Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-12-02]
Ведущий Сергей Сенинский
- Укрупнение бизнеса в фармацевтической и кондитерской промышленности России.
Сергей Сенинский: Для чего разные компании объединяются? Ответов можно дать множество, но общий знаменатель у них будет, по сути, один: для повышения эффективности за счет сокращения издержек и увеличения доли на рынке. Есть даже специальный термин - "синергия", означающий большую эффективность новой, образовавшейся в результате слияния компании по сравнению с эффективностью отдельных её частей до объединения. Если все пойдет удачно, разумеется.... На минувшей неделе о таких слияниях объявили компании, представляющие два сектора российской экономики, ориентированных на самый массовый спрос, - фармацевтическую и кондитерскую промышленность. Вот о рынках этих продуктов и товаров - в связи с предстоящими объединениями некоторых их участников - мы поговорим сегодня с экспертами. Начнем со "сладкого". В минувший понедельник в Москве было объявлено о том, что единую структуру "Госинкор-холдинга", уже владеющего контрольными пакетами акций московских фабрик "Красный Октябрь" и "Рот Фронт", в ближайшем будущем войдет еще один известный московский производитель сладкого - концерн "Бабаевский". Если сделка успешно завершится, то на российском кондитерском рынке появляется новый крупный участник. Тему открывает - из Москвы - аналитик инвестиционной компании "Ренессанс-Капитал" Наталья Загвоздина: Наталья Загвоздина: По самым разным оценкам специалистов, доля этой объединенной компании, которая будет создана, может варьироваться - от 8% до 18%. Я знаю, что <Госинкор> потенциально оценивает свою долю как 25% от рынка после объединения этих предприятий. Но я считаю, что это - слишком оптимистично. Такие гиганты, как швейцарская Nestle и американская Craft Foods уже занимают значительные доли российского рынка. И поэтому очень много будет зависеть от того, какую маркетинговую политику будет проводить эта объединенная корпорация. И, по моему мнению, в лучшем случае, это будет 15%... Сергей Сенинский: Новая, управляющая сразу тремя московскими фабриками компания будет называться "Объединенные кондитеры". Какова примерно будет его доля в отдельных сегментах кондитерского рынка? Наш второй собеседник в Москве - аналитик инвестиционного банка "Объединенная финансовая группа" Алексей Кривошапко: Алексей Кривошапко: Если сделка будет доведена до конца, то <Объединенные кондитеры>, как они, вероятно, станут называться, будут занимать "почетное" второе место в самом значительном сегменте кондитерского рынка - в денежном выражении - в сегменте шоколада. По разным оценкам, доля рынка будет от 18% до 19%. Это - второе место. Безусловным лидером в "шоколаде" является компания Nestle, которая вложила в Россию довольно большие средства. И теперь ее доля рынка около 23%. После <Объединенных кондитеров> почетное третье место будет занимать компания Craft Foods с 13,5-14%... Сергей Сенинский: А в других сегментах - карамели и выпечки? Алексей Кривошапко: Второй сегмент - примерно такой же по объему, но гораздо меньший по "деньгам" - сахаристые изделия или карамель. И доля <Объединенных кондитеров> на этом рынке будет составлять порядка 19%. Это - почетное первое место. На втором месте находятся маленькие региональные фабрики, вроде <Ударницы>, <Азарта>... Есть некоторая доля рынка в этом секторе у <Сладко>, но это уже 5-6% от самого крупного игрока. В принципе, карамель - не консолидируемый сегмент рынка и не самый прибыльный. Третья часть рынка - мучные изделия. Здесь "Кондитеры" практически не представлены. И на рынке в общем-то господствует фабрика <Большевик>, купленная французской Danone. Сергей Сенинский: За последние 5-7 лет - до кризиса 1998 года и после - как менялось соотношение на российском кондитерском рынке позиций отечественных и зарубежных компаний? Наталья Загвоздина, компания "Ренессанс-Капитал": Наталья Загвоздина: Безусловно, если мы говорим о состоянии кондитерского рынка и его различных составляющих до кризиса и после кризиса, то мы имеем абсолютно различные ситуации. Иностранные производители устремились в Россию до кризиса, потом многие из них либо "заморозили", либо сократили производство. Остались очень немногие. Одна из них - Nestle. И как показывает практика, компания абсолютно правильно поступило. Руководство Nestle, с которым мне приходилось встречаться, очень оптимистично смотрит на перспективы роста в России в будущем. И сейчас во многих рыночных сегментах - в частности, в плиточном шоколаде и конфетах - Nestle, Mars, Craft Foods занимают лидирующие позиции... Алексей Кривошапко, "Объединенная финансовая группа": В "лучшие" для российской промышленности годы - в 1994-1995 - импорт занимал 30-35%. И с того момента он достаточно серьезно пошел на убыль, сейчас эта доля - порядка 5%. Но вот эту разницу - с 35% до 5% - практически "захватило" местное производство иностранных компаний, доля которых достаточно уверенно растет последние 7-8 лет. В свою очередь, доля российских производителей шоколадных изделий существенно падает. Мы ожидаем, что эта тенденция продолжится. Это связано, прежде всего, с тем, что западные компании просто умеют лучше продавать продукт. Это вовсе не значит, что он у них лучше, а это значит, что они просто лучше его продают... Наталья Загвоздина, "Ренессанс-Капитал": Где российские предприятия могут увеличить свою долю, так это, пожалуй, в сегменте мучных изделий. Сейчас ситуация такова, что на уровнях местных рынков лидируют именно местные производители. Для них оказываются минимальными транспортные издержки и расходы на рекламу. Может быть, в этом сегменте - сегменте печенья, вафель, вафельных тортов, возможно, карамели - мы увидим растущую долю российских производителей. К сожалению, должна сказать, мне не кажется, что Nestle или Craft Foods будут уступать свои позиции на российском рынке в пользу местных производителей. На этом рынке они уже достаточно давно. Они знают рынок. Их бизнес должен стать достаточно прибыльным. Так что, к сожалению, я не вижу больших перспектив для российских производителей... Сергей Сенинский: Тогда - не совсем понятно. Известно, что потребление мучных изделий, как более дешевых, традиционно возрастает во времена экономического спада, когда сокращаются доходы населения. И наоборот, мучного начинают покупать меньше, а того же шоколада - больше во времена более благополучные. Сегодня в России можно спорить, каков именно экономический рост, но пока еще - не спад... Наталья Загвоздина: Дело в том, что сейчас достаточно быстро растут два сегмента - это сегмент относительно дешевого и очень дорогого печенья. Поскольку разница между категориями населения с очень низкими и очень высокими доходами, как это ни странно, растет. И поэтому производители сладкого стремятся удовлетворить спрос и тех, и других. Российские производители "растут" за счет доли более дешевых продуктов. А западные производители - например, Danone, которая контролирует московскую фабрику <Большевик> - "растут" за счет более дорогого печенья... Сергей Сенинский: Вернемся к вновь образуемой кондитерской компании. Она формируется в структуре "Госинкор-холдинга". А что являет собой сам этот холдинг? Алексей Кривошапко: Алексей Кривошапко: О самом <Госинкоре> (Государственная инвестиционная корпорация), как ни странно, известно, в общем-то, очень немногое. Он был создан по указу президента РФ в феврале 1993 года с уставным капиталом более одного миллиарда долларов. Цель деятельности - создание условий для привлечения российских и иностранных инвестиций. Компания является государственным унитарным предприятием. И, соответственно, ее владелец - государство. Сергей Сенинский: О каких конкурентных преимуществах новой, объединенной российской кондитерской компании можно вести речь?.. Наталья Загвоздина: Мне кажется, что у <Объединенных кондитеров> могут быть, по крайней мере, два преимущества перед иностранными производителями в России. Во-первых, они, безусловно, будут использовать давно знакомые образы. Названия <Мишка Косолапый>, <Аленушка> и т.д., то есть что-то, что вызывает отклик у российского потребителя. И второе - это знание вкусовых предпочтений. Например, Nestle в самом начале своей работы в России ошиблась и предложила на российский рынок много молочного шоколада - при том, что российский потребитель отдает предпочтение горькому шоколаду. Я думаю, есть еще одно преимущество, которое имеют <Объединенные кондитеры>, - знание того, как работает дистрибуция в этой стране. Поэтому, я думаю, что есть все-таки перспективы, наконец-то, создать один самый крупный в России кондитерский холдинг. Но конкуренция со стороны западных производителей будет всегда, и, я думаю, она будет только расти... Сергей Сенинский: Спасибо нашим собеседникам в Москве. Напомню, на вопросы программы отвечали аналитик инвестиционной компании "Ренессанс-Капитал" Наталья Загвоздина и аналитик инвестиционного банка "Объединенная финансовая группа " Алексей Кривошапко. В продолжение разговора о слияниях российских компаний - перемещаемся на рынок фармацевтический. В минувшую среду в Москве было подписано соглашение трех российских компаний оптовой торговли, так называемых дистрибьюторов, в единую компанию, причем - под эгидой шведской корпорации Tamro. Это - крупнейший дистрибьютор лекарственных препаратов в странах Северной Европы. Но в целом на фармацевтическом рынке России - какова сегодня доля отечественных продуктов и импортируемых? Наш собеседник в Москве - руководитель отдела Центра маркетинговых исследований "Фармэксперт" Николай Демидов: Николай Демидов: Традиционно на российском рынке лекарственных средств доминируют импортные препараты. Сегодня мы можем говорить, что доля импорта в общем объеме фармацевтического рыка составляет порядка 70%. Среди стран, компании которых являются основными поставщиками медикаментов в Россию, можно выделить США, Францию, Германию. Германия является лидером по объему поставок лекарств в Россию за последнее десятилетие... Сергей Сенинский: Какая организационная модель доминирует в этом секторе в России: тремя составляющими этого бизнеса - производством лекарств, дистрибуцией и розничной торговлей - занимаются разные компании? Или фармацевтические компании в основном предпочитают заниматься здесь всем сразу - и первым, и вторым, и третьим? Как, например, американская ICN Pharmaceuticals, которая, правда, теперь намерена продать свой бизнес в России и некоторых странах Восточной Европы... Николай Демидов: На рынке преобладает модель, когда компания занимается одним видом бизнеса. Однако есть несколько примеров и вертикальной интеграции. Американская компания ICN изначально пришла на российский рынок в производственный сектор, а также в розничный сегмент. И занималась развитием этих двух сегментов параллельно. Одно время компания также имела свое дистрибьюторское подразделение, но потом его упразднила. Существует российская компания <Верофарм>, которая входит в структуру холдинга, в котором также есть розничное подразделение - аптечная сеть <36,6> - и производственное подразделение. О вертикальной интеграции мы можем говорить в дистрибьюторском секторе, где находятся довольно большое число компаний, и которые параллельно с развитием оптовой торговли занимаются и развитием собственных аптечных сетей. Такая тенденция существует. И можно говорить о том, что в будущем она будет преобладать... Сергей Сенинский: Другими словами, дистрибьюторы, то есть компании оптовой торговли, переключаются и на розничную? Николай Демидов: Сращивание розницы и дистрибуции - процесс намного более органичный, чем сращивание розницы и производства. Поэтому, вполне возможно, в будущем в России будут достаточно крупные игроки, которые будут заниматься как оптовыми поставками лекарственных средств, так и развитием собственной розничной сети под общим брэндом. Сергей Сенинский: Сколь крупными - с точки зрения их доли на российском рынке - являются сегодня наиболее крупные дистрибьюторы лекарств? И, скажем, та компания "Роста", которая образуется за счет только что объявленного слияния трех более мелких под эгидой шведской Tamro? Николай Демидов: Процесс консолидации дистрибьюторов в России - процесс объективный. И, наверное, можно сказать, так было во всем мире, и так происходит у нас. Постепенно ресурсы развития для дистрибьютора становятся все дороже, и укрупнение компаний - это достаточно естественный процесс. Они просто будут экономить на издержках. На сегодня в России есть два крупных национальных дистрибьютора, которые лидируют с заметным отрывом. Это компания <Протек> и компания <СИА Интернэшнл>. И по нашим расчетам, компания <Протек> контролирует порядка 15% поставок в аптеки и лечебно-профилактические учреждения. Компания <СИА Интернэшнлl> контролирует порядка 12-13% соответствующего рынка. И третий национальный дистрибьютор - "Шрея Корпорейшн" - контролирует порядка 8% рынка. На момент создания компании, эта новая структура будет контролировать около 6-7%, если просто сложить доли компаний-участников. Сергей Сенинский: А каков удельный вес основных производителей лекарств? Николай Демидов: Вообще, присутствие иностранных компаний в производственном сегменте фармацевтического рынка, с точки зрения размещения производства на территории России, пока весьма и весьма незаметно. Пока лишь американская ICN Pharmaceuticals является этаким <белым пятном> в интеграции российской и мировой фармацевтической промышленности. Другие подобные проекты являются достаточно локальными и намного менее масштабными, чем проект ICN Pharmaceuticals. Можно сказать, что на сегодня в России имеют производство такие компании, как Pharmacia - американская корпорация, завод построен под Москвой, и ряд европейских производителей, которые на сегодня закончили или вот-вот закончат монтаж оборудования своих производственных подразделений. В целом, на рынке лидируют компании, входящие в местные холдинги. Такие как <Отечественные лекарства>, куда входят три фармацевтических завода, <Верофарм>, предприятие <Нижфарм>, которое демонстрирует наиболее высокие темпы роста в этом году, а также ряд предприятий, которые наиболее успешно развивались в течение 2002 года. Сергей Сенинский: В целом на долю, скажем, первой пятерки какая доля рынка приходится? Николай Демидов: Концентрация фармацевтического отечественного производственного рынка достаточно высока именно в верхней части. То есть ведущие пять участников контролируют порядка 40-45% отечественного производства лекарств. Сергей Сенинский: Если вернуться к началу нашего разговора, как менялось на фармацевтическом рынке России соотношение российских и зарубежных компаний в последние годы - до кризиса 1998 года и после? Николай Демидов: Еще 5-6 лет назад доля отечественного производства в общем объеме российского фармацевтического рынка составляла порядка 45%. На сегодня мы уже говорим о том, что эта доля сократилась до 30-35%. Это, наверное, наиболее яркая иллюстрация того, что происходит сейчас на российском рынке. Тем более, что российские фармацевтические предприятия находятся в стадии реорганизации и преобразования. То есть сейчас мы наблюдаем процесс, когда российская фармацевтическая промышленность выбирает тот путь, по которому она будет развиваться ближайшие 10 лет. Либо это будет производство каких-то достаточно простых и традиционных недорогих препаратов, что сейчас наблюдается. Либо это будет производство современных дженериковых препаратов. То есть тот путь, по которому пошли предприятия в других странах, где недавно начались экономические реформы. Очевидно, что последний путь развития и станет приоритетным. И, возможно, доля отечественных лекарств сохранится в России на том уровне, на котором она сейчас существует. Это - наиболее оптимистичный вариант, как мне кажется. Сергей Сенинский: Это - прогноз на какой примерно срок? Николай Демидов: Я думаю, что нам стоит говорить о сроке в 10 лет. Потому что примерно через 3 года, по существующим планам, российские предприятия должны будут перейти на международные стандарты фармацевтического производства GMP. Очевидно, что далеко не все предприятия смогут выполнить эти требования. И те предприятия, которые подойдут к этому событию во всеоружии, потом смогут нормально развиваться. Поэтому мы и говорим о 10-летнем периоде... Сергей Сенинский: Спасибо, напомню, на вопросы нашей программы отвечал в Москве руководитель отдела Центра маркетинговых исследований "Фармэксперт" Николай Демидов. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 6 декабря. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Расширение Европейского союза произойдет еще не завтра, а финансовые рынки ведут себя так, будто оно уже состоялось. Не слишком ли поспешно? - пишет "Экономист". На следующей неделе на саммите ЕС в Копенгагене будут договариваться о приеме стран Центральной и Восточной Европы к маю 2004 года. До этого в каждой из стран-кандидатов пройдут национальные референдумы, результаты которых, правда, в значительной мере предсказуемы. Однако в стане кандидатов отнюдь не наблюдается такой же готовности к следующей фазе их интеграции в Европу - обязательному переходу на евро, единую европейскую валюту. А это, в свою очередь, потребует от них проведения весьма жесткой финансовой политики - чтобы соответствовать Маастрихтским критериям по уровню инфляции, объему дефицита госбюджета и государственного долга. Тем самым критериям, которым соответствуют сегодня даже не все западноевропейские страны. Большинство аналитиков сомневаются, что крупнейшие страны-кандидаты - Польша, Чехия и Венгрия - смогут сократить, как требуется, свои бюджетные дефициты до уровня не более 3% ВВП к 2007 году. Более того, правительства этих стран, когда они уже станут членами ЕС, могут оказаться даже более расположенными к неоправданным тратам, что вновь отсрочит переход на евро, уже примерно в 2010 году. Но тогда нынешние критерии финансовой политики могут уже стать историей, и у постсоциалистических стран появится шанс присоединиться к зоне евро на менее жестких условиях, заключает "Экономист". Американская индустрия fast food переживает спад. Не говоря уже о том, что недавний прецедент судебного иска против компании McDonald's, которую 19-летний истец обвиняет в том, что из-за гамбургеров и картофеля фри она весит теперь 122 кг, может оказаться лишь началом, пишет "Экономист". На фоне сокращающегося бизнеса McDonald's или Burger King набирает обороты сходный бизнес новых компаний, получивший название fast casual. Здесь посетителям предлагают уже более изысканные, выполненные из свежих овощей и хлеба из цельнозерной муки сэндвичи, разнообразнейшие салаты, супы, традиционные обеды. Да и сами рестораны оформлены более разнообразно, чем пластиковые стулья и яркий свет. Конечно, оборот компаний fast casual - всего 5 миллиардов долларов в год - не идет в сравнение с оборотами fast food, превышающими 150 миллиардов, но зато они увеличиваются на 12% в год. Конечно, и сама индустрия fast food перестраивается. Уже и McDonald's предлагает новые салаты и хлеб из цельнозерной муки, а заодно - покупает новые рестораны - созданные в стиле конкурентов. Но все эти меры не имеют ничего общего с проблемой тех самых судебных исков, которые индустрия fast food может получить от своих располневших традиционных посетителей, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Спасибо, Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 6 декабря. "Место и время". "Место и время". В этой рубрике сегодня - специальный репортаж нашего киевского корреспондента Сергея Киселева "Украинские газопроводы - взгляд из Киева". Сергей Киселев: О том, как лучше использовать украинские газопроводы, спорят уже не первый год. Проектов было - не счесть. А самые последние события таковы. 10 июня нынешнего года президенты Украины и России подписали в Санкт-Петербурге заявление о стратегическом сотрудничестве двух стран в газовой отрасли, предусматривающее, кроме прочего, и создание на паритетных началах международного консорциума по управлению и развитию газотранспортной системы Украины. Нас следующий день к соглашению о создании будущего консорциума присоединилась Германия - совместное германо-российско-украинское заявление на этот счет подписал федеральный канцлер Герхардт Шрёдер. Прошло четыре месяца. И уже 7 октября на саммите государств СНГ в Кишиневе был подписан договор между российским "Газпромом" и "Нафтогазом Украины" о создании общества с ограниченной ответственностью "Международный консорциум по управлению и развитию газотранспортных сетей Украины". Прежде всего, почему избрали именно такую форму - консорциум? Наш первый собеседник в Киеве - директор Международного института приватизации Александр Рябченко. Алекандр Рябченко: Я думаю, что консорциум, как форма, был избран потому, что сегодня не стоит вопрос о том, что будет идти приватизация газотранспортной системы. У нас идет устойчивый разговор о том, что структура получит право эксплуатации газотранспортной системы. Здесь нет изменения режима собственности, она остается в государственной собственности - само имущество газотранспортной системы. Сегодня украинское законодательство запрещает приватизацию газотранспортной системы Украины. А вот передача в управление, передача в пользование украинской газотранспортной системы созданному консорциуму - это очень простое решение технологически. Украинские законы допускают такие решения, более того, они относят их к компетенции Кабинета министров. Сергей Киселев: Есть и другие мнения. Например, председатель подкомитета Верховной Рады Украины по вопросам газовой промышленности Александр Гудыма напоминает о том, что документы о создании российско - украинского консорциума оказались засекреченными даже для депутатов Верховной Рады Украины. Особенно в той его части, где речь идет о распределении акций между участниками консорциума, о том, на какой срок он получит в управление украинскую газотранспортную систему, каковы будут условия передачи этого объекта собственности украинского государства в международное управление и так далее. И теперь депутат Гудыма намерен оспаривать правомочность договора о газовом консорциуме в суде, куда он и направил депутатский запрос относительно полного текста договора между российским "Газпромом" и "Нафтогазом Украины". Александр Гудыма: Вопрос, который был поддержан депутатами, говорил о том, что правительство должно предоставить копию соглашения, подписанного "Газпромом" и "Нафтогаз". Мы получили отписку. И если правительство не ответило на депутатский запрос, то мы, получается, не имеем иного пути, как через суд добиваться получения информации. Согласно Конституции и некоторых законодательных актов, соглашения, которые затрагивают стратегические интересы, экономические, финансовые государства, должны быть ратифицированы Верховной Радой. Я, как парламентарий, хочу получить это соглашение, чтобы я мог его проанализировать. Сергей Киселев: Украинские депутаты намерены добиться ответа и на другой вопрос. Как получилось, что в ходе подготовки документов для создания международного газотранспортного консорциума из числа его участников как-то незаметно выпала Германия? Продолжает Александр Гудыма. Александр Гудыма: Сейчас идет двусторонняя работа российско-украинская над созданием этого предприятия. Уставный капитал предполагается по 1 миллиону долларов только с России и Украины, то есть не предполагают в этом предприятии третьей стороны вообще. Третья сторона должна быть гарантией для Украины надежного транзита российского газа в Европу. Эта гарантия... на санкт-петербургских встречах устами нашего президента гласила, что этой гарантией может быть Германия. Сейчас Германия исчезла вообще. То есть, нет гарантии... То есть консорциум создается российско-украинский, а предполагается, что потом когда-то будет еще Германия и Франция.... Сергей Киселев: Кстати, совсем недавно Германия откровенно выразила разочарование по поводу того, что немецкая сторона не вошла до сих пор в число разработчиков документов будущего международного консорциума по управлению украинской газотранспортной системой. Посол Германии в Украине Дитмар Штюдеман в интервью киевскому еженедельнику "Зеркало недели" заявил, что над созданием газотранспортного консорциума должна работать трехсторонняя рабочая группа, поскольку о создании именно такой группы и договаривались в Санкт-Петербурге руководители Украины, России и Германии. Комментируя же создание Украиной и Россией лишь двусторонней структуры, которая проведет технико-экономическое обоснование создания консорциума, Дитмар Штюдеманн заметил, что Германия, как третья сторона, - цитирую - "образно говоря, не сядет за стол, за которым две другие уже отобедали", конец цитаты. Говорит директор Европейского института интеграции и развития Дмитрий Выдрин: Дмитрий Выдрин: В ситуации вокруг газового консорциума проявились, мне кажется, все негативные черты наших механизмов решения крупных проблем - и экономических, и политических, и социальных... Вся непрозрачность, которая могла быть проявлена в таком проекте, она была проявлена. Все "отрезание" информации от общественности, вся информация была отрезана. Консорциум делался так, как делалось все в Советском Союзе, и как многое делается сегодня и в Украине, и в России. И, видимо, было, что скрывать тем людям, которые занимались работой по созданию консорциума. Сергей Киселев: Представим гипотетический вариант: Украина создает консорциум с участием западных компаний, а российский "Газпром" приглашается в качестве одного из участников. Насколько жизнеспособной представляется подобная схема? Мнение Михаила Кухара, заведующего редакцией экономики газеты "Киевские ведомости". Михаил Кухар: Что касается Украины, может ли она сделать это самостоятельно без России, - нет, не может! Поскольку консорциум создается под продавца газа, а не под его покупателя. И насколько он будет выгоден для продавца газа, настолько он будет успешным. Сергей Киселев: Александр Гудыма, председатель подкомитета Верховной Рады по вопросам газовой промышленности: Александр Гудыма: Если Словакия, значительно меньшая страна по газотранспортной системе, в прошлом году смогла создать через законодательный акт консорциум трехсторонний -- словацко-российско-германо-французский, где она 49% своей газотранспортной системы отдала этому трехстороннему консорциуму. Словакия это сделала, это сделала Чехия. Она рассталась с частью своей газотранспортной системы, которую продала консорциуму трех стран - России, Германии и Франции. И она получила гарантии транзита через свою территорию российского газа, как со стороны России, так и со стороны двух самых больших потребителей - Франции и Германии. Не надо Украине придумывать свой "газотранспортный велосипед"! Его уже придумали страны, которые идут в ЕС - Чехия и Словакия. Надо делать так. Это есть вариант для Украины. И Россия об этом знает... Сергей Киселев: Еще одна распространенная версия: украинские трубопроводы сильно изношены, а на самостоятельное ее доведение до необходимого уровня у Украины денег нет. Однако здесь - довольно неожиданно - мнения моих собеседников разделились. Говорит Виктор Суслов, бывший министр экономики Украины. Виктор Суслов: На сегодня эта вся дискуссия вокруг консорциума связана с тем, что Верховная Рада и общественность не осведомлены о реальном техническом состоянии украинской газотранспортной системы. Признано, что даже на перекачку газа устаревшие уже газоперекачивающие станции тратят намного больше газа, чем можно было бы его тратить, если бы было установлено современное новое оборудование. Но для этого нет денег. И у многих создаются иллюзии, что ситуация лучше. Но она такова, что мы не можем сегодня финансировать такие большие и сложные технические системы, по которым десять лет подряд съедали амортизацию, перегоняли эту амортизацию коммерческим структурам, баловались с ценами на газ, заниженными ценами, с бартерными сделками и т.д. На этом действительно выросли многие крупные коммерческие фирмы, но на этом потеряла сама система, то есть эта система "съедена"... Сергей Киселев: А вот - иное мнение. Михаил Кухар, заведующий отделом экономики газеты "Киевские ведомости": Михаил Кухар: Что касается легенды о плохом состоянии украинской трубы, то она на самом деле не отвечает действительности за 10 лет независимости на магистральном газопроводе произошла всего лишь одна крупная авария. Если вы посмотрите, сколько их происходит на суперсовременных газопроводах - итальянских и французских - за десятилетие, то вы увидите, что эта статистика просто-таки в пользу Украины. Естественно, интересы газовиков заключаются в том, чтобы все время кричать, пока можно взять под ремонт трубы бюджетные деньги, их надо брать. Поэтому крики, что труба - "гнилая" и ее нужно ремонтировать постоянно и очень дорого, мы слышали и будем слышать в ближайшем будущем. Пока у нее не появятся частные владельцы, которые не начнут эффективно распределять деньги на тот же ремонт. Сергей Киселев: На тот же вопрос - о техническом состоянии украинских газопроводов - отвечает Владимир Гордийчук, заместитель председателя правления производственного объединения "ВНИПИТРАНСГАЗ", которое как раз и занимается реставрацией газопроводов и компрессорных станций: Владимир Гордийчук: Общая протяженность газопроводов, которые входят - это приблизительно 37 тысяч 100 километров. Это практически экватор. Есть две крайности. Одна - она чуть ли не сгнила у нас вся и невозможно работать. И вторая - что, даст Бог, будет еще несколько десятков лет работать. Пока газотранспортная система обеспечивает те задачи, которые на нее возложены. Но состояние многих газотранспортных наших компрессорных сейчас таково, что, например, они работают практически без резерва. То есть, не дай Бог, выходит из строя один компрессор, и мы сразу теряем несколько миллионов кубометров газа в сутки! Большинство наших агрегатов монтировались еще 20-30 лет назад. Естественно, уровень техники тогда был совершенно иным, чем сегодня. Естественно, пока она не стала в плачевном состоянии, необходимо проработки делать сегодня. Это - моя точка зрения... Сергей Киселев: Вопрос, который вызывает наибольшие споры - что получает в результате создания газотранспортного консорциума Россия, что - Украина, а что - Западная Европа? Некоторые украинские политики априори упрекают Россию: дескать, отберут наш стратегический газопровод. Здесь также - целая палитра мнений. Говорит директор Европейского института интеграции и развития Дмитрий Выдрин. Дмитрий Выдрин: Я не думаю, что консорциум может иметь такие глобальные последствия. Такой объект потерять маловероятно. Никто не собирается распиливать его и увозить в другую страну. Речь, скорее всего, идет о потере или недополучении прибыли. Меня больше всего смущает то, что стороны, которые участвуют в так называемом консорциуме, они имеют не совсем адекватные права. Если Россия получает доступ к транспортировке газа, то, очевидно, Украина должна получить доступ либо к добыче газа, либо к обустройству газовых месторождений. Тем более, в Украине выпускается огромный спектр оборудования для добычи и транспортировки газа. Вот что смущает: вроде бы, все говорят о равноправии, а доступ обоих участников к возможным прибылям абсолютно неравноправный, на мой взгляд... Сергей Киселев: Вновь слово - народному депутату Украины Александру Гудыме, председателю парламентского подкомитета по вопросам газовой промышленности. Александр Гудыма: Потеря контроля над своей газотранспортной системой, невозможность проведения независимой энергетической политики с точки зрения диверсификации поставок газа - это самая главная опасность. Потому что Россия не заинтересована в том, чтобы Украина диверсифицировала свои поставки. Она добивается монопольного влияния на Украину. А Украина, естественно, хочет другого: она хочет иметь возможность, чтобы в Украину приходил газ не только из России, но и из Каспийского региона... Сергей Киселев: Вспомним теперь многочисленные в последние годы заявления России о планах строительства других газопроводов, которые будут проходить в обход Украины, если планы либо создания консорциума, либо реализации какого-то иного проекта с Украиной окажутся несостоятельными. Естественно, каждое такое заявление встречало многочисленные отклики в Киеве - причем, самые различные. Говорит Александр Рябченко, директор Международного института приватизации. Александр Рябченко: Если Россия все-таки продолжает отрабатывать варианты и собирается действительно строить вторую "трубу", то я не понимаю, зачем тогда Украине создавать с Россией консорциум? Создание консорциума для Украины и участие России в нем интересно именно в том варианте, что российские интересы будут сосредоточены на украинской газотранспортной системе. Нельзя, чтобы собственник имел два бизнеса, и они между собой конкурировали. Это не конкуренция. Так бизнес не строится, и Украине тогда не нужно брать Россию в соучастники, если Россия будет строить вторую транспортную систему. И тогда действительно нужно брать Германию, Францию и кого-то из европейских потребителей российского газа и строить такую систему... Сергей Киселев: Мнение Михаила Кухара, заведующего отделом экономики газеты "Киевские ведомости. Михаил Кухар: Украинская газовая труба - так называемый транзитный газопровод из России в Европу - имеет на сегодня мощность 170 миллиардов кубометров в год. Существующие так называемые "обводные" нефтепроводы - через Белоруссию и Польшу - имеют мощность 30 миллиардов. И максимум может быть увеличен на 30, то есть до 60 миллиардов кубометров. Так называемый "Голубой поток" по дну Черного моря имеет мощность всего лишь 15 миллиардов кубометров. И при сумасшедших капиталовложениях также может быть увеличен вдвое. Таким образом, как мы видим, при всех стараниях и при всех огромных инвестициях на сегодня Россия может "отобрать" у Украины едва ли 50% транзита. Оставшимся 50% все равно придется идти по старому советскому трубопроводу, проходящему через Украину. Россия уже построила целый ряд "обводных" труб. Их суммарная мощность, если даже она будет загружена полностью, диверсифицирует всего лишь четверть поставок газа, которые Россия осуществляет сегодня в Европу. Представьте себе, нужно еще три раза по столько же газопроводов построить для того, чтобы сравниться по мощности с украинской трубой!.. Сергей Киселев: Если так, то как вы объясните, почему любые заявления Москвы о намерении пустить экспортный газ в обход Украины вызывали в Киеве столь болезненную реакцию? Михаил Кухар: Разумеется, Украина пытается всячески воспротивиться снижению прокачки газа через свою трубу, но даже если бы она этого не делала, все равно нынешние объемы транзита, которые составляют примерно 110-120 млрд. кубометров в год, они бы не упали. Объясню. С 70-х годов потребление газа в Европе удвоилось. То есть с момента, когда эта труба была построена - а она построена была с запасом мощности. Согласно прогнозам Европейского Союза, до 2020 года потребление газа в Европе вновь удвоится. И даже если будут идти с сумасшедшими успехами проекты всех обводных нефтепроводов, все равно украинские придется рано или поздно задействовать на плановую мощность. То есть прокачивать по нему 200-210 миллиардов кубометров газа. Насколько можно - при небольшой реконструкции от его нынешних 170 миллиардов кубометров. Российский газ сегодня - самый дешевый в Европе, дешевле норвежского только потому, что норвежцы гарантируют бесперебойные поставки, а россияне нет. И, к сожалению, по независящим от них причинам. Сергей Киселев: Причины эти, о которых говорил Михаил Кухар, просты: так называемый "несанкционированный" отбор Украиной российского газа. Напомню, что в августе 2000 года президент Украины Леонид Кучма в интервью немецкому журналу "Шпигель", по сути, признал, что "отбор" этот экспортного российского газа был санкционирован: правительством Украины. Привожу слова украинского президента из этого интервью: "Москва ежегодно перекачивает через нашу страну на Запад более 130 миллиардов кубометров газа. И если здесь откачают 1 миллиард кубометров, это же - ничтожная доля", - конец цитаты. А на вопрос журнала о том, кто стоит за этим, так сказать, "отбором" и куда идет выручка за "отобранный" газ, Леонид Кучма ответил: "Это делается по распоряжению правительства. Газ продавался, чтобы за счет этой выручки разрядить крайне напряженную энергетическую ситуацию", - конец цитаты. Говорит Виктор Суслов, бывший министр экономики Украины. Виктор Суслов: Мне прекрасно известны проблемы, которые волнуют крупнейшие западные компании. А эти компании не уверены были все эти годы в бесперебойности поставок газа. И вот когда подошло к созданию консорциума, Президент Украины Леонид Данилович Кучма сказал очень откровенно, что газотранспортная система Украины изношена. Ведь именно на транзите газа были сделаны в Украине основные капиталы, родились так называемые наши "олигархи". Но в итоге деньги, которые могли бы послужить для поддержания в рабочем состоянии всей этой газоперекачивающей системы, амортизационные, по сути, деньги, они направлялись совершенно на другие цели. Вопрос работы газотранспортной системы - это вопрос существования украинской экономики на сегодня. И рисковать работоспособностью этой системы нельзя. Тут надо думать не только о том, как будет чувствовать себя западноевропейский потребитель, но и как будет чувствовать себя сама Украина... Сергей Киселев: Наконец, еще один вопрос, бурно обсуждаемый в Киеве в связи с планами создания газотранспортного консорциума. Сколько потеряет украинский государственный бюджет - по сравнению с тем, что сегодня он получает от транзита по территории Украины российского газа? Александр Гудыма, председатель подкомитета Верховной Рады по вопросам газовой промышленности. Александр Гудыма: Он однозначно потеряет. Только нет заключения, сколько. Потому что страна, которая получит в управление 30%, 50% или 60%, естественно, не будет платить за транзит, потому что она станет собственником или управителем этой части. И это понятно. Россия платит нам за транзит со всего объема по всей нашей газотранспортной сети. И если Россия будет иметь в консорциуме 30% или 50%, то она будет платить на этих 30%-50% меньше. Данные простые. Мы имеем 28 млрд. кубометров газа, как плату России Украине за прокачку ее газа через нашу газотранспортную систему. Если Россия получит 50% контроля, - это элементарно - 14 млрд. Украина недополучит... Сергей Киселев: Продолжает - заведующий отделом экономики газеты "Киевские Ведомости" Михаил Кухар Михаил Кухар: Конечно же, потеряет украинский бюджет, ведь пока что так называемая плата за транзит вот этих 110 миллиардов кубометров российского газа в Европу оборачивалось для Украины 30-миллиардными отчислениями в виде "живого" голубого газа, которого полностью хватало для бюджетной сферы страны - я имею в виду больниц, детских садов, жилищно-коммунальных контор и так далее. То есть Украина обеспечивала себя "бюджетным" газом за счет отчислений от транзита. Если у транзитной трубы будет теперь не один владелец - украинское правительство, - а двое, трое, то в каких-то долях вот эта прибыль от прокачки газа будет делиться между ними. И бюджетный сектор Украины лишится своих бесплатных "голубых" отчислений. По сути, это - самый главный вопрос, который сдерживает создание консорциума. Вариант, рассматриваемый сейчас, насколько мне известно, предусматривает, что делиться будет прибыль, только превышающая объемы, необходимые для коммунального и бюджетного сектора в Украине. Сергей Киселев: Но известно также, что в нынешнем году Украина вполне легально перепродала в Европу часть купленного для себя же газа. Михаил Кухар: Еще один плюс консорциума для Украины это то, что она из страны- транзитера, которого вечно обвиняли в воровстве газа, становится игроком на международном газовом рынке. Украина в 2002 году впервые самостоятельно экспортировала газ, который она купила за "живые" деньги у Туркменистана, на западный рынок. Совершенно случайно - просто зима оказалась слишком теплой! - Украина купила на 6 млрд. кубометров газа больше, чем ей понадобилось. И с успехом перепродала их в Европу. Чем очень серьезно обеспокоила "Газпром". "Газпром" даже "подсуетился", создавая специальные СП, чтобы действия украинцев были более или менее подконтрольными и не привели к обвалу его собственной новой политики на европейском рынке. В этом году Украина собирается купить не меньше газа, хотя зима, по прогнозам, обещает быть все такой же теплой, если не более. Сергей Киселев: К этому остается добавить, что камнем преткновения остается также вопрос оценки стоимости украинской газотранспортной системы. Однако преимущество нынешней ситуации для Украины заключается в том, что сегодня уже не ставится вопрос о приватизации украинских газопроводов с тем, чтобы погасить накопленную страной "газовую" задолженность перед Россией. А это, в свою очередь, существенно повышает цену. По самым скромным оценкам местных экспертов, общая стоимость украинской газотранспортной системы составляет от 15 до 30 миллиардов долларов. Сергей Сенинский: Сергей Киселев, наш корреспондент в Киеве. Его специальный репортаж "Украинские газопроводы - взгляд из Киева" прозвучал сегодня в рубрике "Место и время". <Меняющийся мир: страны и рынки>. Ирина Лагунина: Год назад Китай вступил в Всемирную торговую организацию. Итоги этого года для Поднебесной подводит выходящий в Гонконге деловой еженедельник Far Eastern Economic Review. "Те, кто восхищенно приветствовал вступление Китая в ВТО, как открытие крупнейшей в мире производственной базы и потенциального рынка, ошибались. Год спустя становится все более очевидным, что для Китая, как и для многих других стран, выполнение требований ВТО станет долгим и непростым делом, борьбой интересов бюрократов, инвесторов, властей. Пекин показал готовность пойти по этому пути. Импортные пошлины были снижены на 70 процентов товаров, перечисленных в требованиях ВТО, средний уровень пошлин в Китае упал с 15,3% до 12%. Тем не менее, иностранные наблюдатели отмечают и то, что Пекин стремится, подобно многим другим членам ВТО, совместить экономическую либерализацию со стратегическим протекционизмом. Крепость экономики Китая позволила ей пережить первый шок от вступления в ВТО, во многих случаях открытие рынков еще более подтолкнуло экономический рост. Объем иностранных инвестиций увеличился за первые 10 месяцев нынешнего года в сравнении с предыдущим на 35%. Снижение импортных пошлин на автомобили вынудило многие китайские автозаводы снизить цены на свою продукцию. Это противостояние привело к буму покупок автомобилей, выгодному как для самих производителей, так и для их поставщиков, например, металлургов. Теперь в течение пяти лет должны быть уравнены в правах китайские и зарубежные банки, в течение двух лет - сняты ограничения для зарубежных розничных торговцев. Будут продолжать снижаться импортные пошлины на продукты сельского хозяйства, что может нанести удар по обнищавшей китайской деревне - в страну хлынут недорогие и качественные импортные продукты. Однако во многих китайских законах остается много неясного, даже и после их пересмотра. И критикуют Китай не только США: Япония обвиняет его в затягивании выполнения одного из своих главных обещаний - увеличения квот на импорт автомобилей. Китайская квота на 2002 год - 7,9 миллиарда долларов. Однако за первые семь месяцев года реально машин было импортировано только на 1,6 миллиарда - и это на фоне роста объема продаж автомобилей в Китае более, чем на треть. Другая проблема - защита интеллектуальной собственности. От "пиратского" копирования и производства поддельной продукции больше всего страдают производители лекарств, электроники, программного обеспечения, косметики, автомобильных запчастей, сигарет, мотоциклов, фотопленок, батареек. По оценкам Торговой палаты США, потери американских компаний от китайского "пиратства" составляют примерно 15-20% их общего оборота в Китае. Иностранные компании обеспокоены также введением Китаем новых нетарифных барьеров в виде, например, дискриминирующих импортные товары норм санитарного контроля. Так, в феврале китайская государственная почта, по сути, монополизировала доставку всех писем весом до 500 граммов под предлогом, якобы, предотвращения распространения спор сибирской язвы. Не спешит Китай и сокращать субсидии на сельскохозяйственный экспорт. А именно эти субсидии - 30-40 долларов на каждую тонну зерна - помогли Китаю стать вторым в мире - после США - экспортером зерна. В нарушение правил ВТО - и действующие в Китае разные ставки НДС на чипы для компьютеров: 17% - на импортные и только 3% - на отечественные. В целом, однако, иностранные компании довольны достигнутым Китаем за первый год членства в ВТО прогрессом, но они опасаются, не даст ли Китай задний ход в следующем году", - пишет издающийся в Гонконге деловой еженедельник Far Eastern Economic Review. Тенгиз Гудава: Американская газета The New-York Times сравнивает развитие экономик Китая и Индии. Отставание Индии в экономическом развитии от ее соседа по другую сторону Гималаев превратилась в национальную идею "фикс". Еще 20 лет назад две крупнейших по населению страны мира соперничали друг с другом примерно на одном уровне, пытаясь облегчить положение своих обнищавших крестьян. Теперь Китай вырвался вперед. По данным Всемирного банка, средняя зарплата в Китае сегодня - 890 долларов в год, а средний индийский заработок только 460 долларов. По численности населения две страны почти сравнялись, однако в целом китайцы покупают на треть больше автомобилей, чем индийцы, в три раза больше телевизоров и в 12 раз больше кондиционеров. В Китае построены скоростные автострады, современные воздушные и морские порты, способствующие росту промышленного производства. А в Индии - разбитые дороги, старые воздушные и не справляющиеся с потоком грузов морские порты затрудняют экспорт. За последний месяц иностранные инвесторы вложили в Китай столько же денег, сколько в Индии за целый год. Одни эксперты видят причины неудач Индии в препятствующей ее развитию бюрократии, хотя, начиная с 1991-го года, и были отменены многие ограничивающие свободу рынка правила. Другие говорят о культурных и религиозных традициях страны, усматривая тормоз прогресса в национальном стремлении к экономическому равенству. Кое-кто даже утверждает, что индийская демократия не способна добиваться развития экономики в бедной стране столь же эффективно, сколь авторитарная власть. Как и в Китае, в Индии формируется средний класс, однако не столь быстро. Отчасти - потому, что реформы в Индии начались только в 1991 году, на 13 лет позже, чем в Китае. Темпы экономического роста в Китае в течение последних 20 лет - 8-10% в год, а в Индии - 6%, и только за последние 10 лет. Население Индии при этом увеличивается в два раза быстрее, чем в Китае, соответственно - медленнее растут доходы на душу населения. В обеих странах - множество неэффективных государственных предприятий. В Индии это, в первую очередь, энергетические компании. Подлинных жемчужин в индийской экономике немного. Очаги высоких технологий и процветания появились лишь в двух городах на юге страны - Бангалоре и Хайдарабаде. "Новая" экономика не страдает от плохих индийских дорог. Однако компьютерные фирмы - это лишь очень малая часть всей экономики страны. А кругом, отмечают эксперты, разруха. Ведь не может целый миллиард людей быть программистами, кто-то делает обувь, автомобили или подает кофе. Минимальная зарплата индийского рабочего на предприятиях в городе - 3 доллара в день. Это не так мало для беднейших стран мира, но значительно меньше, чем получают китайские рабочие на тех же обувных заводах. Некоторые перемены, однако, заметны и в Индии. Началось строительство новых дорог. Четверть индийских штатов отменили законы, ограничивающие размер городских земельных участков, покупаемых компаниями для своего бизнеса. Центральное правительство обсуждает возможность отмены монополии на электроэнергию. Индия начинает снижать свои высокие пошлины (в среднем - 35%) на многочисленные импортные товары, в том числе и обувь. Впрочем, последний проект компании Action Group, второго в Индии производителя обуви, не имеет к этой продукции никакого отношения. В то же время он наглядно демонстрирует столь характерные для многих индийских бизнесменов приоритеты. Владельцам компании хватает ее доли на отечественном рынке, она экспортирует 3% своей продукции, и этого им тоже хватает. Вместо расширения бизнеса они пожертвовали 9 миллионов долларов на строительство современной бесплатной больницы для бедных", - пишет газета The New York Times. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
