмотреть. Владимир Ивашкин: Безусловно. Но мы уйдем тогда от хеликобактер пилори. Александр Сергеев: Вы только что с конгресса посвященного этой теме. Каково сейчас состояние в медицине? Большинство практикующих врачей, они осведомлены об этом, они лечат эти заболевания в соответствии с открытиями, за которые дали Нобелевскую премию? Владимир Ивашкин: Мы провели исследование и выяснили, что правильно лечат только 18% врачей. Александр Сергеев: Евгений Валерьевич, вы упоминали хороший пример на эту тему. Евгений Степанов: Я боюсь немножко обидеть того человека, с которым я общался. Но когда я предлагал одному из коллег, врачу попробовать наши дыхательные тесты для обнаружения этой бактерии, чтобы улучшить обслуживание своих пациентов, он с удивлением мне ответил: "Неужели язва и гастрит - это инфекционное заболевание? У меня была язва и мне ее вылечили, поставив мозги на место". То есть ему явно лечили именно нервную систему. Владимир Ивашкин: Но я должен все-таки сказать, что лед тронулся. Только что буквально на этом конгрессе гастроэнтерологов, который состоялся, начальник департамента здравоохранения Руслан Альбертович Хальфин представил только что подписанный министром здравоохранения приказ, в котором дано положение о враче-гастроэнтерологе. И в том числе в этом приказе предписывается иметь соответствующее оборудование для диагностики этой инфекции. И теперь этот приказ разойдется по всем субъектам федерации, руководители здравоохранения будут просто обязаны оснащать соответствующие подразделения приборной базой для того, чтобы врачи могли выявлять эту инфекцию. Но опять встанет вопрос: какой приборной базой оснащать? Покупать зарубежную аппаратуру за 150-200 тысяч долларов или создавать отечественный аппарат, который будет стоить на порядок меньше. Александр Сергеев: Хотелось бы вернуться к теме, с которой мы начали - к Нобелевской премии. Как раз сто лет назад премия была тоже дана за исследования в области гастроэнтерологии. Можно ли провести какие-то параллели? Владимир Ивашкин: Я не знаю, это совпадение или может быть Нобелевский комитет учел, что Нобелевская премия в области физиологии пищеварения была присуждена нашему выдающемуся соотечественнику Ивану Петровичу Павлову ровно сто лет назад в 1904 году. И вот сейчас она присуждена двум австралийским исследователям. Невольно хочется сравнить значимость той и другой Нобелевской премии. Конечно, и в том, и в другом случае Нобелевская премия венчала выдающиеся достижения. Но есть небольшое отличие. Иван Петрович Павлов создавал свою теорию и собирал факты как бы в тиши физиологической лаборатории. Нобелевская премия как бы высветила всю важность того, что сделал Иван Петрович Павлов и дальше накатился вал просто вал работ и со стороны физиологов, и со стороны клиницистов. Вот здесь несколько иначе было в случае Уоррена и Маршалла. Они открыли, они все доказали общественность, признала и оценила все это. Были выполнены огромные по масштабу работы в самых разных областях медицины. Прошло 20 лет после их открытия, и Нобелевская премия венчает их уже как людей, не только открывших, но и многое сделавших и своими руками и руками тысяч и тысяч людей. Собственно, общность и в то же время небольшое различие между двумя этими Нобелевскими премиями. Альтернатива детским домам в России. Ирина Лагунина: Во многих развитых странах, например, в скандинавских, нет детских домов. Если ребенок остается без попечения родителей, ему обязательно создают хотя бы подобие семьи. Очереди на усыновление настолько велики, что люди начинают искать приемных детей за рубежом. Очень часто в последнее время в Китае. В России неповоротливая система детских учреждений продолжает существовать, и рядом с нею только начинают - пока еще очень медленно - развиваться другие формы призрения сирот. Рассказывает Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: Во всем мире давно признано, что помещать ребенка, оставшегося без попечения родителей, в детское учреждение, даже самое лучшее, - это заведомо наносить тяжелую травму его здоровью, психике и, в большинстве случаев, интеллектуальному и эмоциональному развитию. В России сегодня около 3 тысяч детских домов и домов ребенка, семейные формы призрения сирот развиваются очень медленно. Может быть, это происходит потому, что люди, в большинстве своем, до сих пор остаются советскими, привыкшими, что обо всем должно позаботиться государство. Социологические исследования показывают, что каждый третий гражданин России ничего не знает о положении детей в детских домах, только 11% опрошенных знают о том, что такие дети во многом нуждаются. Общество спит, - считает старший научный сотрудник научно-исследовательского института комплексных социальных исследований Петербургского университета Ольга Безрукова. Ольга Безрукова: Проблема детей - это основная и очень серьезная проблема, которая многих сегодня просто не волнует. Мне кажется, что основная работа должна быть по осознанию обществом этой проблемы и более теплого, доброго отношения к своим собственным детям, которые оказываются просто выброшены сегодня из семьи. Татьяна Вольтская: Между тем, общество может многое. Ольша Безрукова: Сегодня роль муниципальных советов незначительна в жизни городской. Я знаю, в Финляндии и в Швеции существуют учреждения которые готовят и содержат ребенка временно до того момента, как ребенок поступает уже в семью. То есть это фактически сопровождение ребенка на определенном этапе, работа с ним и подготовка его по перемещению в семью. В этот момент специалисты ищут приемную семью, которая будет готова взять ребенка. Вообще все направления финансирует государство. Татьяна Вольтская: В России же функция государства сводится, в основном, к тому, чтобы следить за ребенком, помещенным в детское учреждение. Оно может быть вполне благополучным, как, например, 53 детский дом в Петербурге, где дети явно присмотрены; директор Елена Наношева говорит, что воспитателей у них очень много. Елена Наношева: На 98 детей у нас 43 и 49 обслуживающего персонала. Татьяна Вольтская: Практически это по одному человеку на ребенка. Куда было бы проще организовать семьи, все равно один человек на ребенка. Елена Наношева: Для того, чтобы организовать семью - это в первую очередь нужно желание человека эту семью организовать. А если такового желания не имеется, то говорить о том, что было бы проще это сделать, совершенно бесполезно. Можно быть это и лучше бы было. Как по телевизору показывают семейные дома - детям хорошо там. Я не вижу, чтобы они росли, я не вижу, чтобы они увеличивались. Татьяна Вольтская: Выпускница другого детского дома, в селе Никольское, 17-летняя Надя к идее приемных семей относится без восторга. Надя: Не знаю даже. Татьяна Вольтская: А ты сейчас в детдоме? Надя: Нет. Татьяна Вольтская: А где? Надя: В общежитии тут. Татьяна Вольтская: Учишься? Надя: Я учусь на повара-кондитера. Татьяна Вольтская: Как ты считаешь, должны быть детдома или лучше, если бы ты попала в семью, пусть приемную? Надя: Лучше была бы я в семье, но не в приемной. Татьяна Вольтская: А если бы они стали родными? Надя: Можно было бы. Татьяна Вольтская: Почему Россия никак не может расстаться с детскими домами, почему взять в семью сироту как-то не принято, просто почти никому не приходит в голову? Говорит директор Социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних "Малоохтинский Дом трудолюбия" Галина Волкова. Галина Волкова: У нас много чего престижно - дорогих собак покупать одеваться у кутюрье. У нас совершенно непрестижно взять ребенка. Может быть, если бы Владимир Владимирович взял бы ребенка из детского дома, может быть его окружение тоже взяли бы детей. Татьяна Вольтская: Ну, а пока этого не произошло Малоохтинский дом трудолюбия испытывает новую форму работу с детьми - так называемую фостерную семью. Галина Волкова: Четверо девочек полгода назад ушли в эту семью, девочки 15-летние. И вот Наталья Юрьевна Баранова живет вместе в этой квартире. Она получает от фонда "Сердце России" зарплату за свою работу, обеспечение всех расходов по всем девочкам. И когда они через полгода пришли к нам на первое сентября, на праздник, то я видела, что это совершенно другие дети - это дети домашние. Во-первых, они стали называть друг друга сестрами - это уникально совершенно. Хотя когда мы их отдавали, они не ладили друг с другом и много проблем было психологических и какая-то зависть. Сейчас они сестры, сейчас они выглядят совершенно иначе, нежели когда жили у нас. Учатся все. Наталья Юрьевна, очень тяжелый труд, потому что она живет с ними круглосуточно. Лето они провели на Белом море. Но сейчас мы создаем вторую такую семью. Мы приготовили четверых девочек, приготовили воспитателя, который возьмет этих детей, и будет создана вторая такая семья. Восемь детей будет жить в семье, и мы будем готовить третью семью. Я считаю, что может быть это как раз и выход. Татьяна Вольтская: О своем опыте фостерной мамы рассказывает педагог, воспитатель Наталья Баранова. Наталья Баранова: Сначала дети как-то не ощущались вообще. То есть это не друзья. К тебе попали дети, сложно воспринимать, кто они тебе. А сейчас уже взаимное проникновение. Я даже не могу свою роль поставить. Татьяна Вольтская: Хлопот с такими детьми больше, чем с обычными. Наталья Баранова продолжает. Наталья Баранова: Буквально неделю назад, у меня ребенок лежит в больнице, мы столкнулись с тем, что не успели сделать один медицинский полюс. Закончился срок, в июне мы уезжали, приехали и сразу же почти ребенок заболел. А много вопросов перед школой еще не решали. На что мы имеем право рассчитывать? Только на скорую помощь. Скорая помощь нас привезла в детскую больницу. Там, во-первых, конечно, встретили как обычно: привезли нам тут. Во-вторых, у ребенка болела спина, сильно болит, все болит. И мне пришлось, три врача нас смотрело, рассказывать вкратце жизненную историю девочки. Но не может у тебя все болеть. Мне пришлось сказать, что у ребенка на спине ломались палочки от швабр, вешалки. Она рассказывала, что она две недели не могла двигаться. Но поскольку мама в свое время потеряла жилье и прописку и, соответственно, она потеряла возможность обращаться за медицинской помощью, ребенок не был обследован. Ребенку поставили в 16 лет ревматизм в острой степени, остеохондроз и УЗИ внутренних органов показало отклонения. Обследовали одного ребенка. С другой мы обратились, сейчас зубы лечим, семь зубов сразу же. И вот так можно как клубок разматывать. Куда ходить в библиотеку? Они у меня по разным районам. Одна без прописки, все остальные с пропиской. Поликлиника. Любое, коснись что-то нужно. Самое примитивное - товарный чек в магазине. Не каждый хочет его дать. Надо очень вежливо изо всех сил в каждом отделе каждый день на каждое печенье умолять: напишите, заполните своей рукой товарный чек для отчетности. Это очень сложно. То есть если ты покупаешь в разных отделах в магазине, в одном отделе молоко, в другом отделе хлеб, в третьем отделе мясное, что-то еще и в каждом ты теряешь время. Татьяна Вольтская: Но все это, так сказать, технические сложности, гораздо труднее бывает справиться с психологическими. Наталья Баранова: Вы ей купили сапоги, а мне тоже надо. Но тебе же кроссовки купили, потому что сапоги есть. Татьяна Вольтская: Ревность. Наталья Баранова: Не то слово. В первую очередь, начали жить, если ты к одной подошла, к другой не подошла - это все. Это очень сложно объяснить. А по большому счету они попадают в другую ситуацию жизненную, у них эти тиски немножко ослабели, и они сами по себе становятся мягче. У них стирается. Подростки есть подростки. Я их принимаю такими, какими они ко мне пришли. Татьяна Вольтская: Наталья, а что будет дальше? Наталья Баранова: Про вашего ребенка спросить - а что будет дальше, когда он уйдет от вас? Мы чужими людьми однозначно уже не будем никогда. До того момента они будут находиться под опекой такой, пока не смогут четко, твердо встать на ноги. Я думаю, все равно идет работа фонда, этим летом показали вариант престижной работы. Что это значит? Не пол подметать, хотя это тоже работа, а вот сидеть в офисе. Они систему ценностей формируют, то, для чего бы они учились. Потом этим девочкам, я считаю, очень повезло. Им 16 лет, сколько им всего осталось. Они сами говорят: мы бы сейчас поступили в ПТУ и жили бы в общаге. А в общаге жить, после каждых событий - это пьянка. Слава богу, что мы здесь. Одна девочка хотела очень к маме, мама у нее лишена прав, но они общаются. Она сказала: "Мне здесь лучше". Татьяна Вольтская: На территории бывшего СССР почти повсюду есть детские дома, в том числе на Украине. Но сейчас украинские власти заявляют о поэтапном закрытии интернатов для воспитания детей-сирот и создании домов семейного типа. Об этом - репортаж нашего киевского корреспондента Владимира Ивахненко. Владимир Ивахненко: На протяжении последних двух лет только в четырех из 25 областей Украины действует программа реформирования системы опеки над детьми путем развития института приемных семей. Эта программа, которую в основном реализуют благотворительные организации, предполагаетпереход от интернатного воспитания детей-сирот к домам семейного типа. В ближайшие годы уже при поддержке украинских властей такие детские дома должны появиться во всех регионах страны. С такой инициативой недавно выступил президент Виктор Ющенко. Рассказывает заместитель директора благотворительной организации "Надежда и жилье для детей" Людмила Балым. Людмила Балым: Украина признала и пришла к тому, что действительно семейная форма воспитания для детей, которые по разным причинам потеряли возможность жить и воспитываться в родной семье, должны обрести возможность жить в семье другой. И признано, что интернат на сегодня с задачами воспитания детей в должной мере не справляется. Владимир Ивахненко: Как ожидается, со временем часть интернатов закроют, другие преобразуют в центры социальной реабилитации детей. Людмила Балым: Очевидно, будут небольшие учреждения, и цель их будет - социальная реабилитация ребенка, который попал в сложные жизненные условия, который по какой-то причине не может быть в семье, потому что он настолько травмирован взрослым обществом. Владимир Ивахненко: Правительство планирует расходы в бюджете на помощь регионам для создания детских домов семейного типа. Пока их не многим более 130 при том, что в стране до 150 тысяч детей-сирот. Содержание таких детей в интернате обходится для властей дешевле. Избавиться от подобных учреждений и перейти к домам семейного типа - одно из требований Европейского союза, членом которого в будущем намерена стать и Украина. Как известно, интернатное воспитание детей признано Организацией Объединенных Наций нарушением прав человека. Людмила Балым: По опыту других стран, и Румынии, и Болгарии, одним из условий вступления в ЕС было как раз развитие сети семейного воспитания детей. Разрабатывается государственная программа реформирования системы опеки и попечительства, предполагается более интенсивное развитие детских домов семейного типа и приемных семей. Предполагается, что должно быть семье предоставлено надлежащее жилье. Наша организация помогает приобретать такое жилье. Для государства, скажем, это сложно. Но я думаю, тем не менее, цель поставлена. Владимир Ивахненко: Законодательно обеспечить учреждения детских домов семейного типа в ближайшее время предстоит депутатам Верховной рады Украины. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
