Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-07-05]
"Время Гостей"Посол США в Российской Федерации Александр ВершбоуВедущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Сегодняшний наш гость - посол США в Российской Федерации Александр Вершбоу. На этой неделе заканчивается четырехлетний срок пребывания господина посла в России. Александр позволил мне сегодня называть его Александром. И в нашей студии на всякий случай, хотя мы будем разговаривать с Александром по-русски, переводчик Алексей Собченко. Александр - не самый типичный посол, как мне кажется. Он чрезвычайно мобильный и публичный, объехал всю страну, выступал в университетах, дал сотни интервью, участвовал в интернет - конференциях, встречался с бизнесменами, губернаторами, журналистами, общественниками. Знаю, что даже лазил с женой на "Красноярские столбы". И даже получил в качестве сувенира кусочек разрезанной боеголовки в закрытом городе Снежинске, где расположен Федеральный ядерный центр. Все так, Александр? Александр Вершбоу: Ваши разведданные очень хорошие (смеется).
Анна Качкаева: Александр, если суммировать эти четыре года, за время вашего пребывания в России изменилось ли ваше отношение к стране? Что вы такого поняли про страну, чего раньше не знали? Александр Вершбоу: Ну, во-первых, я хотел бы сказать, что мы достигли многого вместе за последние четыре года, и я горжусь тем, что я смог сыграть небольшую роль в развитии наших отношений. Я думаю, что после моего пребывания здесь я, может быть, удивлен новых духом предпринимательства в этой стране; потому что когда я впервые посетил Советский Союз, мне было 17 лет, и тогда было просто немыслимо, чтобы в России развивалась капиталистическая экономика. И вообще культура свободы и самовыражения в стране, по-моему, очень впечатляющая. Анна Качкаева: А что вас по-человечески поразило, запомнилось, что вы будете рассказывать, может быть, даже собственным внукам? Александр Вершбоу: Это трудно выбрать, так много впечатлений. Может быть, богатство культурной жизни. И еще - новые формы, новые виды искусства, экспериментальность в искусстве, музыке, даже в большой опере - "Дети Розенталя". По-моему, это положительные признаки для будущего. Анна Качкаева: Прежде чем мы перейдем политике, еще чуть-чуть о личном. О чем вы сожалеете, уезжая? Александр Вершбоу: Я думаю, что еще существует серьезный уровень подозрения относительно Америки. По-моему, это жаль. И даже чувство антиамериканизма и подозрения относительно наших намерений, особенно на постсоветском пространстве. По-моему, это показывает, что у моего преемника будет еще много работы, чтобы преодолеть такие стереотипы и недопонимание. Но это будет очень трудная задача для него. Анна Качкаева: Ну, вот это, по сути дела, начало ответ на вопрос Семена, который, вам задавал такой вопрос: "Не смущают ли вас откровенно антиамериканские настроения в России? В том числе, для людей из власти, людей, обслуживающий власть, журналистов, не говоря о военных и силовиках, главная доминанта российской политики - антиамериканизм". Скажите, Александр, а у вас было такое ощущение, когда вы ехали сюда четыре года назад, что антиамериканизм силен? Александр Вершбоу: Ну, конечно, это уже существовало, когда я приехал четыре года назад. После событий 11 сентября, может быть, был спад открытого антиамериканизма, было чувство солидарности. Но потом, может быть, поворотным пунктом была война в Ираке - после этого старые чувства начинали возвращаться. Я сожалею о том, что в СМИ, в газетах, в выступлениях видных политиков есть тенденция описать Америку как причины для всех проблем России и описать наши намерение , как враждебные, когда это совсем не так. Есть миф, что мы желаем, чтобы Россия стала слабой страной, слабым государством. Это фактически наоборот, потому что слабая Россия - это был бы кошмарный сценарий. Анна Качкаева: Да, это такая тема, которая в минувший месяц сильно муссировалась. И сейчас я приведу две цитаты, последняя - свежая, она сегодня опубликована в нескольких газетах. На Селигере проходит слет движения "Наши" (я думаю, Александр, вы знаете, что это за движение), и туда прилетел господин Сурков, один из главных российских идеологов, заместитель главы президентской администрации. Он прилетел туда на вертолете (прямо как в детской песенке). И, в том числе, заявил, что нужно "разделить с молодым поколением свою веру по поводу развития страны и защищать молодежь от воздействия Запада". Я не прошу вас комментировать господина Суркова. А мне интересно, когда вы встречаетесь с политиками, бизнесменами, молодежью, кто-нибудь вам хотя бы один раз объяснил, собственно, почему надо молодежь защищать от Запада?
Александр Вершбоу: Ну, это очень редко бывает, когда я слышу такие взгляды прямо. Но я читаю и слышу об этих заявлениях чаще и чаще. Это жаль, потому что это было наше впечатление, что постсоветская Россия хотела бы стать членом Запада, и стратегия администрации Ельцина и администрации Путина - это интеграция России в мировое сообщество, основанное на всеобщих ценностях. И вот такие заявления о защите молодежи от Запада - оно очень странно звучит.
Анна Качкаева: Да, вы, как дипломат, очень аккуратно выражаетесь. Тогда другая цитата из господина Суркова, из стенограммы его выступления перед деловой элитой России. Там, в том числе, есть такой абзац, он говорит об активизации некоторых европейских стран против России. И продолжает "Я не говорю об "оранжевых революциях", об активности гуманитарных институтов. Все знают, что "Фридом Хаус" возглавляет Вулси, который когда-то возглавлял ЦРУ. А поверить в сугубо гуманитарную миссию этой "конторы", наверное, может только идиот. Здесь тоже не нужно забывать, что эти задачи стоят перед некоторыми кругами этих государств, и мы должны учитывать это в своей работе". Это пересекается с вопросами некоторых наших слушателей, которые вам впрямую - вот Анатолий Васильев, например, - задают вопрос: "Каково ваше отношение к концепции экспорта демократии в страны, где этого продукта катастрофически недостает? Не находите ли вы, что это разительно напоминает концепцию экспорта революций?" То есть наш слушатель и российский гражданин, вполне солидарен с идеологом господином Сурковым. Александр Вершбоу: Ну, это очень сложный вопрос. Может быть, я воспользуюсь: Анна Качкаева: Ага, вот я теперь, наконец, знаю, в каких случаях дипломаты переходят на английский язык. Давайте. Александр Вершбоу (в переводе): Я думаю, многое из того, что представляет позицию моей страны в том, что касается поддержки демократии, грубо искажено в России. Да, мы все верим, и верим глубоко в душе, что демократия является наиболее оптимальной формой правления, и нет такой страны на свете, который бы не выиграла от того, что там существовала бы демократическая система. Но, разумеется, у нас нет политики экспорта демократии, нет какого-то глобального, далеко идущего плана и нет каких-то секретных ресурсов. Все, что мы делаем, по большей части совершенно открыто, и мы используем методы убеждения. И мы идем навстречу просьбам в деле оказания технической помощи в организации демократических институтов. И такие организации, как "Фридом Хаус", они являются совершенно открытыми организациями, у них нет никаких секретных планов, у них нет никаких секретных связей. И предположения о том, что они делают что-то такое, что делал в свое время КГБ, используя так называемые "активные меры", является фантазией и предположением тех, кто переносит как бы тактику КГБ на все остальные учреждения на Западе. Анна Качкаева: В общем, если вопросов больше не будет в этой связи, то мы подведем черту под комментированием господина Суркова. Вы выразили обеспокоенность возможной связью обвинений, выдвинутых против Михаила Касьянова, с его политическими амбициями. Ни один посол другой страны не высказал своего отношения к этой проблеме, а почему вы дипломатично не промолчали? Александр Вершбоу: Кто-то задал вопрос на пресс-конференции, и я просто выразил надежду, что дело Касьянова не связано с политикой, с политическими соображениями. Ну, мы ждем. Мы слышали слова господина Колесникова и ждем, чтобы оценить сущность дела. Анна Качкаева: Александр, насколько ваша публичная активность зависит от вашего желания и индивидуального понимания проблем жизни в России, а насколько она связана с установками правительства США? Александр Вершбоу: Ну, я иногда комментирую чаще, потому что я здесь, на месте. Но когда я выступаю, это всегда отражает политику США, линию Госдепартамента, я не выражаю личное мнение. Анна Качкаева: То есть, как человек вы публично не можете говорить никогда? То есть, когда вы открываете рот, вы всегда посол? Александр Вершбоу: Когда вопрос политический, я всегда понимаю смысл нашей политики в Вашингтоне. По культуре, по личным аспектам жизни я могу более свободно говорить. Анна Качкаева: Понятно. То есть если я, например, сейчас задам вопрос, считаете ли вы Ходорковского преступником, вы ответите на него или не будете? Александр Вершбоу: Я думаю, что я бы не дал совсем прямой ответ, потому что есть вопросы, и даже до сих пор, о справедливости процесса, но он не завершен, и у него есть право на апелляцию. Мы ждем, пока это дело будет завершено. Анна Качкаева: В общем, дипломат все равно берет верх, "да" или "нет" сказать вы не можете. Я почему заговорила о Ходорковском, потому что на минувшей неделе главный стратег аналитического отдела Управления рынков и акций "Альфа-банка" Кристофер Уиффер (во всяком случае "Ведомости" на него ссылаются) - под его именем сделан документ, который называется "Инвестиционный климат в России, политические риски и кремлевские тайны". И этот документ получили клиенты банка, управляющие крупнейшими инвестиционными фондами в России. В отчете, в частности, говорится, что "для инвесторов идеальным сценарием на 2008 год был бы механизм, позволяющий Владимиру Путину остаться у власти". Как вы относитесь, во-первых, к такой перспективе? А во-вторых, как вы относитесь к уместности советов западного эксперта? Александр Вершбоу: Я не прочитал этот доклад, но я думаю, что самое важно для 2007-2008 года - это чтобы были свободные и справедливые выборы, в соответствии с Конституцией России. И вообще, чтобы в будущем была стабильность, предсказуемость, верховенство закона и рост демократических институтов в России. Кто лучший из возможных кандидатов для бизнеса - я не знаю. Это дело аналитиков, и мне неуместно высказывать свое мнение о его анализе. Анна Качкаева: Один из наших слушателей спрашивает вас: "Как вы полагаете, заинтересованы ли Соединенные Штаты в сохранении и укреплении влияния России в регионах Кавказа и Центральной Азии?". Александр Вершбоу: Я думаю, что нет конкуренции между США и Россией для влияния в регионах, близких к России. По-моему, здесь есть место для влияния России, чтобы помогать этим государствам бороться с такими проблемами, как экстремизм, терроризм, наркотрафик и так далее. И вообще это должна быть совместная работа - помогать этим государствам строить демократические институты и выполнять экономические реформы. Такое положительное влияние России было бы хорошо. Россия является очень хорошим примером, я имею в виду успех российской экономики, экономических реформ последних лет. И я думаю, что мы должны найти общий язык, общую почву для сотрудничества, чтобы помогать этим государствам решить свои проблемы. Анна Качкаева: Теперь такой, чуть полегче вопрос. Виктор Коростышевский из Москвы вас спрашивает: "Кого из советских ли российских дипломатов вы считаете профессионалами высокого международного уровня?" Александр Вершбоу: Это интересный вопрос. Я был очень рад работать с бывшим министром иностранным дел Игорем Сергеевичем Ивановым, из самых последних коллег он является одним из самых умных и талантливых. Анна Качкаева: Профессиональных. Александр Вершбоу: Но, конечно, есть целый ряд профессиональных коллег, и было бы очень неловко назвать одного, а не другого. Анна Качкаева: Ну, почему? Может быть, и ничего: Если можно, ответьте коротко, чтобы мы больше к этому не возвращались. Тамара вас спрашивает: "Господин посол, разгадали ли вы загадку русской души?" Александр Вершбоу: Пока нет. Это работа жизни. Анна Качкаева: А бывает так, что послы возвращаются? Александр Вершбоу: Ну, как посол - не вероятно. Только в другом качестве. Анна Качкаева: Ну, значит, на отдалении, в другом месте, в другом качестве вы будете разгадывать загадку русской души. Возвращаемся к политике. Вопрос простой, но многих он действительно интересует. "Господин посол, - спрашивает Вячеслав, - не кажется ли вам, что Америка увязнет в Ираке, как увязла Россия в Чечне?" Александр Вершбоу: Конечно, есть очень сложная ситуация в Ираке. И за последние дни так много взрывов смертников - это, конечно, большой вызов, это угроза стабилизации в стране. Но я думаю, что все-таки мы уже на правильном пути к решению иракского конфликта, особенно с формированием временного правительства и подготовкой Конституции. Я думаю, что в следующем году в это время мы уже будем на пути более положительного будущего для этой страны. Ситуацию в Чечне сложно прокомментировать, потому что, конечно, мы осуждаем террористические акты, и мы рады, что за последнее время они уменьшились, но все-таки мы еще не очень оптимистично настроены относительного перспектив политического урегулирования конфликта. И даже более тревожно распространение напряженности и терактов на другие части Северного Кавказа - это большой вызов. Мы готовы помогать в экономической реконструкции северокавказского региона. И мы надеемся, что парламентские выборы в Чечне в ноябре будут свободными, справедливыми и открытыми разным кандидатам, чтобы восстановить доверие населения там. Анна Качкаева: Николаю я не могу не ответить, потому что как-то трудно по-человечески переварить фразу - "жалко людей, но я доволен террористическими атаками на США и Англию". Что же вы тогда жалеете, если довольны? С логикой разберитесь. Тем не менее, вопрос, который задают очень многие (не знаю, можете ли вы ответить как дипломат, но попробуйте): "Что вы сделали для того, чтобы убедить свое правительство не начинать войну в Ираке?" Александр Вершбоу: Ну, это не была моя роль, и я был согласен с курсом президента. Это было необходимо - восстановить уважение к резолюциям Совета безопасности ООН. Уже в течение десятилетий Саддам Хусейн не выполнял свои обязанности. И, несмотря на то, что мы сегодня знаем, что программ оружия массового уничтожения было меньше, чем мы думали, мы все-таки: Анна Качкаева: Меньше или: Александр Вершбоу: Пока нет доказательств активных программ, но все-таки Саддам Хусейн нарушал правила международного сообщества и не сотрудничал с ООН. И, по-моему, война была оправданной. Анна Качкаева: В связи с Ираком, кстати, многое происходило и в американской журналистике. И кампании были не самые симпатичные, и "Фокс-Ньюс" себя вел вполне как пропагандистская машина - это многие коллеги, в том числе и американские, подтверждают. Но я не об этом. Я вот о чем: апелляционный суд США отказал двум американским журналистам в праве на профессиональную тайну. Это дело двух журналистов "Тайм" и "Нью-Йорк Таймс", когда арбитражный суд потребовал выдать источники информации, которые как раз были связаны с разведчиками, с Ираком, с оружием. В общем, суть в том, что один журналист согласился сотрудничать со следствием и остался на свободе, другой не согласился и отправился в тюрьму. И это лишь одна из картинок в сфере журналистики. Не кажется ли вам, Александр, что вообще в последние годы, в годы администрации Буша, в Америке действительно пытаются, так сказать, "подкрутить гайки" свободе слова, ограничить журналистов? Вы сейчас скажете, как дипломат, конечно, "нет". Но ведь факты-то, факты-то есть. Александр Вершбоу: Но я действительно не так думаю. Вот дело, которое вы описали, очень сложное, и это очень болезненный пункт для меня лично. Потому что я в душе верю в свободу печати и право журналистов защищать: Анна Качкаева: Да и вообще, первая поправка никем не отменялась еще. Александр Вершбоу: Абсолютно верно. И я думаю, что это очень важный принцип работы любого журналиста в любой стране - защищать конфиденциальность источников. Это необходимо. Анна Качкаева: То есть вы среди тех, Александр, кто не согласен с решением арбитражного суда? Александр Вершбоу: Это вопрос независимых юридических инстанций, и нет такого права - защищать источники - в нашей Конституции. Конечно, это вопрос интерпретации закона в разных случаях, и это очень сложное расследование, относительно защиты анонимности разведчиков. Вот ситуация, где один закон может противоречить традиции свободы печати и журналистов. И мне очень жаль, что это сложилось так. Это не был один журналист, но это был и его журнал, который решил для него сделать исключение из традиций. И журналист Джудит Миллер из "Нью-Йорк Таймс", и сама газета решили не делать компромиссов. Это их выбор. Это очень сложное дело. Но я думаю, что это не прецедент, это не показывает, что свобода слова в Америке вообще под угрозой. Наоборот, я думаю, что критика администрации постоянна, и наши министры всегда ругают журналистов, потому что: Анна Качкаева: Ну, все министры всегда ругают журналистов, никакой новости в этом нет. Александр Вершбоу: Но это показывает здоровье общества, когда это бывает. И даже когда чиновники ругают иностранных дипломатов - тоже это нормально. Анна Качкаева: Это тоже здоровое общество? Ну, тогда хорошо. Игорь вас спрашивает: "В чем можно сравнивать, по-вашему, выборы в США и в России?" Такая странная постановка вопроса, но вот если можно сравнить, то: Александр Вершбоу: Это очень сложный вопрос, он требует длительного ответа. Во-первых, я бы сказал, что телевидение играет очень важную роль в обеих ситуациях. По-моему, конечно, есть аналоги административного ресурса у нас, но все-таки здесь использование такого административного ресурса более часто. И конкуренция здесь: Вот где у меня волнение в будущем - будет ли свободная конкуренция кандидатов, даже свободный доступ кандидатов разных партий, кандидатур: Анна Качкаева: : в общем, к возможности выбираться. Александр Вершбоу: : да, по условиям нового законодательства. Но вообще, технологии, методы пиара - все довольно схоже. Анна Качкаева: Довольно похоже. Я даже слышала, что американским политтехнологам очень понравились прямые линии в России с президентом. Потому что это может оказаться очень эффективным, когда президент общается с народом, как общается господин Путин уже третий год. Не слышали, не будут пробовать такую технологию? Александр Вершбоу: Я сомневаюсь. У нас есть свои традиции и методы работы. Анна Качкаева: Михаил вас спрашивает: "Господин посол, как вы думаете, может ли Россия построить у себя свободное, открытое гражданское общество сама, без поддержки Запада?" Александр Вершбоу: Да, абсолютно. Я думаю, что это возможно, и это должно быть. Мы можем помогать, если Россия хочет, я имею в виду, что мы можем поделиться опытом, готовить кадры и вообще распространять наш опыт и опыт других стран. Но, конечно, в итоге это должно быть на основе усилий российского народа и правительства, гражданского общества. Это не может быть просто создано за рубежом, в Америке или в другой стране. Анна Качкаева: Мария с вами уже спорит: "Вы сказали, что много подозревающих в недобром отношении Америку. А вы попробуйте убрать все ваши базы вокруг России, поддержите послевоенную незыблемость границ и так далее, и тому подобное - и не будет никаких подозреваемых". Александр Вершбоу: Это показывает, что есть разрыв восприятия, что происходит фактически. Анна Качкаева: Вот еще один вопрос, просто чтобы вы поняли уровень раздражения американским окружением. "Господин посол, Америка и Запад обложили нас, как волков, "красными флажками" и не отменили пресловутую поправку Джексона-Веника в отношении России. Вы что, считаете, что все это для блага России?" - спрашивает Армен. Александр Вершбоу: Да, конечно, если вы изучаете факты расширения НАТО, это очевидно, что мы построили новые военные базы в Польше или в Чехии, или и Литве. Но эти страны обратились к НАТО, чтобы стать членами системы коллективной безопасности, с которой у России есть партнерские отношения. Это не враждебная организация в XXI веке. И если бы Россия хотела бы влиять на политику НАТО, у нее есть свой канал - есть Совет НАТО-Россия, где мы можем решить вопросы вместе, за одним столом переговоров. Но есть очень простые интерпретации, что если Польша в НАТО - это значит, что есть угроза ближе к границам России. К сожалению, если вы изучаете опыт 1941 года, проблемой для России было то, что свободные демократические страны были слишком далеко, а гитлеровская Германия была слишком близко. И есть большая разница. Насчет Джексона-Веника, мы согласны, что время отмены этой поправки уже пришло, и причин для принятия Джексона-Веника уже больше не существует. Есть свобода эмиграции. Но, к сожалению, результат отмены поправки Джексона-Веника - это нормальные торговые отношения, и когда есть постоянные произвольные действия, вмешательство в свободную торговлю со стороны Министерства сельского хозяйства и ветеринарной службы, - это препятствует решению вопроса в Конгрессе. Но мы надеемся, что в ближайшем будущем это решится. Анна Качкаева: Валерия пишет вам: "Уважаемый господин посол, вы отважный человек (это потому что вы отвечаете на все эти вопросы). Почему вы не убедите дипломатический корпус России, чтобы они тоже могли перенять ваши институты?" Видимо, имеется в виду, чтобы дипломаты тоже могли так общаться. А Тамара вам пишет: "Спасибо вам за критичность, последовательность, корректность и всего вам доброго в будущем". Александр Вершбоу: Спасибо. Анна Качкаева: Ну, это я так, как по-русски говорят, сначала пряничка, а теперь кнута. "Уважаемый Александр, скажите, пожалуйста, когда же США начнут относиться к россиянам как, к равным, - спрашивает вас Руслан, - не на словах, а на деле? Я имею в виду, например, как дают визу в вашу страну гражданам России. Это очень похоже на издевательство над людьми". Ну, и дальше много вопросов - про брата, про старушку-маму, про детей. Суть сводится, собственно, к тому, что это долго, неудобно, подозрительно, сотрудники посольства подозревают всех в горячем желании сразу же перейти на нелегальное положение и остаться в Америке. И возмущенные наши слушатели говорят: "У вас есть дети и внуки? Ну, не все же мечтают быть американцами! Прошли же времена "холодной войны". Это очень обижает людей. Как с этим быть?" Александр Вершбоу: Я понимаю, что процедура не всегда очень приятная, но это не столько вопрос поведения наших консулов в России, а это всемирная практика для наших консульств, потому что они должны выполнить законодательство США. По нашим законам есть предпосылки, что любой заявщик на визу является возможным эмигрантом, и это бремя над заявщиком - убедить консула, что это не так. И, конечно, может быть, это становиться враждебным процессом иногда, и мы, может быть, задаем не очень приятные вопросы, и даже иногда процесс может быть обидным. Я сожалею об этом. Я всегда советую нашим консулам уважать каждого клиента и действовать очень цивилизованно. Но закон есть закон. К счастью, я думаю, что ситуация улучшается. Потому что экономические возможности типичного российского гражданина улучшаются, а это значит, что уровень риска незаконной эмиграции падает. И мы видим, что численность отказов снижается значительно за последние два года. Мы надеемся убедить наших российских коллег продлить срок действия виз, чтобы не было необходимости приходить в посольство более одного раза в пять лет. Анна Качкаева: Это, я думаю, многие оценят! Вот Людмила из Литвы нам написала. Видимо, дочь ее живет в Америке, как я поняла из письма. И она советовалась со своими литовскими соседями, которые переводили, видимо, с английского бумаги, которые предлагается заполнить. Не все там нормально, наверное, оформили и доперевели. И тут такой довольно странный вопрос, но, может быть, он имеет право на существование. В итоге ее литовская соседка якобы из нелюбви к этой Людмиле сказала, что "мы позвонили в американское посольство и сказали, что ты там хочешь остаться, в Америке", - и поэтому, полагает Людмила, ей, скорее всего, не выдали визу. "Я хочу узнать, - спрашивает она, - верят ли анонимным звонкам в посольстве, которые компрометируют людей, которые хотят поехать в гости?" У вас в посольстве существуют такие правила, прислушиваются ли к этому ваши работники? Александр Вершбоу: Мы не должны верить никаким анонимным звонкам. Это вопрос собеседования с каждым заявщиком - оценивать намерения этого человека. И мы стараемся быть объективными, но все-таки соблюдаем законы США. Это сложный баланс. Анна Качкаева: Надежда вас спрашивает (ну, это личный вопрос, вы вправе на него не отвечать): "Верующий ли вы человек? Если верующий, то какого вероисповедания?" Александр Вершбоу: Да, я верующий человек. Я еврей по религии. И это было одно из самых незабываемых мероприятий в нашей резиденции - организация семейного пасхального седера каждый год с нашими еврейскими друзьями, и с некоторыми не еврейскими друзьями, которые первый раз участвовали в пасхальном седере. По образованию я либеральный еврей. У нас разные группы есть - православные: Анна Качкаева: Ортодоксальные, наверное. Да, православные евреи - это специфическая история: Александр Вершбоу: Да, ортодоксальные, консервативные есть и либеральные, реформистские - по воспитанию. Анна Качкаева: А по образованию - вы Йельский университет закончили, если мне память не изменяет. И еще - играете на ударных. Александр Вершбоу: Да. Одним из подарков моих родителей был барабан. Анна Качкаева: Еще вопрос такой возникал. Ваши дети - у вас два сына - как-нибудь интересуются Россией и русским языком или нет, это вы такой особенный? Александр Вершбоу: Старший - да. Сыновьям уже 26 и 23 года, и старший сын приехал в Россию в прошлом году и даже здесь работал несколько месяцев в неправительственной организации в Санкт-Петербурге, в Центре деловой этики. Он изучал русский язык и вообще любит русскую литературу, культуру. Но теперь он живет в Нью-Йорке, и его работа не связана с Россией. Но его подруга - студентка факультета русской литературы в аспирантуре Гарвардского университета. Анна Качкаева: То есть, семейная традиция продолжается. На русском языке, возможно, будут говорить ваши внуки. Александр Вершбоу: Посмотрим. Анна Качкаева: Игорь вас спрашивает, это по русской поговорке: "Александр, против кого будем дружить?" Я думаю, что Александр понял суть вопроса, ироничную. Александр Вершбоу: Он имеет в виду вместе с Россией против кого? Анна Качкаева: Да, против кого дружим? Александр Вершбоу: Против всех "-измов" в мире - против терроризма, против экстремизма, против радикального исламизма. Надо объединить усилия, чтобы защищать ценности цивилизации. Это достаточно, хороший ответ? Анна Качкаева: Я думаю, что да. Если вы так это понимаете. Мне любопытно, вы русские анекдоты любите? Александр Вершбоу: Да, но я их очень плохо помню. Анна Качкаева: Какой-нибудь такой запомнившийся, смачный не помните? Александр Вершбоу: Есть много старых анекдотов о Брежневе, которые мы изучали в школе и в университете. Когда он выступил в начале Олимпийских игр и произнес: "О-о-о...", потом, через несколько секунд: "О-о-о..." Оказывается, он читал олимпийский символ в тексте доклада. Анна Качкаева: Это были олимпийские кольца. Александр Вершбоу: Да, он думал, что это часть его речи. Анна Качкаева: Александр, куда вы отправитесь дальше, - об этом вы наверняка не скажете. Александр Вершбоу: Не могу. Анна Качкаева: Но, по крайней мере, где-то это будет - по соседству с Россией? Александр Вершбоу: Надеюсь, что это не будет слишком далеко от России. Россия, конечно, очень огромная страна, есть много возможностей. Анна Качкаева: А-а-а, точно-точно. Тогда можно с другого края оказаться, это правда, где-нибудь в Китае или в Корее. Александр Вершбоу: Ну, возможно. Анна Качкаева: Спасибо. Всего вам доброго и успехов! Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
