Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-09-05]
Смотрим телевизорВ студии - Александр Архангельский, ведущий программы "Тем временем" на канале "Культура"Автор и ведущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Нащупан новый рецепт субботне-воскресного развлечения - на каждом из ведущих каналов теперь есть программа, жанр которой трудно определить. Посему зовется она либо как назвали, либо с расширением - "воскресная итоговая", "максимум", "тележурнал", "авторская". Остатки аналитики окончательно утоплены в бисере частных эксклюзивных деталей, в рубриках, в рубричках, в превращении обычного в необычное, в экспериментах с формой. В этом месиве легко проскакивает дискредитация, а если нужно - и фикция, закамуфлированная под факты. Нет точек зрения и почти нет позиций. Эти программы в большинстве своем не претендуют, как прежде, на то, чтобы считаться программами влияния. И если смотреть "Неделю", "Программу максимум", "Постскриптум" в субботу, "Времена", итоговую "Сегодня" с Поздняковым, "Вести недели", "Время" и "Вечер с Соловьевым" в воскресенье, то никакой цельной картины происходящего получить не удастся. Хотя все они, по сути, рассказывают о трех-четырех основных темах недели. У зрителя каждого канала и каждой программы теперь своя картина мира.
Между прочим, в "тройку" финалистов "ТЭФИ" в номинации "информационно-аналитическая программа" - а именно в минувшую субботу Академия назвала 117 программ профессионалов, вышедших в финал национальной премии - вошли "Вести недели", "Неделя" и "Времена". И ни один из ведущих не считает свою программу информационно-аналитической. Хотя "тройку" ведущих аналитиков (именно ведущих, которые будут соревноваться в финале "ТЭФИ") вполне можно считать ведущими аналитического склада - это Владимир Познер, Сергей Брилев и Александр Архангельский, ведущий программы "Тем временем" на канале "Культура". Я приветствую Александра в нашей студии и поздравляю с выходом в "тройку" и в финал "ТЭФИ". Александр Архангельский: Здравствуйте. Спасибо. Анна Качкаева: Но говорить мы сегодня будем не только о программе "Тем временем", и не столько о почти уже исчезнувшей с телевидения аналитике, сколько о трансформации общественно-политического вещания в вещание развлекательное. И вам, уважаемые слушатели, зададим такой вопрос: какая из общественно-политических программ самая развлекательная, на ваш взгляд? А у вас Александр я хочу спросить, собственно, вы почему не в эфире? Вот у меня уже многие об этом спрашивали. Александр Архангельский: Мы выйдем в эфир 3 октября, поскольку на канале "Культура" сезон начинается 3 октября. Анна Качкаева: То есть ничего не случилось... Александр Архангельский: Я думаю, что причина чисто финансовая, потому что все-таки государственное телевидение, адресованное интеллигенции, не может быть богатым. Анна Качкаева: Понятно. А прежде чем мы перейдем к нашему серьезному разговору, сначала наша традиционная рубрика "Час прессы: что происходит". Завтра, 27 сентября, в полдень в эфире национальных каналов и радиостанций особый российский жанр - президент общается с народом. Циничные телевизионщики считают, что "прямую линию" перенесли из-за погоды. Декабрьская картинка, на которой народ подмерзает, не воодушевляет, и куда наряднее стоять на фоне золотой осени и убранного урожая - и солнечно, и жизнерадостно. А кремлевские знатоки говорят, что линию с декабря на сентябрь перенесли из-за того, что президент минувшим летом не общался с журналистами на традиционной пресс-конференции. Гуляет, правда, еще одна версия: связь со страной вроде бы нужна для того, чтобы взбодрить политические процессы, и вдруг там какие-нибудь объявления последуют. В любом случае, завтра мы все это увидим. И на связь с президентом, по нашей информации, будут выходить Геленджик, Белгородская область, Волгоград, Грозный, Томск, Южно-Сахалинск, Ижевск, Воркута, Саратовская область. Александр перед эфиром мне сказал, что, скорее всего, Риги не будет. Александр Архангельский: Точно не будет. Рижский муниципалитет, точнее, Городская Дума запретила. Анна Качкаева: Ну вот. А Рига была в этом списке, но, значит, не пожелали, что называется. Но о том, что об этом знают в некоторых городах, мы попросили рассказать сегодня журналистку из Томска, мою коллегу Мелани Бачину, и выяснилось, что в самом Томске "прямая линия" с президентом - большая тайна. Мелани Бачина: Во вторник в 15.00 по томскому времени президент Владимир Путин в прямом эфире будет отвечать на вопросы россиян. Об этом в Томске сегодня знают все, кто смотрит телевизор. А вот то, что Томск единственный в этом году город Западной Сибири, включенный в список городов, где будут работать камеры во время трансляции разговора главы государства с народом, не знает практически никто. Событие это в Томске особо не афишируется. На вопрос - почему? - ответа получить так и не удалось. Мэр Томска Александр Макаров говорит, что понятия не имеет, кто в его городе будет заниматься организацией этой трансляции. Заместитель мэра по безопасности Александр Мельников от комментариев отказывается, говорит, что никаким образом в организации этого процесса мэрия не участвует: "Нам никаких поручений на этот счет не поступало". В мэрии Томска предполагают, что все организационные вопросы взяла на себя областная администрация. В пресс-службе областной администрации отвечают: "Никакой конкретной информации у нас нет. Кто занимается подготовкой в Томске телемоста с Москвой, неизвестно". И только начальник Департамента по информационной политике администрации Томской области Сергей Никифоров делает предположение. Сергей Никифоров: Скорее всего, это наша госслужба и, скорее всего, это наша ГТРК. Мелани Бачина: От коллег-журналистов Томского государственного телевидения удалось узнать, что, действительно, из Москвы в Томск приехала съемочная группа одного из центральных каналов, что совместно с томскими журналистами они готовятся к прямому включению с Кремлем. Но место, откуда в Томске будет проходить телемост, неизвестно. Предположительно, камеры установят в университетской роще, рядом с главным корпусом Томского государственного университета. Журналисты томских СМИ недоумевают: если жители города ничего не знают ни о трансляции, ни о том, откуда она будет вестись, то кто же будет принимать в ней участие? Говорит Александр Красноперов, политический обозреватель газеты "Томские новости". Александр Красноперов: В неведении, наверное, мы, которые вот здесь местной журналистикой занимаемся, в неведении, наверное, кто здесь живет. А люди, которые смотрят "Первый" и "Второй" каналы, они, наверное, в ведении, они, наверное, соберутся, их, наверное, позвали каким-то образом. Как-то же они там соберутся во вторник. Ну, это такая достаточно виртуальная форма общения президента со своим народом. Не вижу особого смысла для критики. Ну, произойдет очередное штатное мероприятие. Многие люди, в общем-то, честно говоря, его ждут, они хотят все-таки пообщаться. У нас традиции такие большие - пообщаться с первым лицом, даже вот в таком виде. Мелани Бачина: Между тем, сам факт того, что Томск впервые будет принимать участие в таком виде общения с президентом страны, - событие для города весьма значимое. Может быть, именно поэтому накануне принимаются такие меры безопасности, предполагает Сергей Никифоров. Сергей Никифоров: Томская область хоть и по площади достаточно большая область, но по населению это всего лишь 1 миллион жителей, это даже менее 1 процента. И для нас очень важно среди других регионов появиться на информационном пространстве, тем более, быть причастными к общению с президентом - это очень интересно и важно. Мелани Бачина: Лично Сергею Никифорову хотелось бы, чтобы из Томска прозвучал такой вопрос. Сергей Никифоров: Это наш исторический шанс. И, может быть, если бы кто-нибудь из томичей задал вопрос президенту, как он видит вообще будущее, связанное с инновационным развитием России, с экономикой будущего, это был бы чисто томский вопрос. Мелани Бачина: Но прохожих на улицах города волнует другое. - Будет ли он баллотироваться на третий срок? Хотелось бы это от него лично услышать. За границей он говорил, что вроде не нужно Конституцию менять. Но там быстро могут сменить. И, по-моему, он пойдет на третий срок. - Вот меня волнует, когда он закончит войну в Чечне. Я думаю, что это самое главное, и, наверное, это зависит от него. И вообще, чтобы у нас был мир. А остальное, как говорится, все будет, я думаю. - Нет, я бы не задавал вопросы. Нас слишком много миллионов, а ему одному... И считать, что я тоже должен с ним поговорить, я так не думаю. Думаете, я задал вопрос президенту - и от этого что-то изменится что ли? - Я бы его ни о чем не спрашивала, все и так ясно. Масса проблем. Что он изменит, президент? И что вообще изменится от того, что люди зададут ему вопросы? Анна Качкаева: Ясно уже, уважаемые слушатели, по вашим сообщениям, что вы смотрели, как и я, и в субботу, и в воскресенье все программы общественно-политические. Ирина нам из Москвы пишет: "Отличая "троица" была у Соловьева. Добавить бы еще Хинштейна, Караулова, Пушкова и Леонтьева туда же - и получилась бы великолепная "семерка". "А приличнее всех выглядел Проханов", - считает Ирина. "А та передача, которая вы хотите, чтобы была названа, еще только предстоит - это прямой эфир с президентом. Вот уж где развлечемся", - Игорь Антонович. Видите, шуточки всякие. Александр, скажите, как вам кажется, что вообще такое в этом сезоне происходит, что вот это развлечение, как контекст, подтекст и форма жизни в телевизионных политических программ, накрывает телевидение? Александр Архангельский: Я думаю, что дело не только в процессах одного единственного года. Посмотрите, как развивалось политическое телевидение в России с 90-х годов по сегодняшний день. Сначала вся страна смотрела собственно аналитические и политические программы - Киселев, Сванидзе - мы просто пойдем по ключевым фигурам. "Времена" затем появились, когда Познер вернулся, в разных форматах она выходила. Затем это, я бы сказал, гламурная аналитика имени Парфенова, когда, как в глянцевом журнале, рядом может быть теракт и клуб самоубийц, отдых в Куршавеле и чеченские выборы. Это гламур, это перелистывание глянцевого журнала. И в этом формате эта программа имела колоссальный успех, такой же, какой чисто политические программы имели в 90-е годы. А сейчас действительно за исключением очень серьезной программы Брилева, очень серьезной программы Максимовской, очень серьезной программы Познера, политической аналитики... ну, Пушков, в общем, все-таки старается делать это достаточно серьезно, без развлекухи. Но это не приказ, это запрос. Хотя на самом деле, если мы успеем об этом поговорить, он связан с некоторым приказом. Но запрос очевидный: сделайте нам красиво, хорошо и не грузите. И на этот запрос отвечает телевидение, как рыночный продукт, не только как политическая агитка, но как рыночный продукт оно отвечает на запрос. Запрос массового зрителя - это "Смехопанорама" всякого рода, запрос зрителя более продвинутого - это, условно говоря, то, что делает блестяще Владимир Соловьев - это пародия на аналитику. То, что делает Владимир Соловьев, по жанру - это пародия. Это, я бы сказал, "Смехопанорама" для богатых. И успех ведь на телевидении, он напрямую связан с попаданием в эту точку эпохи. Наша точка, та, в которой мы находимся, - это точка, где у страны отсутствует единая повестка дня, единая политическая повестка дня, которая бы волновала всех поверх различий региональных, социальных, имущественных, расовых и иных прочих. А сейчас единственной повесткой дня общенациональной стало развлечение - ничего другого нет. Последний раз такое было на нашей памяти во второй половине 70-х годов, когда главной программой страны стал "Кабачок "13 стульев". Там и сатира была, там были и намеки на современную российскую, советскую жизнь. Анна Качкаева: Да. Кстати, были и шаржики, и песенки, и подтанцовочка. Вот ровно все то, что мы сейчас в смысле форм видим... Александр Архангельский: Да. То, о чем говорится у Солженицына в "Одном дне Ивана Денисовича". Соответственно, надо напомнить, что после революции иранской 1979 года цена на нефть на мировых рынках пошла резко вверх. И к 1982 году, к последнему году жизни Леонида Ильича Брежнева, в пересчете на сегодняшний доллар, не на тогдашний, а на сегодняшний, с учетом инфляции, цена достигала примерно 84 долларов за баррель. В середине горбачевского правления она снизилась до 9, а через несколько лет после этого не стало и великой страны. И это для меня очень тревожно, потому что мы живем не просто в разнородной стране. Вот я по ней без конца езжу, я это вижу. Мы живем в стране многоукладной. Мы живем в стране, состоящей из территорий, находящихся в разных эпохах. И объединяет нас телевизионный сигнал. Анна Качкаева: Вот-вот, к тому и речь. Понимаете, развлечение... я специально думаю, чтобы далеко не забираться, в экзистенциальные поиски философов, скажем, современных с деконструкцией и прочими вещами, я просто открыла словарь Даля и посмотрела, что же означает слово "развлечение". Написано там: "Заставить забыть на время что-либо и заняться другим, отвратить чьи-либо мысли с одного предмета на другой, перескакивать с одного на другое, забавляться". Александр Архангельский: Ну, тут я пушкинской фразой вам отвечу: "Ах, обмануть меня не трудно - я сам обманываться рад". Еще раз говорю, это не заказ власти, это заказ потребителя, которым власть охотно пользуется. Другое дело, что власть, которая на самом деле... ну, понятно, что она контролирует телевидение почти тотально, если она умная власть, она должна формировать запрос на будущее. Она не может ограничиваться только настоящим. И вот тот пример, который я люблю приводить. Было две компании в 70-е годы - "Nokia" и "Xerox". "Xerox" была самой высокотехнологичной компанией, которая захватила всю мировую продвинутую экономику, - обороты больше 50 миллиардов в год и так далее. "Nokia" производила резиновые сапоги и шины. В один и тот же год, по-моему, в 1975, если я не ошибаюсь, менеджмент той и другой компании предложил акционерам: одни - отказаться от вложений в телекоммуникации, поскольку нет спроса на сегодняшний день, а другие предложили избыток денег "резиновых" вложить в телекоммуникации, в будущее. И вот мы сейчас, чтобы не заниматься рекламой, просто сами себя спросим: где одна, а где другая компания? Потому что тот, кто не формирует запрос на будущее, тот теряет, в конце концов, и настоящее. Анна Качкаева: А вам не кажется, Александр, тем не менее, сохраняются же такие программы, как у Брилева, и ваша - небольшое количество информационно-аналитических, "Неделя" опять же Максимовской, сохраняются. И, кстати, они вышли в номинанты "ТЭФИ". То есть телевидение про себя все понимает. И ведущие там тоже определены. А это почему остается? Оно еще востребовано в этом общем фоне? Александр Архангельский: Телеканалу "Культура" в этом смысле проще - с нас требуют меньших долей рейтингов, мы не так задушены, хотя спрашивают все-таки, почему смотрят, почему не смотрят, но мы не так задушены. А что касается "Времен" Брилева и Максимовской, например, то, несомненно, это воля, профессиональная воля руководителей каналов, которые не могут... поскольку это люди умные, глупые люди не могут руководить каналом, давайте прямо скажем, которые прекрасно понимают, что с точки зрения профессиональной совести они должны что-то предъявить сами себе. И это прежде всего, это главный мотив. Я думаю, что этим объясняется существование этих программ. И они имеют свои рейтинги. Понимаете, в чем все дело, можно иметь одинаковую долю, но все равно это характерно для эпохи, а это не характерно для эпохи. Вот то, что делает Соловьев, блестяще делает, с моей точки зрения. Мне очень не нравится само направление, но он лучше всех это делает. Он характерен. А Сергей Брилев, которому я желаю всяческих побед на ближайшей "ТЭФИ", потому что он делает в условиях государственного телевидения объективную программу, а это подвиг честного человека, он не характерен. Хотя, если посмотреть доли, наверное, они сопоставимы будут. Анна Качкаева: Я понимаю. Но тогда все остальное, все, что вокруг этих четырех, скажем, программы - это такой информационный шум. Потому что действительно очень трудно выловить из всего некий набор понятийный и понимать, что же даже за неделю случилось. Я просто все время пытаюсь понять, неужели людям не важно, где они, что с ними, зачем это все. Почему это востребовано, по вашему мнению? Александр Архангельский: С людьми давным-давно никто всерьез не разговаривает и никто не пытается эту повестку дня сформировать. Не телевидение должно ее формировать. Телевидение - это транслятор. Телевидение - это выборщик, это коллегия выборщиков - из возможных вариантов выбираем некоторый набор и дальше его транслируем. Телевизионщик может быть умным, может быть глупым - не имеет никакого значения - не он формирует эту повестку дня. Ее формируют политические и интеллектуальные элиты. И никто - ни левые, ни правые, ни власть, ни оппозиция - на самом деле не думают о будущем и о том, на каких собственно принципах, на базовых ценностях будет строиться наша страна, наша общество. Любая успешная политика, и в этом смысле и информационная политика тоже, держится на простых китах. Ну, Франция - свобода, равенство, братство. У Российской империи противоположные принципы - самодержавие, православие, народность. Америка - индивидуализм, американская мечта, "в Бога мы верим", что на долларе написано. И так далее. Коллективистский принцип в Дании. Это понятые направления, которые общество выбрало и на них сосредоточено. Про это все говорят поверх различий. У нас нет этих тем, они не сформулированы, нет этой повестки дня. В этом ужас. Телевидение, по существу, может качественно рассказывать о происходящем, но фокуса нет. И не потому, что телевидение не фокусирует, а потому, что нет фокуса в самой политической и интеллектуальной жизни. Анна Качкаева: Ну да, и поэтому, в общем, видимо, происходит то, что называю "имитацией и замещением". Потому что факт не маркируется как факт и фикция не маркируется как факт, и все работает на воображение, на эмоцию. Александр Архангельский: Хотя нам есть, о чем говорить, нам есть, что обсуждать. Потому что страна на перепутье. Страна не знает, в какое будущее она движется. И это ответ, от которого зависит судьба наших детей. Уж судьба детей волнует всех, я вас уверяю, больше, чем развлечения. Но просто вопросы ставится не так. Вопрос ставится: "12 лет мы будем учить наших детей или не 12? Единый экзамен...". А какая разница? Какого человека и в какой мир мы выпускаем? И если мы понимаем это, мы дальше понимаем, сколько лет надо учить и так далее. А это на самом деле, по существу, всех волнует, но об этом никто не говорит. Анна Качкаева: Кстати, "Времена" вчера были, и вот собрали всех этих министров, отчитались они все. Но я думаю, что нормальный человек не продрался, он только вздрагивал и радовался, когда Хазанов куда-то вставал и передавал какую-нибудь купюру Познеру. И, собственно, все. Александр Архангельский: Притом, что Познер человек очень внятный, умеющий быстро отсеивать лишнее, но он не может заменить собой политическую систему при всем своем, будем говорить, даровании. Анна Качкаева: Напомню, что мы пытаемся разобраться с метаморфозами нашего общественно-политического вещания, которое все больше и больше дрейфует в сторону развлечения. Вы, уважаемые слушатели, тоже реагируете, но больше на президента, и это понятно - тема актуальная. Завтра даже кое-кто, видимо, хочет позвонить, и просят телефончик дать. И кто-то из слушателей уже и прислал номер телефона. Давайте я его назову. Звонок президенту: 8-800-200-40-40, - звонок бесплатный. И мы задавали вопрос: какая из общественно-политических программ самая развлекательная? Видимо он вас, уважаемые слушатели, немножечко раздражает. Потому что вы не хотите говорить о таком серьезном вопросе несерьезно. Но, тем не менее, я думаю, получится. Александр, у меня вот какой собственно вопрос. Все, кто занимается, так или иначе, сейчас аналитикой, наверное, понимают, что вот в этом месиве надо выбирать что-то конкретное, очень четкое, про все не скажешь. Вот для вас, во всяком случае, все-таки у вас культурологический уклон, вам не кажется, что надо немножечко в политическую и гражданскую жизнь двигаться, уж если совсем не осталось ничего другого? Александр Архангельский: Во-первых, все-таки давайте говорить честно, название канала обязывает. Канал называется "Культура", хотя часто путают культуру и искусству, а это далеко не одно и то же. Культура - это, я бы сказал, такая машина по производству ценностей, которые воздействуют на все - от политики до науки, и от общества до медицины, например. Поэтому в чистом виде политику мы обсуждать не можем - это рамки контракта. Мы грамотно заключаем контракт, мы понимаем, где наши границы с самого начала. Может быть, имело бы смысл обсуждать те идеи, которые приводят к политическим кризисам или к политическому движению вперед. Анна Качкаева: Например? Александр Архангельский: Как это делать, не очень понятно, и не очень понятно, с кем обсуждать. Потому что политики, за редчайшим исключением, не люди идей, а люди мгновенных реакций, хороших или плохих - это другой разговор. Интеллектуалы, к сожалению (и я это замечаю в последние годы), все дальше отходят от актуальной политической жизни. Это, вообще говоря, проблема канала "Культура", потому что приходят умные люди, но люди, не вовлеченные в делание, в производство современной жизни, вот этой быстротекущей, проходящей жизни, которой собственно телевидение и занимается. В этом наше противоречие. И как мы с ним справляемся - это уже с нас спрос. Иногда лучше, иногда хуже. Но, к сожалению, еще раз говорю, вот нет... Я, например, люблю французское телевидение, где огромное количество дискуссий. И я считаю, что мы делаем не ток-шоу и не аналитическую программу, а это европейский жанр дискуссий. Но там любой философ, он будет с вами обсуждать свои философские идеи на материале живой жизни, потому что он за этой жизнью наблюдает, он в нее вовлечен, и он, как всякий гражданин, чувствует, как его идея воздействует на эту жизнь, и ее меняет к лучшему или к худшему. А когда не меняет, когда ему не дают вторгаться в это пространство, он возмущается и протестует. У нас, к сожалению, произошел разрыв. Анна Качкаева: Да, у нас нет культуры суждений, и ни одна из этих программ, которые... я сегодня аж 8 штук перечисляю, ну, не то что ни одна, но, может быть, ваша, познеровская отчасти, потому что журнал Брилева и журнал Максимовской тоже не дают поля для суждений. У нас получается так, что программы эти выходят в эфир, а свобода толкований предоставляется развлекающемуся у экрана зрителю. И, собственно, он даже себя, наверное, и не должен обременять этой необходимостью. Александр Архангельский: Хотя, еще раз говорю, телевидение - это инструмент пропагандистский, что тут скрывать, во всем мире. Просто формы пропаганды бывают более тонкие и более грубые. И в известном смысле, от того, кого мы приглашаем, зависит то, что будет донесено. Анна Качкаева: Нет, даже если мы возьмем сюжет с ЮКОСом, который интерпретировали в субботу и в воскресенье все программы, на маленьком примере - например, адвокат Амстердам, то в "Неделе" у Максимовской вы узнаете о том, кто поставил визу на тот самый паспорт, чтобы его выгнали, а в "Вестях" вы увидите схемы увода и прорисованные детали всех перипетий ЮКОСовского дела, на НТВ - это в основном баланда, тюрьма и всякие персонажи вокруг. На "Первом" вдруг появляется персонаж из конторы какой-то не чесаный, не бритый, затурканный, и выясняется вдруг, что именно он приглашал этого Амстердама, и он же решил, или эта фирма, что надо запросить и "что это он тут делает?", и отправить его куда-то. И просто понимаешь, что только из этих бисеринок можно чего-то в результате сложить. Но для этого надо посмотреть 8 часов вещания. В одном сюжете всего этого нет. Александр Архангельский: Ну, в одном и не будет никогда, потому что, собственно говоря, так строится и мировое информационное поле. Вы получаете полную картину, только если вы смотрите разные источники. Но так чтобы уж до конца все было рассечено по деталям, такого тоже не бывает. Анна Качкаева: Ну, тем не менее, все равно вся эта водевильная история... Александр Архангельский: Да, это превращение в водевиль, несомненно, да. Анна Качкаева: На чем вчера очень настаивал Павловский, ему понравилось слово "химерический". И похоже, что это приблизительно относится и к тому, что мы видим в эфире. Александр Архангельский: Да. Хотя на самом деле совершенно ясно, о чем может быть разговор в связи с историей Амстердама и других адвокатов Ходорковского. Дело ведь не в Ходорковском. Дело в том, что приняв решение о его аресте (я сейчас не говорю, справедливое или не справедливое), мы вступили на очень узкую дорожку. Потому что следующий шаг - это отмена судебной реформы, иначе не справиться с этим делом. Но когда вы опустили на колени суды, вы делаете следующий шаг - вы начинаете душить адвокатуру. И проблема адвокатской самостоятельности в нашей стране - вот это и есть ключевая проблема. А она нигде не была обсуждена. Анна Качкаева: Абсолютно. Она даже заявлена была не сквозной темой, мельком, только в названии. Александр Архангельский: Интересно, что когда возникнут проблемы у тех, кто сейчас принимает решения, а они неизбежно всегда возникают, спустя какое-то время, кто будет их защищать. Анна Качкаева: Да. Светлана Николаевна нам пишет, что "самая объективная, интересная и содержательная - это программа "Постскриптум" с обаятельным ведущим Алексеем Пушковым". Но его в конспирологию все время как-то заносит. Александр Архангельский: Мне не нравится, но я являюсь сторонником того, чтобы такая программа была, потому что очень важно, чтобы были разные подходы. Анна Качкаева: Да, конечно. И здесь о Путине. Путину вы можете завтра задавать вопросы, мы сегодня его не обсуждаем. Александр Архангельский: Мы можем ответить за него, но это никакого значения не будет иметь. Анна Качкаева: Да. "Лучше всех развлекает нас Соловьев. "Свистит" немного, зато гости у него поют на всякие голоса". Это правда. "Вчера понравился Павловский. Зачем только очки повесил?". Ну вот детали интересуют. Александр Архангельский: А кого ж ему еще вешать?.. Анна Качкаева: "Все московские политические программы буржуазные, развлекательные и туповатые. Могу выделить только питерскую "Два против одного" Литова и Муратова", - Сергей Анатольевич из Петербурга пишет. Александр Архангельский: Это хорошее замечание, между прочим. Поскольку в регионах... вот мы все говорим о центральные программы, в Нижнем Новгороде очень сильная аналитическая информационная программа, томская программа информационно-аналитическая очень сильная. Мы можем привести еще несколько примеров, где люди, кстати, за очень небольшие деньги (потому что на телевидении деньги вообще играют огромную роль - это технологии) делают очень качественные... Анна Качкаева: И разговаривают, кстати, с людьми о том, что им важно и нужно. Александр Архангельский: Что людей волнует, да. Но это, кстати, опять путь к распаду, потому что региональные темы. А региональная тема обсуждается всегда всерьез. Федеральная - ну да... обхохочешься. Анна Качкаева: Да, обхохочешься. И еще некий фон где-то. Анатолий Семенович нам пишет: "Удивительно, но факт: канал "Культура" целиком государственный, а выдает суперкачественное телевидение. Спасибо Архангельскому. А псевдорыночные каналы гонят "чернуху" и "порнуху". В чем же выход? Или, как всегда, у нас, у русских, полный абсурд, и дело в руководстве канала, а не в "липовых" рейтингах?". Александр Архангельский: Спасибо за похвалу. Но дело не в руководстве канала, не в авторах и не в мироустройстве. Дело в том, что мне кажется, что если сформируется мощный запрос на нечто иное... я не верю в то, что власть все будет формировать. Хотя должна и обязана - это ее долг, но не будет. Но если со стороны общества такой мощный запрос на общий серьезный разговор появится, то телевидение никуда... оно как с крысоловом: где дудочка играет, туда и идем. Анна Качкаева: Как оно почувствует? Вот в регионах это чувствуют, эта связь ближе. Как здесь сформулируется или почувствуется, не ясно пока. Александр Архангельский: Смотрите, в 70-х - начало 80-х годов все ресурсы были в руках власти. Программу "Время" смотрели, если по долям, поскольку было два канала, 50 на 50. Но на самом деле ведь ждали, когда про погоду начнут рассказывать. Почувствуют. Если это будет происходить так, если упадет интерес к несерьезному, задумаются. Деваться некуда. Анна Качкаева: Николай из Курска, вы в эфире. Доброе утро. Слушатель: Доброе утро. Название всем этим программам очень простое - это "Кривое зеркало". Ну, есть перлы в каждой программе. Мне понравился Дмитрий Львов, который назвал всех этих министров и всех остальных "троечниками", и назвал третью беду, что дураки, дороги и дураки, указывающие дурные дороги. Очень понравилось выступление Познера. Очень здорово, что он пригласил туда Хазанова. И эти "троечники", они деньги состыковать не могут. И Хазанов задает вопрос: "Чем вы будете улучшать? Какой путь? Куда вы ведете науку и образование?". Он говорит: "Вы знаете, доступность ухудшилась к качественному образованию". А он говорит: "А почему?". "Ну, как только оно становится доступным, ухудшается качество образования". Ну, это смех полный. И Слизка, конечно, у Соловьева, она показала, что эти "троечники" не могут посчитать. Анна Качкаева: Николай, спасибо большое. Вы нам программу-то не пересказывайте. Я понимаю, что вы внимательно вчера провели время у телевидения, и тоже развлекались, видимо, от "Времен" до Соловьева, четыре часа кряду. Валентин из Рязани, здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я бы хотел сказать, что ваш визави рассуждал насчет "как говорил". А я бы хотел сделать упор на "что говорили". Кстати говоря, Познера во вчерашней передаче так поливал елеем и посыпал сахарной пудрой этого Фурсенко, который врал о доступности качественного образования, что у меня скулы сводило. А о Соловьеве вообще говорить нечего. Он перещеголял самого Павловского вчера. Спасибо. Анна Качкаева: Из Смоленска Николай, здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Я хочу сказать, что я вчера пытался позвонить вот по этим бесплатным телефонам на завтрашнюю передачку с Путиным. И все это "Первым" и "Вторым" телеканалами организовано очень плохо и бездарно. Оказывается, я завтра должен сидеть возле телефона и ждать, перезвонят мне или нет. А записать мой вопрос по телефону заранее они, оказывается, не могут. И будут решать якобы журналисты, какие будут вопросы озвучены, а какие нет. То есть все это действительно пропаганда и игра в пропагандистские поддавки. Несерьезно вообще. Анна Качкаева: Понятно, Николай. Вот здесь Дима нам пишет, что "общение должно быть с властью свободным, а этого нет. Граждане России бесправные, поэтому ничего этого не получается. Для чего же диктатура закона? Для подавления неправильного поведения людей". "Сколько ругали коммунистов за то, что они своей пропагандой на телевидении и других СМИ пытались создать "нового человека", какой это был человек - это уже другой разговор, но все-таки человек нынешнего буржуазного телевидения воспитывает скота", - пишет нам Михаил. Ни больше и ни меньше. "Рады бы ответить на ваш вопрос о развлекательных общественно-политических программах, но мы смотрим только "Времена", Максимовскую и Романову". Ну, значит, судя по всему, это не развлекательные программы. "Не до развлечений. Марина Сергеевна". "На поле суждения не выходят. Вы объяснили, скорее, не культуру, а идеологию культуры. Живая культура в людях и в современном искусстве, а мертвая или прикладная - в искусстве прошлого, которую требуют еще оживить. И опять кем же? Людьми". Это, видимо, уже... Александр Архангельский: Отклики на рассуждения. Анна Качкаева: Да. "Программы не тупые, а своевременные. Там, где деньги, ничего зря не делается. Тупые, скорее, мы, а не программы. А многое должно решаться со здравым смыслом". Владимир из Санкт-Петербурга нам объясняет, что "передача "Два против одного" в Питере - это антисемитская и ксенофобская передача". "Это я говорю лично для вас, чтобы этих экстремистов не афишировать. Ее должны скоро снять". То есть это ответ одному слушателю из Петербурга от другого слушателя. Александр Архангельский: Живой диалог начался. Анна Качкаева: Да, живой диалог. Сергей из Петербурга, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Об ответственности телевидения много можно говорить. Оно достаточно безответственно. Последняя передача была (не помню, по какому каналу) "Психотропное оружие". Конечно, приятно внутри самой программы узнать, что президент Путин у нас очень устойчивый господин против психотропного воздействия. Анна Качкаева: А где эта была программа-то, Сергей? Слушатель: Не то ТНТ, не то РЕН-ТВ. Поздно достаточно, в 22 часа. Но при этом было выдано как минимум три государственных секрета. Я просто в детстве спрашивал всех учителей, в институте. Немножко разбираюсь, но говорить не буду. Анна Качкаева: Понятно. Я благодарю вас. Александр из Москвы, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы сказать насчет передач Познера. Правильно сказал товарищ, который звонил, что все было сделано так, как будто подхалимство. Анна Качкаева: Понятно. Ясна ваша точка зрения. Кстати, очень многие почему-то Владимира Владимировича недолюбливают в этой связи, считая, что он недостаточно был, видимо, радикально жестким. Александр Архангельский: А многие недолюбливают за то, что радикально жесткий. Анна Качкаева: Да-да. Так что это, в общем, бесконечная в этом смысле тема. Но заметьте, Александр, обсуждают три или четыре только программы в этой связи. То есть вот этот информационный шум, на него тратятся деньги, усилия, а все эти пошловатые сюжеты или, наоборот, скандально-развлекательные, их обсуждают, ну, может быть, потому, что наша аудитория гораздо меньше. Тем не менее, даже стилистика этих развлечений, она совершенно теперь очевидна. И "Программа максимум", и Поздняков, и Петр Толстой разговаривают в стилистике тоже водевиля и присказок, и сказок. Если СПС и "Яблоко", то "яблочный спас". Если партии, то "брачный контракт". Александр Архангельский: Я бы сказал так, понимаете, в чем все дело. Если просто отстраниться от наших пристрастий и наших пожеланий телевидению, то вообще это неверная стратегия. Потому что уже яблоко с дерева сорвали, и мы уже знаем кто - это Владимир Соловьев. Поэтому если вы хотите выиграть следующий раунд, играйте на другом поле. Анна Качкаева: Это правда. Потому что вот этот весь информационный шум, он все равно не помогает прояснению или, во всяком случае, вычленению своего зрителя, как мне кажется. Александр Архангельский: Да. А на самом деле ведь телевидение будет развиваться неизбежно, никуда оно не денется. От таких каналов, которые похожи на салат "Оливье", где есть все - все для всех, к сегментам. И задача будет не в том, чтобы как можно большая аудитория смотрела, а в том, чтобы та аудитория, которая потенциально должна смотреть эту программу, вся ее смотрела. Поменяется все, потому что мы к этому миру движемся. Так весь мир устроен. Анна Качкаева: Ну а как вам кажется, в этом сегменте общественно-политическом мы придем, скорее, к варианту французского телевидения или к варианту американского "Фокса", например? Александр Архангельский: Мы придем, скорее, к французскому телевидению на сегодняшний день по одной простой причине. Американское телевидение, даже если не "Фокс", а CNN если посмотреть, оно... Анна Качкаева: Ну, это еще более-менее респектабельно. Александр Архангельский: Это респектабельно. Но почему это смотрится? Потому что американская политика настолько мощная (мы сейчас не говорим, хорошая или плохая), что знать точку зрения Америки на происходящее в любой точке мира, по крайней мере, важно. И это смотрится поверх Америки всеми, кто может по-английски воспринимать эту информацию. Россия в ближайшие годы такой роли играть не будет (опять же хорошо это или плохо). Соответственно, это внутренний разговор на внутренние темы. Анна Качкаева: Тем не менее, "Russia today" будет вещать. Александр Архангельский: Ну, имеет право, тем более, что это будет спутник, а на спутнике рейтинги не замеряются, и сказать - смотрят или не смотрят - будет невозможно. Но это телевидение внутреннего потребления. Телевидение внутреннего потребления - это ни хорошо, ни плохо. Это медицинский факт. Значит, дискуссии могут быть между своими. Рассказы и интервью могут быть для чужих - это другие жанры. Да не будет русского Лари Кинга, потому что задача принципиально иная, она невыполнима в этих рамках. А дискуссии важны, потому что телевидение внутреннего потребления всегда связано с общенациональными проблемами. Нужно осознать, что эти общенациональные проблемы существуют. И дальше искать формы, в которых можно об этом говорить. Это может быть журнал, дискуссия, не знаю, может быть, какие-то вообще другие формы, к которым мы абсолютно не привыкли. Но поле, мне кажется, информационное сохранится, и не развлечение будет в завтрашнем дне главной формой рассказа о дне текущем. Анна Качкаева: Я думаю, что в этом сезоне все-таки еще будет именно развлечение. Александр Архангельский: И не только в этом. Я думаю, что еще и в следующем. Анна Качкаева: То есть ближайшие пару лет. Александр Архангельский: Но мы опять же делаем ставки сейчас уже на настоящее. Ставки сделаны. Анна Качкаева: В общем, да, вы правы. Елена из Москвы, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я хотела бы сказать, что программа Познера исключительно интересная и полезная. Но проблема ЖКХ была упомянута коротко, к сожалению. Идет реформа ЖКХ, о которой большинство населения просто не подозревает. И я просила бы через вашу программу уважаемого Познера провести такую программу, которая бы вот так же популярно разъяснила людям, каких опасностей им стоит избежать. Спасибо. Анна Качкаева: Понятно. В общем, вчера-то, во всяком случае, об опасностях не сильно много говорили, но, тем не менее, обозначили направления, за которыми много чего маячит. Про ЖКХ Познер делал уже пару программ. Но, наверное, сколько ни делай сейчас, все будет мало. Александр Архангельский: А дальше будут новые проблемы, когда Жилищный кодекс будет введен в действие, и будет о чем поговорить. Анна Качкаева: Да. Из Петербурга Людмила Николаевна, здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я хочу Александру сказать спасибо за его программу. Я очень люблю "Культуру". И мне хотелось бы спросить его. Извините, что я немножко, может быть, не по теме. Я могу сказать, что если мне нужно развлечься, я развлекусь, но смотрю из аналитических программ только Максимовскую. Александр, мне очень важен этот вопрос, скажите... его программа, я так поняла, сохранится. А сохранится ли программа Ерофеева и Варгафтика? Александр Архангельский: Насколько я знаю, программа Ерофеева уже снималась. Анна Качкаева: Она стоит в эфире. А Варгафтик, по-моему, снят. Александр Архангельский: Варгафтик... может быть, будут повторы, и будут новые передачи в его цикле "Партитуры не горят". Анна Качкаева: Насколько я понимаю, просто "Оркестровую яму" закрыли. Александр Архангельский: Вот этот вопрос не ко мне. Анна Качкаева: Ну да, вы просто не знаете. Александр Архангельский: Я уточняю, я не работаю на канале "Культура", я работаю для канала "Культура", мы работаем немножко на отшибе. Анна Качкаева: "С оценкой Соловьева не согласен. Он не аналитик, а шоумен". А Александр и не называл его аналитиком. Александр Архангельский: Не называл. Анна Качкаева: И шоуменом, правда, не называл. Александр Архангельский: Он самый талантливый ведущий развлекательно-политического телевидения. Анна Качкаева: Вот это совершенно точно. Сергей из Москвы, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, если реально взглянуть на сегодняшнее положение не только телевидения, но и наших СМИ, то остается только сказать, что уменьшение социального компонента, в частности, на телевидении, оно ведет немножко к массовой дезориентации зрителей. Например, сейчас по всему миру идут демонстрации общественности за мир. У нас наши левые организации... что-то даже не видно, чтобы они выступили в программе телевизионной или где-то в СМИ, что они провели какую-то акцию в поддержку этого. В частности, стабилизационный фонд. Все больше риторика, что... ну, за здравицу. А ведь очень многие детали неясны. У нас даже не выведена конкретно девальвация нашего рубля, исходя из потребительской и промышленной стоимости. Это гораздо больший процент. Анна Качкаева: Благодарю вас. Это к разговору о том, что вопросы-то и не ставятся. И, может быть, они кем-то и востребованы, но некому и не с кем обсуждать многие вещи. Александр Архангельский: Тот, кто нащупает эту форму разговора, тот, кто сумеет магнитик притянуть к экрану и вытянуть этим магнитиком запрос общества, - а он на самом деле есть, он просто не сформулирован, расплывчат, - тот, кто сумеет его сфокусировать, выиграет все. Вообще говоря, это проблема уже гражданского общества. Мы знаем, что у нас оно есть и его нет. У нас больше 300 тысяч некоммерческих организаций в стране действуют, значит, оно есть. У нас практически невозможно какую бы то ни было серьезную инициативу снизу организовать мощную, значит, его нет. Вопрос в том, есть оно или нет. И есть, и нет. Так же как и с запросом на серьезные темы - и есть, и нет. Тот, кто сумеет этим магнитиком вытянуть, тот выиграет все. Анна Качкаева: Я просто под конец приберегла такую цитатку из новой книги Никласа Лумана - это такой социолог известный, который написал книгу "Реальность массмедиа", она очень сложная, но там целая глава посвящена развлечению, как понятию. И собственно он пишет: "Смысл развлечений состоит в том, чтобы не искать и не находить поводы для ответа коммуникацией на коммуникацию. Вместо этого наблюдатель может сосредоточиться на мотивах и переживаниях". Вот очень хочется, чтобы вот это состояние... а это очень точная характеристика нынешнего телевидения - и развлекательного, и общественно-политического, собственно, чтобы вот это состояние как-то, наконец, изменилось. Александр Архангельский: Знаете, первым начнет не телевидение, а малотиражные развлекательные журналы. И они уже начали. Я не буду называть, чтобы не рекламировать, но глянцевые журналы для продвинутой аудитории, посвященные развлечениям, выходящие в Москве, в последнее время стали включать политические и общественные темы. Значит, они почувствовали, что пошел запрос. Анна Качкаева: Пошел, пошел, и это видно даже в городских газетах типа "Большого города", например. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
